Книга В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941-1945, страница 38. Автор книги Сергей Михеенков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941-1945»

Cтраница 38

— Когда нам принесли наградную водку, вышла вот какая история.

Настроение у всех хорошее. Немец в штабе. Водка — вот она. Ребята сало режут.

А был у нас в разведгруппе красноармеец Галкин. Веселый такой, находчивый. Первого немца он брал. Пулеметчика. Шинель свою ему на голову накинул и завалил. А сержант второго номера прикладом забил. Потом жалел: «Надо было, братцы, обоих тащить». И говорит этот Галкин, а сам глаз от водки не отводит: «Братцы! Давайте на спор! На литр водки! Я зубами перекушу детонатор!» И вытаскивает из кармана запал от гранаты Ф-1. «Не перекусишь!» — «Перекушу!» И поспорили. Как это — запал перекусить?! Не может такого быть! Некоторые даже легли и шинелями укрылись — от осколков. А Галкин, видать, знал, где надо кусать. И что ты думаешь! Перекусил! Хряп — и дело готово! Перекусил в том месте, где идет пороховая мякоть для замедления. Вот где шуму было! Проспорили мы Галкину свой наградной фонд.

Но правда, водку все же разделили. «Галкин! Куда ж тебе столько?» Он посмотрел, согласился, что да, многовато. «Ладно, — говорит, — вот моя кружка, наливайте до краев, а остальное — ваше!» Водку поделили по-братски.

Но на этом дело не кончилось. На другой день нас, всю разведгруппу, поволокли в особый отдел: «Что? Кусаете детонаторы?» Кто-то доложил. Нагоняй был хороший. Но ничего, обошлось. Никого не арестовали.


— Второй раз меня ранило в Польше. Я тогда воевал уже в кавалерии. В бой мы ходили как пехота. Оставляли лошадей коноводам, а сами — вперед. Вооружены были автоматами ППШ. А передвигались на лошадях. Переходы делали большие и довольно быстро. Поэтому кавалерийские части были очень маневренными. Часто именно мы замыкали котлы.

В тот день мы атаковали польский город Радом. Наша цепь шла по окраине города, по огородам. Впереди уже показались какие-то строения, где можно было укрыться. И тут ударил их миномет. Один разрыв, другой, третий… А мы на открытом пространстве. Чувствую, в живот толкнуло.

Упал. Лежу. Потрогал живот — кровь. Думаю: в живот ранило — плохо. Ребята подхватили, поволокли…

Потом, в госпитале, на операционном столе, лежал и наблюдал в отражатель лампы, как хирург перебирал через руку мои кишки. Операцию делали без наркоза. Сунули мне в рот кляп, чтобы зубы не подробил, и начали резать и вычищать.

В Польше немец был уже не тот. Под Сталинградом он дрался не на жизнь, а на смерть.


— Довелось нам, кавалеристам, и в Берлин войти.

В госпитале задержался я недолго. После излечения отправили в свою часть.

Но прежде, чем попасть в полк, пришлось пройти через фильтрационный пункт. Подождать, пока придет из части подтверждение на мое имя. Туда дали запрос, и я ждал подтверждения на него. Отфильтровывали полицаев и дезертиров, которые ушли с немцами. Так что недельку пришлось посидеть за перегородкой…

Полк уже стоял в 50 километрах от Берлина. Готовились к общему штурму. Но нас, кавалерию, послали в обход. Нам другую задачу поставили.

Когда шли вдоль моря, попали под обстрел немецких кораблей. Мы вначале и не поняли, что вышли к морю.

Едем, чувствуем, что холодом веет откуда-то. Холодом и влагой. И думаем себе: черт возьми, наверное, опять реку форсировать!.. А это — Балтика.

Потом повернули на Берлин.

Когда шли на Берлин, мне, как бывалому солдату, преподнесли подарок — новенький ручной пулемет Дегтярева. Тяжелая железяка. Ну, думаю, от Сталинграда прошел, а тут, видимо… По пулеметчикам, как известно, весь огонь.

Но в Берлине повоевать нам не пришлось. В город мы вошли по развалинам. Повсюду валялись трупы. Огонь. Возле Бранденбургских ворот нас остановили и приказали занять оборону.

Вот почему наш корпус получил название 70-го гвардейского Бранденбургского. А я воевал в 3-м эскадроне 57-го гвардейского кавалерийского полка 15-й кавалерийской Мозырской дивизии.

Глава 7
Под Москвой

Так называемое второе наступление на Москву вермахт начал в конце сентября, устремив группу армий «Центр» из-под Рославля и Ярцева на Вязьму. Одновременно шло наступление из-под Брянска и севернее, под Калинином — на Клин. Началась операция «Тайфун». Никогда еще противостоящие стороны не бросали в бой такое количество войск и вооружения. В октябре немцы замкнули два гигантских котла под Вязьмой и Брянском. В них, по данным историков, оказались 7 из 15 полевых управлений армий, 64 дивизии из 95, действовавших на этом направлении к началу битвы, 11 танковых бригад из 13, 50 артполков РГК из 62. Многие дивизии и части вырвались из окружения и заняли новые позиции вокруг Москвы. В это время свой подвиг совершили курсанты Подольских артиллерийского и пехотно-пулеметного училищ, остановившие танки 57-го моторизованного корпуса противника под Малоярославцем. Храбро дралась ЗЗ-я армия генерала М.Г. Ефремова, 16-я армия генерала К.К. Рокоссовского, 20-я — генерала А.А. Власова. Немецкая разведка фактически проморгала крупные переброски войск с востока СССР. Сибиряки и московские ополченцы, стрелки и танкисты, минометчики и танкисты, летчики и артиллеристы — все они своим совокупным ударом нанесли первый значительный урон германским войскам. Не зря в ежедневных записях генерал-полковника Гальдера 7 декабря 1941 года появилась такая: «События этого дня опять ужасающи и постыдны».


— Нашему 1-му дальнеразведочному авиационному полку была поставлена задача: вести непрерывное наблюдение за продвижением немецких войск юго-западнее Москвы. Немцы наступали.

Наш полк базировался на аэродроме Дягилево под Рязанью.

В Москву в главный штаб ВВС мы должны были регулярно доставлять свежие данные аэрофотосъемки.

Экипажам приходилось летать на малых высотах. Фотоаппараты были несовершенными. Чтобы сделать качественный снимок, нужно было снижаться до 1000, а иногда и до 600 метров. Полк нес большие потери.

10 ноября 1941 года поступил приказ: сфотографировать участок дороги Малоярославец — Рославль. На задание улетел один экипаж — не вернулся. Другой — тоже не вернулся. Мне комполка: «Ну, Соколов, твоя очередь. Ты-то хоть, военком, вернись».

Скоростной бомбардировщик — машина хорошая. Экипаж мой тоже надежный. Штурман Володя Юдин. Стрелок-радист Зайченко. Вылетели во второй половине дня. Погода пасмурная. Облачность — 500–700 метров. Видимость хорошая, до 10 километров. Мы со штурманом переговорили: мол, погода самая подходящая, если что, нырнем в облака — и ищи нас.

Летим. Все спокойно. Перелетаем линию фронта. Немного западнее Серпухова. И тут нас обстреляли из зениток. Я вниз посмотрел: вся батарея палит по нашему самолету. Но ничего, пролетели благополучно. Вскоре вышли на нужный нам объект. Внизу шоссе и железная дорога. По шоссе движется техника. К Москве. Начинаем фотографирование. Дошли до Рославля. Там снова попали под зенитный огонь. Но и на этот раз Бог миловал. Развернулись и легли на обратный курс.

Все, думаю, задание выполнено. Теперь только бы до дому долететь. Слышу, Володя запел — от удовольствия. Он очень хорошо пел, играл на баяне. Ну прямо артист!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация