— Найдутся ли у тебя несколько дней до конца месяца для старины Мичема?
— Пожалуй, хоть я и поднапряжён в это время года. Есть варианты?
— Увы, нет. Мой план продаж подвязан к не зависящим от меня моментам. Нужно, чтобы ты был в Далласе, штат Техас, с девятнадцатого по двадцать пятое. Расходы наши, конечно же. Остановимся в «Адольфусе».
— Отличное место.
— Верно. Мне нужен надёжный человек, который будет рядом, пока я буду решать свои дела. Кто-то сообразительный, ловкий и быстрый. Я подумал о тебе.
— У Джеймса Бонда дел по горло, да? — рассмеялся он. Джеймс Бонд был тогда у всех на уме.
— Никогда не верь британцам, Джимми, — ответил я. — Будь он и свободен, я бы его не взял. Мне нужен сын старой земли
[204]
со стальными кулаками и искрой в глазу.
Комплимент ему понравился, хоть мы оба и исполняли роль, как в кино.
— Значит, Даллас? Не похоже на твой обычный сектор продаж, мистер Мичем.
— Куда бы ни позвал долг, Джимми. Я бы и сам хотел, чтобы это был Париж. Заплачу хорошо, а если будут трудности или что-нибудь вне плана, доплачу отдельно.
— Ну, мистер Мичем, вы — моя любимая фирма, работать в ваших интересах — в моих интересах, так что кроме накладных расходов я больше не заряжу. С девятнадцатого в любое время я готов двинуть в Даллас.
Вот так просто я получил Джимми — и так же, как в случае с талантом и гением Лона относительно винтовок, без его вклада случившееся не случилось бы. Он всегда был злодеем и героем — храбрейшим из храбрых и вернейшим из верных. Видите ли, чудовищами мы не были — в этом вся суть. Вам, наверное, говорили, что если мы и были вовлечены, то сыграли роль подлейших из подлецов, укравших величие у молодого принца и ввергших нашу нацию в ад. Но для самих себя мы были профессионалами, патриотами и людьми чести. Мы работали не ради денег — не ради того, чтобы продать больше вертолётов «Белл» или реактивных истребителей «Макдоннел-Дуглас», а ради того, чтобы спасти жизни и вывести нацию из трясины на твёрдую почву. Да и никого, кроме свихнувшегося генерала правого крыла мы убивать не собирались.
Глава 16
— Как я и говорил, сержант, — сказал Гарри Гарднер, — папа весьма увлекался литературой. Так что его книги — его собственные книги — были выдумкой.
Суэггер снова стоял на пороге кабинета Нильса Гарднера — обложенной книгами пещеры, в которой известный деятель ЦРУ Боссуэлл тридцать лет пытался писать романы, в чём так и не преуспел. Боб видел так же спокойно лежащую на столе «красную девятку», а на полках — четыре керамических синешейки и картину с шестью зелёными вязами.
— Ну, — ответил Суэггер, — тут есть ускользающая связь… кроме пистолета, который называли «красной девяткой», я заметил ещё четырёх керамических синешеек и картину с шестью вязами. Мне кажется, что для него что-то значили эти числа: красный-девять, синий-четыре и зелёный-шесть. Возможно, они напоминали ему о чём-то.
— Ух ты! Знаете ли, это примечательно. Конечно, я тоже обратил на это внимание и мне это показалось странным, однако в такую конструкцию я их точно не складывал. Это не в папином стиле, знаете ли: он не был сентиментален. Синешейки же насколько безвкусные, что я решительно не понимал, зачем они здесь. Глянем-ка на картину.
Сняв картину со стены, он протянул её поглядеть Суэггеру, после чего забрал назад.
— Как видите, рамка словно из магазина «Всё за дайм».
[205]
Посмотрим, что с самой картиной.
Перевернув её, Гарри отогнул четыре клапана из мягкой меди, удерживавших основу в рамке и вытряхнул её из рамки, отчего картина с шелестом спланировала на пол. Подобрав её, Боб увидел, что она была сложена таким образом, чтобы оставались видны лишь шесть вязов, но в действительности это была иллюстрация из рассказа, напечатанного в «Редбуке»,
[206]
называвшегося «Златовласая страсть». Развёрнутая, она демонстрировала приятного молодого человека, сдержанно обнимавшего красивую молодую блондинку на фоне леса. Подпись гласила: «Её Волосы Были Прелестны, Но Только Ли Их Любил Дэвид?» Автором значилась Агнесса Стэнтон Филипс.
— Боже милостивый, оказывается, это классическая пошлятина из пятидесятых! — воскликнул Гарри, повернувшись к Суэггеру. — Вы явили мне такую странность моего отца, о которой даже я сам не догадывался! Что это может значить?
— Не связано ли это с чем-то в вашем отце, в его мыслях — с чем-либо, что вам известно?
— Ни с чем. Я изумлён. К чему бы это?
— Пистолет тоже по-своему странный. Вещи связаны с числами, так что я подумал: не могут ли это быть радиопозывные, имена агентов, координаты на карте, цветовой код — что угодно, что могло быть связано с работой на разведку и каким-то образом навело бы нас на фальшивое имя, которое он сготовил для Хью Мичема?
— Другими словами — если понять этот пример, может оказаться, что он выведет на Хью — либо на другой пример, построенный по тому же принципу?
— Как-то так. Понимаю, что связь здесь очень тонкая, но это всё, что у нас есть.
— Тонкая или нет, но ваше восхитительное наблюдение выше моего разумения, сержант.
— Может оказаться, что за этим ничего не стоит, а ему просто нравились вязы, синешейки и «Маузеры».
— Однако ни деревьев, ни «Маузеров» он не любил. И в особенности он не любил синешеек, тем более керамических — в этом я могу вас заверить. Так что вполне возможно, что вы напали на след.
— Если и так, то мне не хватает ума, чтобы разобраться.
— Вот что я вам скажу: можете спокойно покопаться здесь. Как я уже говорил, сам я всё тут перерыл и могу заверить: тут нет порнухи, спрятанных записок от шлюх, расшифрованных приказов от его секретных хозяев в Кремле, киносценариев и вообще ничего интересного кому-либо кроме сына — однако, даже его сын ничем не заинтересовался. Оставлю вас наедине с Нильсом Гарднером, и если найдёте что-то — пусть оно придаст вам сил. Кофе, пива, бурбона, вина, сэндвич — чего угодно?
— Нет, сэр.
— Туалетная дальше по коридору, не стесняйтесь воспользоваться.
— Благодарю, мистер Гарднер.
Боб остался наедине с разумом Нильса Гарднера — по крайней мере, с его частью — и несколько устрашился этим. Кругом были книги, о большинстве из которых он никогда не слышал. Начав с верхней левой книги на верхней левой полке, — это была «Смерть в семье» Джеймса Эйджи — он приступил к методическому извлечению каждой с перелистыванием страниц в поисках вложений, закладок, подчёркиваний и чего угодно, проходя через полки от А до Я.
