Для начала Примакова сделали невыездным, а потом заставили уйти из Гостелерадио. Формально Примакова не уволили, он ушел сам и даже без выговора. Его просто вызвали и сказали: вам лучше подумать о другом месте.
Примаков остался без работы, это было страшно в те времена. Валентин Зорин позвонил своему однокашнику — Николаю Николаевичу Иноземцеву. Он был тогда заместителем главного редактора газеты «Правда». Зорин сказал:
— У нас есть талантливый парень, остался без работы.
— Приводи, — ответил Иноземцев.
Примаков понравился Иноземцеву.
Иноземцев сразу сказал:
— Я вас беру. Но поскольку вас заставили уйти с радио люди из отдела пропаганды, то сразу принять на работу в «Правду» я не в состоянии. В агитпропе прицепятся и помешают. Вам надо несколько месяцев где-то пересидеть.
— Где?
— В Институте мировой экономики и международных отношений, — придумал Иноземцев. — Вы же кандидат наук. Я позвоню директору — Арзуманяну и договорюсь.
Иноземцев пришел в «Правду» с должности заместителя директора этого института. Но еще не знал, что через несколько лет вернется в институт уже директором, и это будут его звездные годы.
— Все, — твердо сказал Иноземцев, — ты идешь на три месяца научным сотрудником к Арзуманяну. За это время ты перейдешь из ведения агитпропа ЦК в отдел науки, и я беру тебя в «Правду».
Таковы были номенклатурные правила. Взять изгнанного напрямую не рисковал даже заместитель главного редактора «Правды»… Иноземцев сдержал свое слово. В сентябре 1962-го Примакова приняли в Институт мировой экономики и международных отношений на должность старшего научного сотрудника, а уже в декабре оформили в «Правду». И вскоре отправили в первую заграничную командировку.
Когда Примаков приехал в Египет, Арабский Восток бурлил. Этот мир был как кипящая лава, благодатный материал для журналиста. Освободившись от чужой власти, арабский мир все никак не мог оформиться. Государства соединялись и раскалывались. Арабские политики в результате кровавых переворотов свергали предшественников, с которыми только что обнимались, и все новые люди появлялись у власти. Они ненавидели друг друга и время от времени воевали между собой.
Президентом Египта был самый знаменитый в те годы ближневосточный политик Гамаль Абдель Насер, о котором Примаков будет много и часто писать. Насер был главным партнером и любимцем Советского Союза на Ближнем Востоке.
Арабский мир нравился Примакову. Эти симпатии останутся у Примакова навсегда. Со временем, когда его назначат министром иностранных дел, а затем и главой правительства, его политические симпатии и антипатии окажутся предметом тщательного изучения. На Западе его считали настроенным антиамерикански.
Примаков всегда отвечал, что на Ближнем Востоке надо иметь дело с теми лидерами, которые есть. Отказываться сотрудничать с ними по моральным соображениям? Ждать, пока их свергнут и появятся другие? Наивно. Следующий вождь может быть точно таким же. Кроме того, он видел, что период быстрых перемен на Ближнем Востоке закончился. Арабские политики, которые получили власть в семидесятые годы, прочно сидят на своих местах больше двадцати лет.
В шестидесятые годы корреспондент «Правды» Евгений Примаков побывал и в Багдаде. Он познакомился и подружился с иракским журналистом Тариком Азизом, таким же веселым и живым человеком. Азиз, в свою очередь, познакомил советского коллегу со своим другом Саддамом Хусейном. Они стали обращаться на «ты» и называли друг друга по имени.
Близкий друг Примакова Томас Колесниченко тоже работал в «Правде»:
— Примаков был корреспондентом в Каире, а я имел такую странную должность: собственный корреспондент «Правды» в странах Африки южнее Сахары, то есть все, что было южнее Сахары, было мое. Я заезжал в Каир, и тогда происходили незабываемые встречи — до сих пор их помню. Мы бедную Лауру, его жену, из спальни выпроваживали и там до утра сидели, разговаривали. А утром вместе передавали в редакцию статью.
Эта традиция писать вместе имела продолжение, когда он вернулся из Каира, и мы вместе стали работать в редакции. Мы придумали небольшие фельетончики, которые подписывали фамилией Прикол — Примаков-Колесниченко. Мы их писали чуть ли не каждую неделю, они стали популярны, их заметили.
Все закончилось в один день, когда один из заместителей главного редактора, который был откровенным антисемитом, вдруг заявил:
— Что это за Прикол такой появился в «Правде»? Что за еврей? Убрать!..
С тех пор наши фельетоны перестали печатать.
Евгений Примаков давно носит погоны под штатским костюмом — в этом уверены не только за рубежом, но и в нашей стране. Считается, что Примаков начал карьеру разведчика на Ближнем Востоке под крышей корреспондента «Правды».
Служба внешней разведки неустанно опровергает эти слухи, хотя и без особого успеха — просто потому, что публика не верит официальным опровержениям.
Английские журналисты, не поленившись, пролистали старые подшивки «Правды» за те годы, когда Примаков работал корреспондентом на Ближнем Востоке, чтобы выяснить, как часто он печатался. Они увидели, что его статьи появлялись отнюдь не каждый день. Ага, решили англичане, тогда все ясно: он разведчик, поэтому у него просто не было времени писать в газету…
Дотошные англичане промахнулись, потому что плохо знают нашу жизнь. Это в западных газетах корреспондент из-за рубежа пишет каждый день. В «Правде» корреспонденты были по всему миру, газетной площади для всех не хватало, и пробиться на полосу было невероятно трудно. Писать из Египта каждый день не было никакой необходимости.
Понять, что Примаков не был сотрудником КГБ, можно еще и потому, что некоторое время он был просто «невыездным», за границу его не выпускали. И лишь Николай Николаевич Иноземцев, заместитель главного редактора «Правды», добился, чтобы он стал «выездным», что в то время было очень важным. Ездить за границу Примаков стал с 1965 года.
В 1965-м состоялось решение ЦК КПСС отправить его в долгосрочную командировку в Кению в роли советника вице-президента. Но поездка не состоялась — изменилась обстановка в Кении, и Примаков не получил визы.
Зато вскоре он отправился корреспондентом «Правды» на Ближний Восток.
Он побывал почти во всех странах Арабского Востока — в Египте, Сирии, Судане, Ливии, Ираке, Ливане, Иордании, Йемене, Кувейте. Уже потом, уйдя из «Правды» и работая в институте, он в первый раз поедет в Соединенные Штаты, побывает в Европе. Начнется другая жизнь…
Надо понимать, что не так уж сложно выявить кадрового сотрудника внешней разведки. Каждый из них должен исчезнуть из поля зрения друзей и знакомых хотя бы на год, а чаще на два года — это время обучения в разведывательной школе. Через эту школу прошли все, кого брали на работу в первое Главное управление КГБ СССР — внешнюю разведку.
В трудовую книжку разведчику вписывают какое-то благопристойное место работы, но в реальности человек буквально исчезает, потому что занятия в разведшколе идут с понедельника по субботу. Живут начинающие разведчики там же, на территории школы, а домой их отпускают в субботу днем, а в воскресенье вечером или в крайнем случае в понедельник рано утром они должны быть в школе.
