Оказалось, что мистер со товарищи пребывают не в парке, а в доме на улице Лео Толстого. Вот, извольте, голубчик, — адрес и телефон.
— Премного вам благодарен, — сказал я, невольно заражаясь от пожилого Майкла нафталинными словечками. — Честь имею кланяться.
— Бай-бай! — ласково попрощалась со мной старушка, напоследок одарив меня американским гуманитарным леденцом в красивой глянцевой упаковке. Пожилая миссис обогатила свой опыт встречей с живым чекистом и была довольна.
— Ска-тер-тью дорога, — тщательно выговорил старичок, любезно улыбнувшись.
Им обоим и в голову не пришло выяснять у меня, для чего Лубянке понадобился мистер Федотов. Когда-то им отлично внушили, что в Советском Союзе агентам Кей-Джи-Би до всего есть дело. Мысленно я выразил горячую признательность американской пропаганде...
Дом под указанным номером стоял не на самой улице Лео Толстого, а был задвинут в глубь двора, между хилой детской площадкой и монументальной мусоркой. На табличке у входа в подъезд я прочитал: «ОКПИМВ. Общественный Комитет поддержки инвалидов малых войн».
— Малых? — задумчиво пробормотал я.
В школе и в институте меня учили подразделять войны на справедливые и несправедливые. Как видно, теперь войны делятся по-другому. По величине. Должно быть, историки считают трупы с обеих сторон и после выносят решение: что считать войной, а что — так, войнушкой.
Я открыл обшарпанную дверь подъезда и дернул за ручку следующей двери... Нет, не дернул — успел разжать пальцы. Когда много лет занимаешься террористами, приобретаешь кое-какие саперские навыки. В последний момент я заметил тонкую стальную проволоку, которая тянулась от ручки куда-то вниз, к скомканной газете, лежащей в уголке на полу.
Ай-яй-яй, подумал я, приподнимая за уголок газету. Под ней между двух кирпичей была аккуратно уложена граната-«лимонка». Стоило кому-то беспечно войти в подъезд либо выйти, как нехитрое устройство сработало бы.
Мне везет сегодня на опасные приключения. Сперва автоматчики из «Меседеса», теперь — милая штуковина по имени «Ф-1». Даже интересно, кто и что встретится на моем пути дальше. Неужели Собака Баскервилей с огнеметом? Да-а, тяжела и неказиста жизнь российского чекиста.
Я не стал дожидаться, пока кто-нибудь приведет взрывной механизм в действие, и, приперев дверь ногой, поскорее освободил гранату от привязи. Шестое чувство подсказало мне, что едва ли эта «лимонка» предназначалась мне. Скорее всего роль беспечных граждан была все-таки уготована сотрудникам мистера Федотова. Возможно, подумал я, фокус с проволочкой устроил обиженный ветеран-инвалид, которому не досталось бейсбольной кепочки и дармового пива. Обычный пенсионер, оскорбленный в лучших чувствах, садится писать заявление в мэрию, на имя самого господина Круглова. А у бывших воинов свои причуды; чуть что — и рука тянется к «лимонке». Обидел ветерана? Получи, фашист, гранату. Примерно такая, наверное, логика.
Внутри Комитет оказался вовсе не обшарпанным и бедным, как снаружи. Для благотворительного заведения интерьер выглядел даже роскошно. Понятное дело, ветеранскому Комитету совсем не обязательно ютиться в деревянной хибаре с одинокой лампочкой под потолком, но тем не менее... Общественная организация, призванная тратить деньги на бедных и больных, должна поменьше тратить на себя. Это правило хорошего тона. Между тем светильники, панно, отделка стен — все стоило, мягко говоря, недешево. А ковер? А позолоченные решетки на окнах? А кондиционеры экстра-класса? Поднимаясь вверх по широкой лестнице, я уже почти уверился в том, что мистер Федотов не такой уж альтруист, каким его расписали наивные американские миссионеры.
Во всяком случае, альтруисты не держат на службе плечистых охранников с помповыми ружьями.
Стоило мне подняться наверх и ступить в просторный коридор, как два дула оказались наведенными на меня. Два дула и четыре подозрительных глаза.
— Салют, ребята, — сказал я, предпочитая не делать резких движений. — Мне бы увидеть ваше руководство.
— Ты кто? — с угрозой спросил один из парней, поводя стволом. — Тебе чего надо?
Должно быть, здешняя охрана набиралась из подопечных инвалидов, и этот паренек был глух, как тетерев. Я ведь ясно сказал, что мне здесь надо: увидеть руководство. Только и всего.
Чтобы быть до конца понятым, я решил воспользоваться азбукой для глухонемых — и тут лишь вспомнил про «лимонку» в руке. Угораздило же меня захватить ее с собой!
— Глянь, у него граната, — страшно забеспокоился второй охранник, вжимаясь в стену.
— Сам вижу, не слепой, — отрезал его напарник и тоже стал медленно пятиться назад.
Так опытным путем я выяснил, что охрана инвалидского Комитета состоит не из инвалидов. Не из слепых, глухих или безруких — просто из малоопытных ребят с помповиками. Оба дула их ружей были по-прежнему нацелены на меня.
— Мне хотелось бы повидать мистера Федотова, — объявил я. — По важному делу... — После этих слов я сделал шажок вперед, весьма и весьма осторожный.
— Не двигаться! — тут же воскликнул первый охранник. — А то стреляю!
— Назад! — во весь голос проорал его напарник. — Пулю в лоб схлопочешь!
Парни были заметно напуганы и, похоже, сами не знали, чего от меня хотят: чтобы я замер или чтобы я попятился? До них еще не дошло, что правильнее вызвать сюда руководство, и пусть оно разбирается с пришельцем — карает либо милует. Я очень понадеялся, что какое-нибудь ответственное лицо рано или поздно высунется на шум.
Лицо высунулось.
— Что там за базар? — недовольно поинтересовался коренастый хорошо одетый джентльмен, появившись из-за ближайшей к нам двери. Слово «мистер» вполне гармонировало с его костюмом. Вдруг это и есть тот самый Федотов?
— Герман Семеныч, он вас спрашивает, — доложил первый охранник. Тот, которого я принял за глухого. — Вы не беспокойтесь, мы держим его на мушке, шлепнем в момент...
Моя догадка, таким образом, сразу подтвердилась. Мистер Федотов, обретя имя и отчество, посмотрел на меня. Затем посмотрел на «лимонку». Вид гранаты в моей руке не испугал его, а, казалось, только немного расстроил.
— Славчику мы не платим, — неторопливо проговорил он. — С Антоном — по нулям. С Кирой и Боруном — в расчете. Дуксину ничего не должны, а Толян спекся... Друг, ты кто, по жизни? Ты от кого будешь?
— Май нейм из... — машинально начал я. — То есть меня зовут Максим Лаптев. Я капитан Федеральной службы безопасности. От нее и буду.
— Эфэсбэшник — с гранатой? — покачал головой Герман Семеныч. — Неубедительно. Мы не в кино.
— Когда бы она рванула в подъезде, было бы намного убедительнее, — согласился я, протягивая ему свою находку. — Кто-то из ваших друзей приготовил вам внизу сюрприз на проволочке. Может быть, мне не следовало ее отвязывать? Тогда пардон.
Мистер Федотов бережно взял у меня из рук гранату, осмотрел ее вместе с проволочкой и, по-моему, начал проникаться ко мне доверием. Изучив мое служебное удостоверение, он сделал знак охранникам, чтобы те опустили помповики. Потом изъявил благодарность за разминирование подъезда. И даже перешел при этом на вежливое «вы».
