Барбара достала аппарат.
— Алло! Да, я!.. Привет, дорогая. А откуда ты звонишь?.. Из дома?.. Когда ты уезжаешь?.. Хорошо, подожду, я сейчас отвечу…
Барбара прикрыла рукой аппарат:
— Томас, а не поехать ли нам к моей подруге домой? Это минут тридцать пять — сорок пути. Она уезжает, и мы сможем побыть там вдвоем. Я не хочу лежать на твоем кожаном диване.
— И нам никто не будет мешать?
— Мы будем только вдвоем.
— Поехали!
Барбара поднесла к уху аппарат:
— Хорошо, я приеду. Где ты оставишь ключ?.. Поняла. Смело езжай, я буду.
Закончив разговор, она пояснила:
— Это моя подруга. Она ждет звонка от мужа, он в Европе, но ей нужно срочно ехать к родителям. Просит меня побыть дома.
— Прекрасно, поехали!
— А на чьей машине?
Взгляд у Гордона стал более осмысленный.
— На чьей машине? — переспросил он. — Может, на моей? Водитель у меня надежный, не проболтается.
— А как быть с моей?
— Давай оставим ее здесь.
— Нет. Паркинг работает только в дневное время. Хорошо, собирайся. По дороге поставим на стоянку недалеко от моего офиса.
Вскоре Барбара сидела в машине, направляясь к офису. Она позвонила Элизабет Богарт и рассказала о ситуации. Элизабет похвалила подругу и еще раз напомнила:
— Не забудь о деле Хаммера. Это сейчас, пожалуй, важнее всего.
— Да, Элизабет. Не волнуйся, не забуду.
Прошло не более часа, и машина Гордона остановилась рядом с зеленой лужайкой, в глубине которой стоял довольно большой двухэтажный дом.
— Здесь? — спросил Гордон и, услышав ответ, поинтересовался: — На какое время отпустить водителя?
— Очень долго мы не будем…
— Ну, часа четыре?
— Нет, достаточно трех часов. На забывай, что завтра нам надо быть на заседании Большого жюри.
Гордон отдал водителю необходимые распоряжения, и они направились к дому. Барбара незаметно достала из сумочки ключ, а когда подошли к дому, она наклонилась сбоку от крыльца и сделала вид, что взяла его. Гордон, осматривая обстановку и убранство дома, заметил:
— Не слабо живет твоя подруга, даже очень не слабо. Интересно, кем она работает?
— Ну, конечно, не клерком в какой-нибудь государственной конторе. Она — гинеколог. Из-за вас, мужчин, работы ей хватает.
Гордон обнял ее и пошутил:
— А тебя она часто выручает?
— Не приходилось, — отмахнулась Барбара и принялась за сервировку стола.
В этот момент она мысленно ругала себя за то, что не выяснила, на какое время рассчитана работа телекамеры. На всякий случай решила торопиться. Они устроились на широком удобном диване, и Гордон поднял бокал:
— За следующий этап нашей любви!
Они выпили, и Барбара сразу же приступила к расспросу:
— Как идут дела по расследованию дела Хаммера?
— Это дело в производстве Федерального бюро расследований.
— Но я помню, ты говорил, что поддерживаешь тесный контакт со следователями…
— Что поделаешь, семья Макоули слишком приблизила Хаммера к себе и невольно ставит перед следствием необходимость отрабатывать версию причастности к убийству этой четы.
Безразличным тоном Барбара произнесла:
— Я видела в одной из газет фотографию рисунка, на котором изображен мужчина, подозреваемый в убийстве. Ты не видел?
— Видел и скажу тебе, только между нами. Понимаешь?
— Конечно.
— У Сары Макоули в Нью-Йорке был любовник. Он очень похож на того, кого изобразили на фотороботе.
— А почему был? Она разошлась с ним?
Гордон хмуро улыбнулся:
— Если бы… Видишь ли, сразу же после опубликования фоторобота в газетах, в том числе нью-йоркских, он совершенно неожиданно погиб в автомобильной катастрофе.
— Ты так говоришь, что можно подумать о том, что катастрофа специально подстроена.
— Ты права, дорогая, — и Гордон полез целоваться, но Барбара предложила:
— Ты перекуси, а то опьянеешь. Хочешь, я приготовлю кофе?
— О да! Кофе выпью с удовольствием.
— Хорошо, я сейчас.
Сара, прихватив сумочку, направилась на кухню, которая находилась в противоположной стороне дома. Включив кофеварку, она быстро набрала номер телефона Линдрос. Та ответила сразу же:
— Элеонора, где вы поставили свои игрушки?
Линдрес рассмеялась:
— Беспокоишься, что зря стараешься? Не волнуйся, все, что надо, находится там, где вы находитесь сейчас, и в спальне. Так что концерт можешь давать, где хочешь.
— А на сколько рассчитана работа аппаратуры?
— На шесть часов.
— Ого, но на столько я сама не рассчитана, — пошутила Барбара и добавила, — да и аппарат напарника не продержится столько.
Посмеявшись, они прервали беседу, а Барбара, приготовив кофе, возвратилась к Гордону. Пока она устраивалась на диване, успела заметить, какой страстью сверкали глаза спецпрокурора.
— Сначала ответь на мой вопрос, который я задала тебе в кабинете.
— Какой вопрос?
— Ты этим купил пленки у Анджелы Мор?
— Что ты! Мне эта пленка обошлась в сорок тысяч баксов. По две тысячи за кассету.
— Я слышала, что за большие деньги нашли человека, который начал давать показания в отношении убийцы Майкла Хаммера. Так ли это?
— А почему это тебя интересует, дорогая? — спросил Гордон, запуская руку под юбку.
— Томас, ты что, забыл, что Хаммер мой клиент? Несмотря на то, что мы с ним проиграли, в душе я надеялась, что раскрытие тайны впереди. Я почти была уверена, что у него были какие-то близкие отношения с первой леди…
— А я был уверен на все сто процентов. Просто обстоятельства были сильнее нас. Когда Хаммер позвонил мне последний раз, я понял, что он нашел доказательства своим заявлениям.
— Но ты опять ушел от ответа на мой вопрос…
— Нет, дорогая. Я не думаю, что агенты ФБР пошли на то, чтобы за деньги купить лжесвидетеля. Они установили таксиста, который возил, скорее всего, киллера. Он описал внешность, одежду и, главное, лицо убийцы, а посетители и бармен смогли рассказать о фигуре и одежде преступника, что полностью совпадало с показаниями таксиста. На основании этих рассказов агенты ФБР смогли создать фоторобот убийцы. А теперь, дорогая, раскрой пошире рот. То, что я тебе сейчас скажу, ты должна проглотить и никогда нигде не говорить. Обещаешь?
