И не то чтобы Ходжесааргх был настолько плох в своем деле. Наоборот, некоторые ланкрцы, державшие дома хищных птиц, считали его одним из лучших дрессировщиков в горах – возможно, потому, что нужного результата Ходжесааргх добивался всегда. И результат этот был настолько хорош, что ни одна пернатая машина убийств, выдрессированная Ходжесааргхом, не в силах была противиться позыву попробовать своего учителя на вкус.
Разумеется, он этого не заслуживал. Как не заслуживал такого вот парадного мундира. Обычно, когда рядом не было Короля Генри, Ходжесааргх был одет в рабочую кожаную форму и пару-тройку пластырей, но сейчас на нем красовался мундир, придуманный несколько веков назад человеком, который весьма лирически относился к сельской местности и которому ни разу не доводилось продираться сквозь заросли в попытке спастись от настигающего гиросокола. В мундире преобладали красные и золотые тона, и подобное одеяние смотрелось бы куда лучше на человеке парой футов выше и с ногами, более подходящими для красных чулок. Шляпа… о ней вообще лучше было промолчать. Правда, если бы вас все-таки вынудили что-нибудь сказать, вы бы описали ее как нечто огромное и красное, с обвисшими полями. Да еще и с пером.
– Госпожа Нитт? – произнес Ходжесааргх.
– Прошу прощения… Засмотрелась на твою шляпу.
– Хороша, верно? – добродушно откликнулся Ходжесааргх. – А это Вильям. Она канюк, хотя считает себя курицей. Летать она не умеет, и сейчас я учу ее охотиться.
Агнесса крутила головой в поисках каких-либо признаков религиозной деятельности, но это несуразное взъерошенное существо, сидевшее на запястье Ходжесааргха, не могло не привлечь ее внимания.
– Охотиться? И как же? – переспросила она.
– Она залезает в норы и затаптывает кроликов до смерти. Кстати, мне почти удалось отучить ее кудахтать. Верно, Вильям?
– Вильям? – переспросила Агнесса. – Ах да…
Она вспомнила, что для сокольничих все хищные птицы – женского рода.
– Кстати, ты тут, случаем, омниан не встречал? – поинтересовалась она.
– А к какому виду птиц они относятся? – смущенно спросил сокольничий.
Когда речь шла не о хищных птицах, Ходжесааргх чувствовал себя немного неловко, подобно человеку с очень большим словарем, в котором отсутствует именной указатель.
– О… Ладно, ничего, забудь. – Агнесса снова посмотрела на Вильяма. – Но как? То есть как так произошло, что он… она возомнила себя курицей?
– Обычное дело, – махнул рукой Ходжесааргх. – Томас Безрод из Дурного Зада нашел яйцо, ну и подложил его под курицу-наседку. А птенца вовремя не забрал. Поэтому Вильям решила, что раз ее мама – курица, значит, и она курица.
– Ну, это…
– Такое частенько случается, госпожа. Вот лично я, когда выращиваю их из яиц, поступаю совсем иначе. У меня есть специальная перчатка…
– Все это крайне интересно, но я вынуждена тебя оставить, – быстро произнесла Агнесса.
– Конечно, госпожа.
Спустя несколько минут бесцельных блужданий по залу Агнесса наконец обнаружила того, кого искала.
Было в этом человеке что-то легко узнаваемое. Словно он сам был ведьмой. И дело было вовсе не в черной рясе, из-под которой торчали ноги в серых носках и сандалиях, и не в шляпе с крошечной тульей и полями настолько широкими, что на них можно было подавать обед. Просто, куда бы священнослужитель ни направлялся, его, как и ведьм, сопровождало пустое пространство. Люди стараются не подходить к ведьмам слишком близко.
Она никак не могла разглядеть его лица. Омнианин повернулся и направился к буфету.
– Госпожа Нитт, прошу прощения…
Рядом с ней обнаружился Шон. Он старался двигаться как можно осторожнее, потому что при любом резком движении парик сразу начинал вращаться.
– Да, Шон?
– Королева желает поговорить с тобой, госпожа.
– Со мной?
– Да, госпожа. Сейчас ее величество находится в Кошмарно-Зеленой гостиной.
С этими словами Шон осторожно развернулся, намереваясь уходить. Парик остался смотреть в ту же сторону, что и прежде.
Некоторое время Агнесса стояла в раздумьях. Только что она получила приказ королевы – пусть даже исходящий от Маграт Чесногк, – который, надо полагать, отменял любые распоряжения нянюшки. Кроме того, омнианин был обнаружен – он спокойно себе закусывал и никого жечь не собирался, во всяком случае пока. Значит, следовало поспешить к королеве.
За спиной угрюмо понурившегося Игоря распахнулась маленькая дверца.
– А сейчас почему мы остановились?
– Тролл на дорога, герр мафтер.
– Что?
Игорь закатил глаза.
– Тролл на дорога, – повторил он.
Дверца с треском захлопнулась. Из кареты донесся шепот, и дверца снова распахнулась.
– Ты хотел сказать «тролль»?
– Да, герр мафтер.
– Так переедь его!
Тролль приближался, держа над головой горящий факел. Кто-то где-то, очевидно, решил: «А вот было бы здорово одеть этого тролля в форму», но только потом понял, что в арсенале можно найти лишь одну часть формы, подходящую по размеру, а именно – шлем. И то держаться он будет, только если привязать его к тролльей голове шнурком.
– Фтарый граф никогда бы не приказайт мне переезжат тролл, – пробормотал Игорь, правда, недостаточно тихо. – Но граф ведь бывайт благородных кровей.
– Что ты там бормочешь? – раздался визгливый женский голос.
Тролль подошел к карете и почтительно стукнул по шлему костяшками пальцев.
– Добрый вечерок, – сказал он. – Очень неудобная ситуевина… Но ты знаешь, что такое кол?
– Кол? – мгновенно насторожился Игорь.
– Ну, длинная деревянная штуковина…
– Да? И что?
– Ага. А теперь представь себе, что эта дорога перегорожена таким вот колом с желтыми и черными полосками. Только его тутова нет, потому как у нас только один кол, и сейчас он перегораживает дорогу к Медной горе…
Дверца распахнулась.
– Ну, что ты застрял? Переедь его и гони дальше!
– Я, конечно, могу сбегать и принести его, – предложил тролль, переминаясь с одной лапищи на другую. – Только раньше следующего утра не обернусь, понимашь? Но ты можешь притвориться, будто он тутова, а я могу притвориться, будто поднимаю его. И все будет полный порядок.
– Ладно, – кивнул Игорь, не обращая внимания на недовольное ворчание за спиной.
Старый граф вежливо относился к троллям, пусть даже об их шеи можно было все зубы обломать. Вот что значит истинный вампир, высший класс.
– Но сначалова я должен штой-нибудь пропечатать, – сказал тролль, показывая половину картофелины и пропитанную краской тряпку.
