Всеобщий любимец Спасский
Как же реагировали на подобное внимание местные жители? В целом с завидной благосклонностью. Мало-помалу они привыкали даже к Фишеру. Перед прибытием в Рейкьявик Фишер торжественно обещал: «Я преподам этим занудам-исландцам хороший урок». Когда он не явился на вторую партию, исландцы получили возможность ответить на такую любезность — кто-то в зале закричат: «Заберите его обратно в Соединённые Штаты!» Исландская пресса была настроена враждебно: одна газета назвала действия Фишера «шахматным скандалом столетия», другая поместила карикатуру, на которой был изображён гостиничный номер Фишера с вывеской на двери «Не беспокоить», а подпись гласила: «Выходи и сражайся, Бобби Фишер, или ты струсил?» Фишера называли «самым ненавидимым человеком в Исландии».
Теперь любят и Фишера. Слева — его исландский телохранитель «Сэми-рок» Палссон.
Рядовых исландцев его поведение уязвляло и повергало в недоумение. Борьба за выживание на этом бесплодном острове взрастила в его жителях высокое чувство ответственности друг за друга. Преподобный Питур Маннуссон советовал своим прихожанам подставить другую щеку: «Я призываю тех, кого это оскорбляет... высоко держать голову, встретив Фишера на улице. Именно так я и сделаю, увидев этого гения-остряка». Бесконечные требования Фишера стали мишенью для местных острословов. В шутке, ходившей тогда по Рейкьявику, говорилось, что последнее условие Фишера касалось переноса захода солнца на три часа назад.
А Спасский тем временем потихоньку завоёвывал поклонников. Неизменно вежливый и дипломатичный, он всегда общайся с теми, кто хотел взять у него автограф; фотографии в газетах показывали, как в дни отдыха чемпион наслаждается природой Исландии. Вскоре после прибытия Спасский отправился на рыбалку. Он любил спокойствие и, казалось, не брал в голову, много (или мало) лосося поймает. Где бы он ни появлялся, везде его встречали с неизменной теплотой. Однажды он зашёл в спортивный магазин, чтобы купить кроссовки, и хозяин отказался брать у него деньги. Когда он пошёл в кино, его пустили бесплатно. Чемпион вполне мог подумать, что оказался в социалистической утопии.
Он подружился с несколькими исландцами, в том числе с Зигфусом Зигфуссоном, вице-президентом местного представительства автомобильной фирмы «Hekla». Каждый вечер Спасский отправлялся на прогулку в окрестностях гостиницы «Сага» и каждый вечер проходил мимо дома Зигфуссона у самого берега, где на дорожке стоял «рейнджровер» британской компании «Leyland».
Однажды вечером Зигфуссон заметил, что чемпион мира любуется машиной. Он вышел поприветствовать его, завязался разговор, и вскоре они подружились. Торговец до мозга костей, Зигфуссон предложил ему пользоваться машиной на время матча. С того момента Спасского часто фотографировали за рулем «рейнджровера». «Это была бесплатная реклама», — говорит Зигфуссон.
В небольшом, тесно связанном между собой сообществе Рейкьявика информация о том, что Спасский — настоящий джентльмен, быстро стала общим достоянием. Но когда матч вошёл в свою колею, количество поклонников Фишера также увеличилось. Когда претендент приступил к своей непосредственной работе и перестал унижать Исландию, исландцы примирились с его своеобразной манерой поведения. В спорте «плохой парень» всегда вызывает огромный интерес, особенно когда такое поведение не исключает умения и славы.
Фишеру трудно было найти более благодарную аудиторию. В местном шахматном клубе «Глесибер» между матчевыми партиями кипела жизнь; туда могли заходить даже иностранцы, а мастеров, включая Дэвида Леви, приглашали давать сеансы одновременной игры. Леви вспоминает:
Исландцы любили шахматы. На каждом шагу попадался какой-нибудь символ матча на первенство мира. Помню, меня пригласили сыграть одновременно против нескольких школьников. В Исландии на тот момент находилось человек сто более сильных игроков, чем я, но они тащили к себе всех, кого могли: в стране было невероятное количество любителей шахмат, и каждый хотел каким-то образом оказаться причастным великому событию.
Итак, матч снова был спасён, и шахматные болельщики с нетерпением предвкушали битву титанов за доской.
ГЛАВА 16
ПОВЕРЖЕН
Меня не беспокоит, если я стану тем человеком, после которого чемпионство перейдет к другой стране. Это будет серьёзным делом по многим причинам...
Борис Спасский, цитата из «Washington Post» от 2 июля 1972 г.
Несмотря на лидерство, первая фаза матча закончилась с пугающим для чемпиона результатом. По мнению Карпова, уверенность Спасского в себе была разрушена.
Четвёртая партия игралась в зале, уже без камер. Тораринссон таинственно намекал, что история с телекамерами может скоро разрешиться, поскольку есть «один вариант, который Фишер принимает», однако деталей не уточнял. Партия была невероятно напряжённой. Выказав поразительную, даже отчаянную самоуверенность, Спасский избрал сицилианскую защиту — контратакующий дебют, популярный у гроссмейстеров, но сам он применял его крайне редко. Фишер знал этот дебют лучше, чем кто бы то ни было, поскольку играл так чёрными бессчётное число раз. Спасский решил воспользоваться испытанным оружием Фишера против настоящего мастера: храбрый психологический приём.
Дебют, изобретённый сицилийцем Джоакино Греко, жившим в 17-м веке, упоминается в советском фильме 1925 года «Шахматная горячка», в котором снялся тогдашний чемпион мира по шахматам Хосе Капабланка. Брак заходит в тупик из-за того, что муж слишком увлечён шахматной игрой. В конце концов супруги примиряются — жена начинает понимать красоту шахмат. Её последняя фраза перед финальным поцелуем такова: «Дорогой... давай попробуем сицилианскую защиту».
На 16-м ходу Фишер неразумно принял жертву пешки, после чего два слона Спасского заполучили всю доску, распределив между собой контроль над большими диагоналями. Если бы чемпион в сложном миттельшпиле сделал кажущийся на первый взгляд опасным ход ладьей, он бы заставил белых (Фишера) продвинуть пешку. Позднее эта пешка помешала бы маневру, с помощью которого Фишер в конечном счёте спасся. Фишеру повезло, и партия закончилась вничью. Позже эксперты пришли к общему заключению, что Спасский избрал неверный порядок ходов и сам лишил себя победы. Вместе с тренерами он проанализировал развитие партии вплоть до 19-го хода. Однако ответные ходы Фишера в дебюте были столь быстрыми, что по ходу игры Спасский изводил себя мыслью, что где-то дал слабину и его отрепетированная линия разгадана соперником. Решив, что он нашёл более сильное продолжение, на 19-м ходу Спасский отклонился от домашней разработки команды.
За пределами игрового зала американцы всё ещё проявляли недовольство, хотя несколько жалоб Фишера были удовлетворены. Их следующая атака, начатая в перерыве между партиями, оказалась настоящим кошмаром. Фред Крамер настрочил от лица Фишера список из четырнадцати новых требований, который таинственным образом попал в прессу. Возмутительный характер некоторых из них заставил Крамера выглядеть глупо, а Фишера выставил истеричной примадонной. Он, Фишер, хотел: другую машину (что-нибудь получше предоставленного ему двухлетнего «мерседеса»), исключительное пользование бассейном гостиницы, доску с клетками меньшего размера, больше карманных денег (десяти долларов в день ему было недостаточно), другой номер в гостинице и более широкий выбор журналов. Поскольку некоторые пункты касались отеля «Лофтлейдир», менеджер жёстко заявил: «Мистер Фишер — ценный гость, но он не владелец нашего отеля». Крамер был взбешён, поскольку закулисные обсуждения всплыли в печати. «Это настоящий удар в спину», — жаловался он.
