– Я чувствую их присутствие где-то… рядом, – сказала Агнесса.
Грохот колес изменился – повозка въехала в мощенный булыжником замковый двор.
– Слезай со второго гроба. Туда тоже заглянем.
– А если…
Он столкнул ее с гроба и поднял крышку, прежде чем она успела договорить.
– Тут тоже никого, – констатировал Овес.
– А вот если бы там оказался вампир, он бы как выпрыгнул, как схватил бы тебя за горло!…
– Моя вера – мой щит, – пафосно возвестил Овес.
– Правда? Вот здорово-то.
– Можешь сколько угодно ерничать…
– Знаешь, мне сейчас не до ерничества.
– И тем не менее, если хочешь, можешь ерничать. Я все равно уверен: мы поступаем правильно. Разве не победил Сонатон зверя Батригорского в его же собственном логове?
– Понятия не имею.
– Победил. А разве пророк Урдур не поразил дракона Слуцкого на Гидральской равнине после боя трехдневного?
– Ну, вряд ли у нас будет столько времени…
– И разве не повергли Сыны Экзеквилевы хозяев Мырилома?
– О, наверное, та еще была битва!
– Ты о ней слышала?
– Нет. Так, мы остановились. Теперь тихо, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь обнаружил. По крайней мере не сейчас. И по крайней мере только не эти охранники. Мне они показались не совсем приятными людьми.
Они посмотрели на гробы и обменялись многозначительными взглядами, понимая, что сулит им ближайшее будущее.
– Думаешь, они не заметят, что гробы стали тяжелее? – спросил Овес.
– Эти возницы, судя по их виду, вряд ли способны что-либо замечать.
Агнесса уставилась на ближайший гроб. На дне было немножко грязно, но в общем и целом гроб поддерживался в чистоте, а в изголовье даже лежала удобная подушечка. На обивке было нашито несколько карманчиков.
– Это самый простой способ проникнуть в замок. Ты заберешься сюда, а я – сюда. Кстати… эти люди, о которых ты мне рассказывал… Все это действительно было?
– Ну конечно! Это исторические личности и…
– Отлично. Главное – не пытайся повторить их подвиги, хорошо? А то ты тоже очень быстро станешь историей.
Она закрыла за собой крышку и затаила дыхание. Ей никак было не избавиться от ощущения, что совсем рядом лежит вампир.
Ее рука коснулась бокового кармашка и нащупала там что-то мягкое и одновременно колючее. С ужасом Агнесса исследовала предмет, но потом поняла, что это всего-навсего клубок шерсти с воткнутыми в него двумя длинными вязальными спицами. Значит, в этом гробу творили какой-то колдовской ритуал… или просто вязали носки. Одно из двух.
В гробу? Вязать носки? С другой стороны, возможно, вампиры тоже иногда мучаются бессонницей.
Почувствовав, что гроб подняли, Агнесса напряглась. Куда ее могут нести? Гроб пронесли через мощенный булыжником двор, потом подняли по главной лестнице (она услышала характерный стук каблуков, эхом разносившийся по залу), затем начали спускать куда-то вниз по крутой лестнице…
Это могло означать только одно – гробы несли в подвалы. Что ж, вполне логично, но не больно-то удачно…
«Ты сейчас пытаешься произвести на меня впечатление, – сказала Пердита. – Хочешь выглядеть экстравертно-динамичной».
«Заткнись», – подумала Агнесса.
– Пофтавляйт их здефь и проваливайт, – услышала она чей-то голос.
Судя по акценту, это был Игорь, слуга вампирского семейства. Агнесса судорожно зашарила по кармашкам. Может, использовать в качестве оружия вязальную спицу?
– Хотяйт от меня избавлятьфя, йа? – продолжал голос на фоне удалявшихся шагов. – Ох, они еще поплакайт. Думают, фамые умный, но кто будейт пыль фтирайт, а? Даф ифт вопроф! Кто будейт вынимайт их головы из банок ф маринадом? Кто будейт выкапывайт их из-под земли? Да я за фвой жизнь вытафкивайт больше колов, чем жевайт ящериц!…
Крышка поднялась, и внутреннее пространство гроба залил яркий свет.
Игорь уставился на Агнессу, Агнесса уставилась на Игоря.
Первым пришел в себя Игорь. И улыбнулся. Из-за многочисленных швов на губах это была весьма необычная с точки зрения геометрии улыбка.
– Ничего фебейт, – произнес он. – Кто-то в детфтве флушайт много фказок. Чефнок не забывайт прихватывайт?
– Целый мешок.
– Не помогайт. Фвятая вода?
– Целая бочка.
– То…
Игорь не договорил. На его голову, издав почему-то металлический звон, с силой опустилась крышка гроба. Он медленно поднял руку, потирая ушибленное место, и обернулся. Второй удар пришелся прямо в лоб.
– Вот… шайфе, – произнес Игорь и упал. Над Агнессиным гробом возник Овес. Лицо его горело от праведности и адреналина.
– Я сразил его своей верой!
– Отлично, отлично, пора выбираться отсюда. Помоги мне встать!
– Мой гнев снизошел на него аки…
– Скорее не твой гнев, а крышка от гроба. Кроме того, он довольно-таки стар, – ответила Агнесса. – Слушай, я часто играла здесь в детстве и знаю, где находится черная лестница…
– Так он не вампир? А по виду не скажешь. Весь штопаный какой-то…
– Он – их слуга. Пошли быстрее… – Агнесса вдруг остановилась. – Кстати, ты умеешь делать святую воду?
– Что? Но… в таких условиях?…
– Благослови ее, посвяти Ому… Выпарь из нее всякую чертовщину, не знаю что еще…
– Ну, есть одна довольно короткая церемония… – Он прервался. – Конечно! Вампиров можно остановить святой водой!
– Молодец, что догадался. Стало быть, первым делом на кухню.
Последнее время огромная кухня, как правило, пустовала. Ныне царствующая чета не относилась к людям, требующим три перемены блюд утром, днем и вечером, поэтому на кухне сейчас была только госпожа Пышка. Она спокойненько раскатывала тесто.
– День добрый, госпожа Пышка, – поздоровалась Агнесса, решив, что проще всего понадеяться на могущество остроконечной шляпы и быстро проскользнуть мимо. – Не беспокойся, не беспокойся, мы только воды чуточку наберем, мы знаем, где насос, но парочка пустых бутылок очень нас выручит.
– Конечно, милая моя.
Агнесса остановилась и медленно обернулась. Госпожа Пышка славилась своим склочным характером, особенно когда речь шла о сое, ореховых котлетах, вегетарианских блюдах и любых овощах, которые нельзя было выварить до яркой желтизны. Даже сам Веренс лишний раз старался не появляться на кухне, хотя в отличие от простых смертных, на которых с полной силой обрушивался обобщенный гнев замковой поварихи, короля встречали тут всего лишь напряженным молчанием. Насколько горы отличаются стабильной массивностью, настолько госпожа Пышка отличалась стабильной сердитостью.
