– Це наречена, що? Не бачиш чи що? – ответил морячок. – п’яна в жопу, цi ïï друзi наречену вкрали i мене караулити попросили, ну я i повартував…
Вася глупо улыбнулся, но, протянув руку, дотронулся до покрытой фатою головы и позвал:
– Анжелка, это ты, что ли?
Но тут прибежали розовые перчатки с какой-то толпой левых дружбанов и с американским рок-музыкантом и Васю просто оттеснили.
– Выкуп, выкуп! – кричали розовые перчатки.
– Выкуп, выкуп! – вторила толпа дружбанов.
А Вася снова полез через ограждение прыгать в черную воду.
* * *
В Американському штатi Кентуки працюють працьовитi й чеснi фермери. Вони дорожать своєю репутацiєю й роблять тiльки найкращий продукт. Американське сало «Лярд» – вiковi традицiп якостi!
[62]
Министр обороны А. Гриценко заявил, что Украина будет готова к вступлению в НАТО через два-три года.
Сложно сказать, когда поехал бы Николай в Москву при такой работе, когда привязан к шефу и не имеешь никакой свободы передвижения. Но тут так случилось, что правительство Украины делегировало в «Газпром» на Наметкина группу чиновников для переговоров по вопросу транзита и поставок газа, а генерал Колея сделал так, чтобы Николай попал в эту группу на место заболевшего правительственного шефа охраны. Тимоченке объяснили, что тот начальник охраны, что был при прежнем премьере – Янушевиче, – единственный, кто знает все вопросы и может заменить заболевшего. На самом деле генералу надо было кое-что передать через Козака своим друзьям на Лубянской площади.
В общем, как в таких случаях говорят, «приятное с полезным».
Алла, если по-честному, и не ожидала, что Николай окажется тут, в Москве. Она вообще уже внутренне готовила себя к тому, что их любовь потребуется забыть и пережить.
А тут нате вон! Коля приехал. И цветов натащил прямо в редакцию, на зависть всем товаркам-сослуживицам. Ну как тут не простить тот его прежний киевский провал!
И слаба женская натура.
Слаба женская душа!
Как увидала Николая с цветами, так и затрепетала вся.
И сразу все снова завертелось, как в романтическом видеоклипе Дженифер Лопез, Мадонны или Бритни Спирс на MTV…
Очнулась от приступа слепящих чувств только утром, в простынях, на своем огромном раскладном диване-сексодроме, в своей девичьей, оставшейся после развода с первым мужем квартирке в ЮЗАО на Вильнюсской улице. Проснулась, а рядом похрапывает сильный мускулистый загорелый хохол. Ее хохол – Коля Козак.
– Ну что? Подкинешь по-родственному информацию? – в одной длинной футболке на голое тело, сидя на кухне и поедая яичницу, спросила Алла.
Коля тоже сидел более чем по-простому, по-домашнему, как и полагается, наверное, классическому любовнику после ночи любви – в одних трусах. Козак тоже жевал подгорелую яичницу – ну никак не выходила и не получалась из Аллы кухарка, хоть ее убей! Жевал и, запивая эту еду сладким кофе, слушал приятную Алкину болтовню.
– Так подкинешь своей любимой женщине информацию или нет? – весело сверкала глазами Алла. – Или я тебе уже не любимая женщина? Только ты же знаешь, я желтизну не пишу, меня аналитика интересует.
– Знаю, ты же умница у меня! – улыбнулся Николай. – Но тем не менее все, что касается президента, для вас, журналюг, должно иметь интерес.
– Короче, Склихасофский, – улыбнулась Алла.
– Ну, тогда напиши про ищенский бобон на роже, – допивая кофе, посоветовал Николай.
– Я читала в Интернете, – кивнула Алла, – это просто смешно, как они сами уже запутались в своей лжи с этим отравлением.
– Точно, и еще швейцарцев, этого заведующего клиникой токсикологии в Женеве, этого Жана Сора принудили врать, – подтвердил Николай, – хотя те же швейцарцы до этого сказали, что, если бы отравители использовали именно диоксин, жертва отравления скончалась бы через три недели, еще до того, как появились изменения на коже.
– Ага, чистое вранье, – хмыкнула Алла.
– Точно, тем более что Бродский, а это наш главный токсиколог, четко утверждает, что это, по меньшей мере, маловероятно, потому как в случае с Ищенко выздоровление поперло слишком быстро, а если бы это был диоксин, как утверждают швейцарцы и персонально Жан Сора, выводился бы в сто раз медленнее, потому как диоксин очень плохо выводится. – Николай подлил себе кофе и продолжил: – Согласен с Бродским и Владимир Румак, наш спец по ядам, он еще во Вьетнаме работал против америкосов с их дефолиантами, когда они на нас дуст с самолетов сыпали на джунгли, он руководил тогда Российско-Вьетнамским тропическим центром и тридцать лет изучал влияние диоксинов. Так вот он говорит, что не наблюдал случаев, чтобы вещество так быстро, как у Ищенко, выводилось из организма. Это просто нереально, на сегодня нет специальных методик, которые бы выводили яд из организма. Тот диоксин, который скопился в жировой ткани, достать практически невозможно, а наш герой уже здоровый по политической сцене прыгает.
– А на кого они стрелку переводят? – поинтересовалась Алла.
– Якобы яд, по всей видимости, попал в организм Ищенки во время ужина с главой Службы безопасности страны Игорем Смешко на даче у его заместителя Владимира Сацюка, – закуривая, сказал Козак, – а их обоих теперь ищи-свищи, в Америке с поддельными паспортами на чужие имена.
– Американцы их и прикрыли, – догадалась Алла.
– Ага, – кивнул Николай, – шито белыми нитками ЦРУ.
– Ну, я про то тоже писать не стану, – сказала Алла, – не мой профиль, я аналитический журналист, а не желтый.
– А что ты сейчас пишешь, нежелтый журналист?
– Да вот заканчиваю большую тему про «голодомор». Ведь год уже, даже больше, этим занимаюсь.
– А, помню.
– Мне Марат Гельбах телефон одного историка-экономиста дал, хочешь, поедем со мной?
Историк-экономист оказался довольно молодым и интеллектуальным на вид. Он работал заместителем начальника департамента Министерства экономического развития Российской Федерации, имел кабинет на Маяковке с видом на Тверскую и явно кичился своим профессионализмом. На стене у очкарика висел диплом Гарвардской школы бизнеса, а на столе лежала куча американских экономических журналов. Алла сформулировала суть проблемы: как получилось так, что крестьяне уменьшили посевы зерновых и сами потом голодали, когда у них большевики изъяли зерно?
– Вопрос, который вас интересует, мне даже скучен. Он настолько понятен мне, насколько, наверное, трудно объясним широкой публике.
– Давайте все-таки попробуем, – подколола очкарика Алла.
