— Да, но к тезису о предупреждении гуманитарной катастрофы следует добавить тезис о недопущении большой войны на Балканах, — заметил Кевин.
— Правильно, Альберт. Какова готовность сил НАТО к началу боевых действий?
— Плюс пять часов.
— Как это?
— После отдачи приказа через пять часов все силы НАТО будут готовы ударить по Югославии.
— Вы наметили объекты, по которым следует нанести удары в первую очередь?
— Да. Миссис Ева Мискури доложит вам список 200 объектов, который предоставил для вас главнокомандующий силами НАТО.
— А почему Мискури?
— Согласно вашему приказу.
— Понял. Скажите, Альберт, мы можем надеяться на то, что Югославия капитулирует в первые же дни после начала операции?
Никто не обратил внимания на то, что когда речь шла о Монике, то все обращались друг к другу на «ты», а когда начался разговор о боевых действиях, то — на «вы».
После небольшой паузы, министр обороны озабоченно произнес:
— Скажу честно, лично я не уверен, что Югославия капитулирует после нескольких дней войны…
— Надо обрушить на них всю мощь НАТО с подключением возможностей армии США. Нам надо добиться полной поддержки наших действий со стороны конгресса. Вы, Христина, и вы, господа, продумайте доводы в пользу наших действий.
— Я думаю, мы можем использовать и то, что Иран продолжает развивать свою атомную промышленность, что усиливает наше противостояние с Москвой, — словно размышляя вслух, произнесла Кейс, глядя на директора Центрального разведывательного управления.
— Чем мы это докажем? — спросил Макоули и тоже посмотрел на Уолша, который тут же пояснил:
— Через несколько дней министерство по атомной энергетике официально заявит, что Россия приняла предложение об участии в строительстве второго энергоблока иранской атомной станции «Бушер». Строительство этого объекта было начато в 1975 году немецкой компанией «Сименс». Однако в 1979 году, после свержения шахского режима, все строительные работы были приостановлены. Иран неоднократно предпринимал попытки возобновить свою атомную программу. Однако всякий раз наталкивался на активное противодействие Америки. На сегодняшний день, благодаря нашему прессингу, удалось заставить отказаться от атомных контактов с Ираном практически всех потенциальных партнеров, кроме России. Как известно, еще в 1994 году специалисты из российского объединения, — Уолш заглянул в папку, лежавшую перед ним, — «Зарубежатомэнергострой» подписали соглашение о продолжении строительства.
— Да, этот факт надо использовать. Одновременно, — Президент обратился к Кейс, — надо заявить резкий протест России, не стесняясь пустить в ход против Ирана все политические методы, в том числе и обвинения Ирана в спонсировании международного терроризма и наличии секретной программы по созданию ядерного оружия.
После того как Кейс согласно кивнула головой, Президент посмотрел на директора ЦРУ. Тот также кивнул головой.
— Я понял, — ответил Уолш и тут же сменил тему: — Мистер Президент, нам удалось установить, что во главе концернов по производству лекарств, которые сфабриковали ложную информацию о производстве Суданом химического оружия и ловком представлении нашим агентам доказательств тому, стоят республиканцы Миранда и Фишер.
— Знаю их. Они в числе самых активных моих оппонентов. Их роль огромна и в том, чтобы не допустить реорганизации всей системы здравоохранения. Подготовьте для меня, Джеймс, подробную информацию. Постарайтесь, чтобы все это стало известно прессе.
— Да, мистер Президент, — коротко ответил Уолш и добавил: — Кстати, хозяин этого химического предприятия Салам Индрис нанял американских юристов и возбудил дело против правительства США.
Молчавший до этого министр обороны сказал:
— В интересах нашего дела в борьбе с вашими оппонентами, мистер Президент, Пентагон может признать, что решение об ударе было слабо подготовлено с разведывательной и научной точки зрения.
— Тем более, — подхватил Уолш, — что анализ добытых перед ударом образцов проводили специалисты концернов, которые возглавляют Миранда и Фишер. Это обстоятельство позволит обвинить их в фальсификации результатов анализа и преступных действиях в предоставлении заранее ложной информации.
— Из этого дельца можно сделать неплохой скандальчик, — мечтательно произнес Макоули и неожиданно улыбнулся: — Благодарю вас, друзья. Лететь нам еще… — Он взглянул на экран дисплея, где на фоне Атлантического океана двигался макет самолета и цифры высвечивали, какое расстояние преодолено, сколько еще лететь, а также информацию о времени нахождения в воздухе и сколько осталось до посадки. — У каждого из нас есть время немного отдохнуть. Спасибо вам.
Когда Президент остался один, он сразу же вызвал Мискури.
Ева появилась сразу же. Она, как всегда, свежа и безупречно одета. Поздоровавшись, она положила перед ним тоненькую папку, в которой лежало с десяток отпечатанных листов бумаги:
— Мистер Президент, это перечень объектов, по которым будут нанесены ракетно-бомбовые удары, а также расчетное время ударов по каждому из них, исходя от часа «икс» — времени отдачи приказа об атаке.
— Слушай, Ева, ты что, проявила инициативу, запросив эту информацию?
— Мистер Президент, я это сделала по вашему приказу.
— Это когда мы задерживались и немного выпили?
— Да, мистер Президент. Только выпили мы тогда не немного, несмотря на мои уговоры.
Макоули расхохотался:
— Выходит, я не всегда помню, какие приказы отдаю в постели.
— Выходит, так, — улыбнулась Ева.
— Слушай, Ева, я же говорил тебе, не обращайся ко мне официально, когда мы вдвоем…
— Хорошо, мистер… простите, хорошо, Джон.
— Ну вот и прекрасно. Присядь, я хочу с тобой поделиться своей бедой и попросить совета.
— Слушаю, Джон, — и Ева с улыбкой опустилась в удобное мягкое кресло.
Макоули, ничего не скрывая, рассказал о своих отношениях с Моникой Левин. Правда, несколько раз подчеркнул, что, проявив слабость, он не смог отвергнуть домогания.
Когда он закончил рассказ, то спросил:
— Что скажешь, Ева?
— Стерва она. Нормальная женщина носила бы в своей душе эту тайну как самый дорогой талисман. Здесь же, как я думаю, сработали два фактора. Первый — страх быть привлеченной к судебной ответственности. Второй фактор — это наверняка деньги. Ее признания, изложенные в прессе, возможно, и в книге, принесут огромные гонорары. Способствовали этим факторам ее болтливость и желание похвастать.
«Четко мыслит, молодец!» — мысленно похвалил Еву Макоули. И, грустно улыбнувшись, произнес:
— Ну вот, я перед тобой раскрылся полностью. Поступай с нашими отношениями как пожелаешь. Даю слово, что это не отразится на наших служебных отношениях.
