Он решил, что немедленно вызовет в Белый дом Джонсона и Беймса и предложит им план.
В приемной дежурный секретарь, молодой парень, четко доложил, что через пять минут по телевидению будет повторное заявление лидера республиканского большинства в сенате Линдера, который крайне отрицательно отнесся к ударам по Ираку.
— Хорошо, я посмотрю его выступление, — сказал Президент. — Мне сенатор Беймс или адвокат Джонсон не звонили?
— Звонили, мистер Президент. Они интересовались, не могли бы вы уделить им время.
— Позвоните им. Пусть приезжают как можно скорее.
Макоули прошел через Овальный кабинет в другой — личный — и включил телевизор. Поудобнее устроился в кресле и на минуту расслабился. Он понимал, что наступили для него очень напряженные дни. Сейчас важно не допустить потерь и довести дело до конца: уничтожить Саддама и заставить Ирак капитулировать. И вот на экране появилось одутловатое, круглое, как блюдце, лицо Линдера.
После первых же слов республиканца Макоули хотел встать и выключить телевизор, но усилием воли заставил себя дослушать его. Линдер, не жалея крепких слов, осудил Президента за авантюру, которую он предпринял для того, чтобы увернуться от судебных слушаний по иску оскорбленной и униженной им миссис Каролы Цайс. Сенатор откровенно пугал страну и гибелью сотен американских парней, и осуждением большинством стран этой агрессии, и падением имиджа Америки, и даже присоединением к войне на стороне Ирака многих стран, в том числе и России. Он не сомневался, что террористы воспользуются ситуацией и нанесут Америке серию ударов: будут взрывать американские здания и убивать граждан Соединенных Штатов.
Когда передача закончилась, Президент встал, выключил телевизор и громко произнес:
— Козел! Ты же ни хрена не понимаешь в том, о чем говоришь! Придурок и болтун!
Убедившись, что весь запас ругательств, пришедших на ум, иссяк, он направился в Овальный кабинет. Сел за стол и спросил по переговорному устройству у секретаря, удалось ли дозвониться до Джонсона и Беймса.
— Да, мистер Президент. Они уже на подъезде к Белому дому, — ответил секретарь.
— Когда появятся, пусть сразу же заходят ко мне.
Отключив связь с приемной, Макоули поднял трубку прямой связи с министром обороны. Кевин ответил сразу же.
— Как дела, Альберт? — спросил он.
— Пока нормально, мистер Президент. В первые минуты удара наши ракеты смогли поразить аэродромы, пусковые установки и их радары. Ракеты поразили шесть дворцов Саддама и девять объектов, где может производиться или храниться оружие массового поражения. По предварительным данным воздушной разведки, на аэродромах уничтожено не менее ста пятидесяти самолетов. Авиация продолжает налеты. Сейчас в Ираке ночь и мы усилили авиаудары. Наши самолеты над всей территорией Ирака, — Кевин вдруг запнулся и секунд через десять продолжил: — Мистер Президент, мне только что доложили, что у нас появились первые потери. Над Багдадом сбито два наших и один английский самолеты. Принимаются меры по спасению экипажей, если пилоты остались живы.
— Это плохо, Альберт. Ты, наверное, слышал заявление сенатора Линдера.
— Да, слышал. Я бы не назвал его выступление патриотическим.
— Но вой он поднимет еще больший.
— Но это война, сэр. Мы же прекрасно понимали и понимаем, когда идет бой, то даже самая современная армия несет хотя бы минимальные потери.
— Как только появятся сведения о сбитых пилотах, сразу же сообщите мне. И вообще, по каждой нашей потере, каждому погибшему или пропавшему человеку сообщайте мне незамедлительно.
— Есть, сэр! — четко ответил Кевин.
Президент положил трубку на аппарат и собрался соединиться с директором ЦРУ, но не успел. В кабинете появились Джонсон и Беймс. Они явно были возбуждены. Буквально через несколько минут Макоули узнал, в чем дело.
Дейл в сердцах бросил:
— Линдер поднял на ноги весь сенат. По-моему, у него крыша поехала. С утра начал озванивать всех сенаторов, обвинять тебя, что ты хочешь в очередной раз сорваться с крючка. Затем, совершенно ни с кем не советуясь, выступил по телевидению с заявлением, где полил тебя грязью, обвинив, что личные проблемы для тебя превыше государственных интересов.
— Да, да, я смотрел и слушал этого отморозка.
— Кроме того, — добавил Джонсон, — Линдер позвонил судье и, как мне стало известно, прокурору Гордону. Он им заявил, что, начав войну с Ираком, ты хочешь сорвать судебные слушания и таким образом уйти от ответственности.
— Но ведь это является прямым вмешательством в судебные дела! — воскликнул Президент.
— Конечно. Я обратился к судье с требованием отреагировать соответствующим образом на это вмешательство и нарушение закона. Думаю, что нам надо воспользоваться бездарным поступком Линдера и обратиться к судье с просьбой отложить слушания.
— А я думаю иначе, — вдруг произнес Макоули. — Я хочу предложить вам свой план. Суть его в том, что, когда страна воюет со своим врагом, Президента заставляют явиться в суд и объясняться по пустяковому делу, организованному его недругами, засевшими в конгрессе и действующими заодно со специальным прокурором Гордоном.
— Подожди, подожди, Джон, — привстал со своего кресла Дейл Беймс, — ты хочешь явиться в суд?!
— Да, именно так. Пусть граждане Соединенных Штатов сами убедятся, что из-за выяснения такой мелочи, поцеловал Президент или нет когда-то дамочку, он вынужден отрываться от исполнения обязанностей главнокомандующего, не обеспечивать безопасность страны и ее летчиков, наносивших удары по главному врагу. Согласитесь, друзья, момент для нас удачный, чтобы доказать всем, что я не боюсь являться в суд. Не так ли?
— Молодец, Джон! — воскликнул Беймс и повернулся к Джонсону. — Андрис, что ты молчишь?
— Знаете, джентльмены, а это гениальный ход! Мы сможем заткнуть рот этой стерве — Цайс. Заплатим ей за то, чтобы она заявила, что больше не желает дальнейших судебных разбирательств, и покажем голый зад линдерам и гордонам вместе взятым.
— Ну что ж, друзья, тогда вперед! Послезавтра явимся в суд. А пока разделим обязанности. Ты, Андрис, готовишься к суду. Ты, Дейл, постарайся подготовить пару хороших журналистов, которые сразу же после судебных слушаний обрушатся на наших оппонентов. Ну а я, — Президент улыбнулся, — буду громить врага Америки.
Наступил вечер. Президент, выслушав информацию министра обороны, директора ЦРУ и государственного секретаря, решил ночевать в Белом доме. Он приказал, что в случае осложнения ситуации, немедленно будить его.
Несмотря на то, что Макоули не любил ночевать в Белом доме, на сей раз усталость взяла свое и он уснул сразу же. Да и выспался прекрасно. Встал ровно в шесть и, приведя себя в порядок, прежде чем позавтракать, выслушал доклад командующего ВВС, который доложил о ходе ударов авиации по Ираку и данных на пилотов, чьи самолеты были сбиты.
