Та, прочитав, молча вскинула в вопросе свои темно-коричневые глаза.
– Это от Кушмы, – еще раз пояснила Аланта, – от бывшего президента Украины.
– Я не идиотка, я поняла, – два раза моргнув, произнесла Лиза Райс, – однако я не понимаю, отчего они такие идиоты.
– А что? – поинтересовалась Аланта Тахой.
– На полном серьезе просят дать Янушевичу наших политтехнологов на выборы в Верховную Раду. Кушма уверяет, что с Хербстом все согласовано, что Янушевич давно уже не прорусский кандидат, а вполне адекватен нашим интересам.
– У них нет своих политтехнологов? – спросила Аланта.
– У них нет мозгов, – заключила Лиза Райс, возвращая шифровку своей помощнице, – подыщите в кадрах у Джошуа Болтена
[56]
пару гарвардских троечников, вроде Монафорта, с ай-кью ниже девяноста восьми и оформите им назначение в Киев… Впрочем, в Киев им сразу ехать нельзя, пусть встретятся на нейтральной территории… Снабдите их следующими инструкциями:
Во-первых. Денег с Янушевича взять настолько много, насколько это возможно. Когда он все поймет и решит их выгнать, у него должна быть пустая казна, надо, чтобы было уже поздно что-то делать.
Во-вторых. Надо потребовать уволить большую часть прежней команды. Эти обиженные люди будут потом работать против Янушевича.
В-третьих. Надо сократить сеть агитаторов, уволить их всех – пусть тоже в отместку агитируют против. Пусть наши объяснят Янушевичу, что лучше меньше – да лучше.
В-четвертых. Надо, чтобы наши технологи использовали старые методы пропаганды. Не мягкий пиар, а старую шаблонную пропаганду. Выучить один-два тезиса и повторять их до одурения. Надо, чтобы эта реклама вызывала изжогу. Мы, слава богу, дожили уже до XXI века. Современная пропаганда делает акцент не на вдалбливании в голову одного тезиса тысячи раз, а на варьировании тезисов от аудитории к аудитории и на единичных, эксклюзивных, событиях. Вообще, чем более эксклюзивным будет месседж, или хотя бы иллюзорно эксклюзивным, тем выше его успех у реципиента. Люди, оказывается, стали умными. И не желают, чтобы ими манипулировали. Люди говорят: «Отстаньте от нас, мы сами все решим». Поэтому новые, современные методы пропаганды делают максимально ненавязчивыми. Реклама должна быть максимально замаскирована, а не открыта. Эффективность сюжета в новостях или продакт-плейсмент в популярном фильме в тысячи раз выше, чем эффективность стандартного ролика. Поэтому никакой эксклюзивности в рекламе Янушевича, только шаблон!
В-пятых. Уйти из региональных СМИ с их местной спецификой – все деньги на рекламу в общеукраинских каналах. У Янушевича партия называется «Партия регионов»? Так вот, никакой регионалистики! Никаких проблем живых людей быть не должно.
В-шестых. Ни в коем случае не придумывать Янушевичу никакой целостной идеологии. Только краткие лозунги. И ни в коем случае он не должен противопоставлять свой проект нашему. Противопоставлять – значит именно противопоставлять. Пусть Янушевич не противостоит Ищенко, а отличается всего лишь умеренностью, компромиссностью. Дескать, Ищенко за НАТО, а мы за референдум по НАТО, они против русского языка, а мы за ограниченное введение, они против России, а мы за сотрудничество и так далее. Это мямление и безъяйцевость ничего, кроме презрения, у избирателя вызывать не может. Избиратель хочет первый сорт, а бело-голубые – это просто оранжевые второго сорта!
В-седьмых. Никаких креативных методов и рискованных информационных бомб. Все сделать тупо через концерты, щитовую рекламу, календарики, листовки, ролики, встречи с избирателями.
В-восьмых. Никаких современных сетевых методов работы, какие мы применяли для Ищенко. Только тупая административная пирамида.
В-девятых. Ни в коем случае не нападать, а защищаться. Пусть Янушевич сидит в своем Восточноукраинском гетто и в Крыму и не смеет показывать носа на Западной Украине. Война должна вестись на его поле.
В-десятых. Пусть внушают ему мысль, что Ищенко пойдет с ним на договоренности, чтобы кинуть Тимоченко. Поэтому он не должен бороться с Ищенко и дискредитировать его. Пусть ведет скромную положительную, а не боевую кампанию. Ищенко все равно его потом кинет.
Это все. Когда он проиграет, надо будет представить поражение как большую победу. Пусть формируют у него заниженные ожидания: дескать первое место – это уже победа, неважно, с какими процентами.
– Ты все точно записала, Аланта? – Райс посмотрела на помощницу. – Эти же инструкции передайте послу Хербсту, он проследит за выполнением.
– Все будет исполнено, – кивнула Аланта Тахой и отправилась звонить Болтену, чтобы подыскал по списку резерва специалистов Белого дома полных несостоятельных интеллектом политтехнологов.
– Да-да, – подтвердила Аланта плохо соображавшему Болтену, – отнесите презентационные расходы на счет помощи развивающимся демократиям.
* * *
Американське сало? Чому б i нi?
[57]
Авторитетный американский журнал Forbes, составляя рейтинг ста самых влиятельных женщин мира, называет украинского премьера Юлию Тимоченко третьей по влиятельности женщиной планеты.
Подобно большинству выросших при советской власти провинциалов, Козак по-жлобски гордился своими загранкомандировками. Это шло еще из его пионерского детства, когда за бугор ездили лишь немногие из небожителей и когда Коля завидовал тем пионерам, отцы которых, работавшие в заводоуправлении Запорожстали, привозили из загранкомандировок удивительные джинсы настоящего голубого индиго, и их сыновья потом щеголяли в них на школьных вечерах отдыха на зависть всем остальным пацанам из рабочей «железнодорожки».
Но, как и большинство провинциалов, он тут же и слегка робел этой заграницы, слегка ее дичился – и тут даже гэбэшная психологическая подготовка плохо помогала. Все ж таки «наружка», где он начинал простым «топтуном», – это не элита внешней разведки с ее языкастыми парнями, что любого филолога за пояс заткнут.
И тем не менее лететь с Янушевичем в Давос Козак счел за великое для себя блаженное благо.
Робость робостью, но хитрый хохол Колька Козак, если надо, умел показать себя и незаменимым, если что.
– Необходимо продумать все меры безопасности по всем вариантам на все время встречи в Давосе, – сказал Николай, когда Янушевич объявил о сроках их поездки.
– Ну, это твоя работа, – развел руками Янушевич.
– Вы можете на меня положиться не только в вопросах безопасности, – сказал Николай, многозначительно поглядев на шефа.
– Ах, вот оно как! – приподняв брови удивленно гмыкнул Виктор Федорович. – Что ж, я подумаю.
А в Давосе всем думать пришлось. И окажись там Василий Иванович Чапаев, перенесенный туда на какой-нибудь машине времени, то его верному Петьке, этакой обратной реинкарнации Николая Козака, пришлось бы сызнова палить в небо с нагана, призывая всех к тишине: Чапай-де, думать будет.
