После этого мы оба почти одновременно легли между рельсами и быстро переползли на правую сторону моста, за ее широкую железобетонную ферму. Это нас спасло: громко выругавшись матом (я заметил нерусский акцент), нарушители открыли (вероятно, из пистолетов) огонь в сторону будки, около которой нас уже не было, и несколько пуль зацокало о противоположную ферму. Обоих нарушителей не стало видно, и поэтому стрелять без точной цели в их сторону было бесполезно. В связи с этим я решил бросить в возможное место их нахождения гранату. Быстро вытащил ее из сумки на поясном ремне вокруг своего пальто, снял с ручки гранаты предохранительное кольцо и, приподнявшись, кинул это оружие (как оказалось, в первый и последний раз в своей жизни) как можно дальше от себя. Раздался оглушительный грохот, и через несколько секунд посыпались сверху на нас с Мишей мелкие и большие частички гравия и земли. Потом все затихло, и чуть позже послышался на месте взрыва слабый стон, и тогда я закричал: «Ребята, помогите!»
Услышав выстрелы и грохот взрыва гранаты, выскочили из расположенной у основания железнодорожной насыпи землянки отдыхавшие в ней сменщики Лева Утевский и его напарник, которые открыли из своих винтовок огонь в сторону нынешнего прибрежного Химкинского парка, куда, вероятно, побежали от моста нарушители. Вскоре примчался к нам со стороны Левобережной другой часовой – Вася Голиков с оружием. Затем появились начальник караула и другие командиры, чтобы выяснить, что же случилось. Мы им вкратце рассказали, что произошло.
Когда стало светло, то увидели, что взрыв гранаты образовал небольшую воронку между двумя колеями железнодорожного пути перед мостом на расстоянии примерно 6,5 метра от опрокинувшейся при взрыве сторожевой будки. В нее попало несколько осколков, и, кроме того, на ее противоположных стенах обнаружились сквозные отверстия от пуль стрелявших в нас людей. Почти не пострадал телефон в будке.
Стало ясно, что я и Миша действительно подверглись вооруженному нападению двух человек, но они, видимо, не знали, что в тот момент нас уже не было ни в будке, ни около нее. Возле воронки и дальше от нее справа ребята увидели на земле капли крови и следы уходивших ног. Это означало, что кто-то из нападавших ранен и они ушли по рельсовой колее назад, спустились с насыпи железной дороги вправо и скрылись в Химках.
В результате тщательной проверки днем последствий происшедшего инцидента начальство признало наши с Мишей действия ночью на мосту правильными и похвалило нас за «проявленные бдительность и решительность при несении службы»… (29 октября мы узнали от местных жителей, что якобы пару дней назад бойцы истребительного батальона задержали возле Химок двух подозрительных мужчин в форме железнодорожников, один из которых имел легкое ранение на правой руке.)
Пришел командир взвода и сказал, что теперь мы постепенно начнем сменять второй взвод, занимающий оборонительные позиции перед Химками, на их северозападной окраине, и что поэтому нам всем надо приготовить оружие, боеприпасы и самые необходимые для жизни вещи. Пришлось почистить винтовки. Кроме того, я освободил рюкзак от тех вещей, которые мне пока не понадобятся, и переложил их в белую холщовую сумку, которую потом отнес в кладовку барака. А рюкзак с котелком, кружкой, средствами для умывания и другими важными вещами и предметами (включая патроны, гранаты), а также противогаз подготовил для уноса с собой. Ложка, конечно, была при себе.
26 же октября наш первый взвод, кроме тех бойцов, которые были еще в карауле и должны были присоединиться к нам позже, отправился в путь в сопровождении командиров роты и взвода. Перешли охранявшийся раньше нами мост, поприветствовав еще находившихся на нем на двух постах товарищей, и пошли дальше вдоль железнодорожного пути на северо-запад, оставляя справа от себя Химки.
В то время железнодорожный путь был западной границей этого населенного пункта. Слева от него вовсе не было городских жилых кварталов. Вместо них были пустырь и хлебное поле, а за ними – Ленинградское шоссе, проходившее справа от длинной, ныне уже не существующей и превращенной в городской район Химок деревни Новая Лужа.
Возле места пересечения железной и шоссейной дорог располагались в то время справа, как и сейчас, деревня Новодмитровка, а слева – как от железной дороги, так и от шоссе – поле деревень Новая Лужа и Машкино. К последней в настоящее время идет поперек Машкинское шоссе. Впереди этого места стоял слева от железной дороги небольшой населенный пункт, слившийся ныне с поселком и железнодорожной платформой Планерная.
Меньше чем через час мы прибыли на те оборонительные позиции, где нам теперь предстояло находиться, и сменили на них второй взвод, пробывший здесь до нас четверо суток. Мы должны были тут занять окопы, блиндажи и траншеи, устроенные слева и справа перпендикулярно Ленинградскому шоссе, и дополнительно – пост у автомобильного перехода через железную дорогу. Для нас же предназначались еще два ДЗОТа, находившиеся слева от шоссе.
Все эти объекты были построены ранее московскими гражданскими лицами, которые северо-западнее нас еще продолжали трудиться километрах в трех-четырех от наших позиций, готовя очень длинный и широкий противотанковый ров. Соответственно такой же ров москвичи заканчивали копать справа от железной дороги и Ленинградского шоссе. (Как эти люди приезжали сюда и уезжали обратно, я уже рассказывал.)
Позади длинных окопов с ходами сообщения и блиндажей были установлены слева и справа от Ленинградского шоссе три ряда противотанковых ежей, крайние из которых при подходе к нам неприятеля мы должны были перетащить поперек на шоссе и этим закрыть его для вражеских танков. В конце одного из длинных окопов был устроен без укрытия сверху примитивный туалет. Воду для питья и умывания необходимо было брать из ближайших деревенских колодцев.
Распорядок пребывания нас на оборонительных позициях, которые мы заняли, был почти таким же, как при охране железнодорожного моста: находиться 4 часа с оружием в окопах, а затем четыре – в режиме отдыха на воле, в блиндаже, землянке или ДЗОТе. Мне и ребятам из моего отделения пришлось сразу же с винтовками и гранатами залезть в окоп и определиться в нем на указанном командиром месте…
…А теперь я прервусь, уйду далеко вперед и скажу, что как раз на месте моего окопа, который находился от центра Москвы на удалении 23 километра, в настоящее время стоит сооруженный в конце 70-х годов очень большой монумент. Он выполнен в виде трех гигантских железобетонных противотанковых ежей и гранитного постамента под ними, на котором выгравировано: «Защитникам Москвы». Под углом к этому постаменту размещается, уходя в сторону железнодорожной платформы Планерная, другое сооружение большой длины, но относительно малой высоты. На нем тоже имеются различные надписи, посвященные обороне Москвы нашими войсками в конце 1941 и начале 1942 года.
В настоящее время, проезжая мимо этого памятника по Ленинградскому шоссе, некоторые кондукторы автобусов и водители такси рассказывают своим пассажирам (особенно иностранным), что в середине ноября 1941 года (то есть примерно через две недели после того, как я был отозван с этого места) именно здесь было задержано нашими войсками продвижение немцев к Москве. И якобы это то минимально близкое к Москве место, до которого добрались тремя танками передовые немецкие части во время войны. (Но я в этом не уверен, так как ранее читал, что этим местом был поселок Хлебниково на 27-м километре от Москвы по Дмитровскому шоссе.)
