Сейчас, в девятнадцать минут пятого утра, я перетряхивал свою память в поисках сходства. Мог ли это быть он?
Я ощущал себя Марком Крассом в исполнении Лоуренса Оливье из «Спартака», который видел Спартака в бою, но теперь не мог узнать его. Я неистово восстанавливал подробности, пытаясь воссоздать образ и наконец запустил приказ сквозь все администраторские слои своим конечным исполнителям, потребовав от художника наилучшим образом изобразить тот же портрет, но с поправкой на двадцатилетнюю давность, подумав, что это поможет. Также я распорядился впредь сопровождать его.
Новый вариант пришёл на следующий день.
Сомнений не было: за мной охотился Боб Ли Суэггер, и если верить истории — эта охота меня полностью истребит.
Теперь я попытался представить себе те фантастические обстоятельства, которым я оказался обязан таким гостем. Что произошло? Какие следы, намёки и шансы привели его на мой след снова, двадцать лет спустя, когда я уже чувствовал себя в полной безопасности? Начать расследование я не мог по той причине, что этим я выдам себя ему и поведаю о своей осведомлённости, чем бесконечно осложню игру. Первым правилом моей с ним войны было не дать ему узнать о раскрытии его личности. Теперь моей задачей было уничтожить и похоронить его, только так я покончил бы с проблемой. К этому я и устремился.
Первым делом я как следует задумался: что он может узнать? Не что он уже знал, а что он может знать — по максимуму? Отсюда я установил бы параметры действий. К своим представлениям о его личности мне снова следовало применить установки неокритицизма, безжалостно устраняющие такие помехи, как шаблонное представление, грёзы, сентиментальность по поводу его героизма, благородства и хемингуэевской стойкости под гнётом обстоятельств с тем, чтобы думать о нём только лишь как о враге, которого следует уничтожить. Было понятно, что вскоре он выйдет на «мёртвого» Хью Мичема и будет искать меня как Хью.
Многое ли можно было накопать на Хью? Нет, благодаря моей предусмотрительности. Ничего не осталось: ни семейных фотографий, не стены славы, ни каких-либо вашингтонских следов напыщенности. Всё было стёрто. Какой-нибудь гений мог бы углядеть, перекапывая записи операций с недвижимостью, что источник (пусть и частичного) финансирования группы офисов в «Здании Национальной Прессы» проистекал из казны Агентства, но я не думал, что Суэггер был способен на такую работу.
Тогда оставалось наследие Агентства: мог бы он попытаться отыскать доживших ветеранов Тайных служб, людей, как и я — на девятом десятке, надеясь почерпнуть в их памяти Хью Мичема, бедного старого давно мертвого Хью? Может, они и скажут что-то под конец своего срока, хоть их всю дорогу и учили не болтать.
Долгосрочного значения это не имело. Даже доберись он до моих мнимых похорон — моя новая личность была в безопасности. Он никогда её не узнает и никогда не найдёт меня, в то время как для меня найти его было лишь вопросом времени. Мне начинали нравиться мои шансы в этой схватке.
Я принял несколько решений. Ричард в Далласе остаётся на своём месте. Вероятно, что «Брофи» свяжется с ним снова, поскольку Ричард был единственным выходом на меня — раз уж Суэггер полагал меня находящимся в живых. БрофиСуэггер не будет уверен, является ли этот человек нашим агентом либо мы просто наблюдаем за ним, не вовлекая в наши операции, так что тут он застрянет в раздумьях. Но когда Суэггер появится, оперативнику в Далласе следует уведомить нас немедленно. Ему будет дан специальный номер, по которому он сможет непосредственно связаться с группой, которую я организую. Они смогут нанести мгновенный удар и убить Суэггера.
Понятно, что мне придётся собрать первоклассный отряд головорезов, предпочтя людей с опытом спецопераций, уровня SWATа или «Дельты»
[266]
и экипировать их новейшими игрушками, представив в их распоряжение реактивный самолёт и все необходимые документы с тем, чтобы они могли оказаться в любой точке мира за двадцать четыре часа.
Отряд также будет иметь разведывательный компонент — лучших, самых опытных охотников за людьми. Я остановил выбор на евреях, лучших в мире специалистах в таких делах. Им будет указано провести расследование в отношении Суэггера — настолько незаметное, насколько это возможно: что он делал последние двадцать лет, где жил, чем занимался, каковы его оперативные особенности, каким образом он обыкновенно передвигается и поддерживает контакты, связи с логистической базой (есть ли у него доступ к важным документам, фотографиям, фальшивкам?), каковы его технические способности, кто его союзники, его дети, его уязвимость, за кого он готов умереть, за кого он готов убить? Я не хотел (насколько это вообще возможно) втягивать сюда семью, и если бы ему довелось жениться и завести детей, то я надеялся, что мне хватит духа не вовлекать их. Всё же он не пришёл за моей семьёй и даже не наводил справок (насколько я был информирован) о моих трёх сыновьях, их жёнах и детях. Так что и я надеялся обойтись без этого.
Бормоча от возбуждения, я вернулся в кровать. Следует сказать, что возвращение в игру меня порадовало. Отставка, пусть даже и в высоком духе декадентствующего миллиардера, меня не привлекала, а тут в кои-то веки забава!
Планирование заняло порядка месяца. Во главе моей разведкоманды был поставлен полковник — из «Моссада» с репутацией человека, способного добывать арабских террористов из любой Касбы
[267]
на Среднем Востоке. В помощниках у него были капитан — и сержант —, также еврейские охотники за людьми, специалисты в поиске следов там, где их не было, чтении признаков и совершении блистательных выводов, терпеливые словно ястребы, парящие в небе, планировавшие и исполнявшие сложнейшие убийства. Их отточенной особенностью было нанесение ударов управляемыми ракетами с вертолётов, и они могли запустить такую птичку в любое окно в мире. Недёшево стоило убедить их покинуть места службы в оборонном комплексе Тель-Авива и переехать в командный бункер, приготовленный мною. К счастью, деньги в моём распоряжении были.
Я подыскал безопасное место для тренировок и размещения в Нью-Мексико, где расположилась моя убойная команда. Превосходные люди. Двое бывших «морских котиков», один бывший «зелёный берет». Все побывали, выжили и преуспели в боевых действиях обеих войн.
[268]
Командовал ими майор из 42-го диверсионно-разведывательного батальона Королевской морской пехоты, боевого стажа у которого было больше, чем у остальных, взятых вместе. Британец был, судя по репутации, из людей, которых невозможно остановить: ему как-то выстрелили в голову, а он со смехом пристрелил фанатика, выстрелившего в него. Кто из них был настоящим фанатиком? Оставлю судить вам. Все они стоили мне ещё круглой суммы, но в то же время — я сам одобрял кандидатуры — имели безукоризненную репутацию. Каждое утро они проводили в изматывающих тренировках, поддерживая себя на пике формы, а днём изощрённо упражнялись в тактике огневого боя, используя боевые патроны. Думаю, они были лучшей на свете группой ближнего боя, и неограниченный бюджет на оружие нравился им даже больше, нежели те суммы, которые я регулярно размещал на их счетах.
