Хаос прислушался к истории.
В ней появились новые слова. Волшебники и философы решили, что Хаос — это Хаос с прилизанными волосами и в галстуке, и нашли в этом миниатюрном беспорядке неожиданный порядок. Есть разные правила. Из простых следуют сложные, а из сложных появляется новый уровень простоты. Хаос — порядок под маской…
Хаос. Не темный, древний Хаос, оставленный развивающейся вселенной далеко позади, а новый, сияющий Хаос, пульсирующий в сердце мироздания. Идея казалась странно манящей. Это был повод продолжать жить.
Ронни Соха надел свою кепку. Ах, да… и последнее.
Молоко было всегда вкусным и свежим. Все это замечали. Конечно, быть сразу у всех дверей в семь утра не было для него проблемой. Если даже Санта-Хрякус может побывать во всех трубах мира за одну ночь, разнести молоко всему городу за одну секунду вряд ли можно считать большим достижением.
Но охлаждать его действительно было сложно. Правда здесь ему повезло. Мистер Соха вошел в морозильную комнату, где его дыхание тут же обернулось туманом в ледяном воздухе. Блестящие бидоны с молоком стояли вдоль стен. Чаны с маслом выстроились по льдисто сверкающим полкам. А подставки для яиц, водруженные одна на другую, едва угадывались сквозь иней. Он собирался заняться мороженным этим летом. Это был логичный шаг. Ведь холод надо на что-то тратить.
Посреди комнаты горела печь. Мистер Соха покупал хороший уголь у гномов, железные конфорки раскалились докрасна. Комната должна была превратиться в духовку, но над плитой только раздавалось тихое шипение, когда мороз вступал в бой с жаром. С ревущей печью комната была просто морозильником. Без печи…
Ронни открыл дверцу выбеленного холодом шкафа, кулаком разбил лед и залез внутрь.
И достал меч, окруженный потрескивающим белым пламенем.
Этот меч был произведением искусства. Скорость его была невообразима, он излучал отрицательную энергию и абсолютный холод. Холод такой ледяной, что, сталкиваясь с жаром, идущим от плиты, он брал что-то и у нее. Обжигающий холод.
После начала вселенной уже не оставалось ничего столь же холодного. На самом деле, Хаосу казалось, что все с тех пор было просто тепленьким.
— Итак, я вернулся, — сказал он.
Выехал Пятый Всадник, и слабый запах сыра следовал за ним.
Гармония посмотрела на своих спутников и голубое сияние, которое все еще окружало их. В данный момент вся их ватага разместилась за тележкой со сладостями.
— Если мне позволено будет сказать, — произнесла она. — Это… у Ревизоров туго с сюрпризами. Любой импульс надо обсудить. Мой план строится на этой предпосылке.
— Ну, и? — сказала Сьюзен.
— Я предлагаю безумную выходку. Ты и… молодой человек побежите к магазину, а я отвлеку внимание Ревизоров. Думаю, этот пожилой человек должен мне помочь, потому что в любом случае скоро умрет.
Последовала тишина.
— Верно, но необязательно, — сказал Лю-Цзы.
— Это было неэтично? — спросила она.
— Могло быть и лучше. Хотя, не сказано ли: «Надо — значит надо»? — сказал Лю-Цзы. — И еще: «Тебе всегда следует одевать чистое белье, потому что никогда не угадаешь, когда тебя собьет повозка»?
— А это поможет? — озадаченно спросила Гармония.
— Это одна из величайших таен Пути, — качая головой, глубокомысленно изрек Лю-Цзы. — Какие конфеты у нас остались?
— Только нуга, — сказала Гармония. — Самая ужасная начинка для шоколадных конфет, она там обнаруживается без предупреждения. Сьюзен?
Сьюзен смотрела на улицу.
— Ммм?
— У тебя остался шоколад?
Сьюзен покачала головой.
— Ммм-ммм.
— Мне казалось, что у тебя был вишневый крем.
— Ммм?
Сьюзен сглотнула и откашлялась, выражая самым немногословным из возможных способов сразу смущение и раздражение.
— Я съела только одну! — рявкнула она. — Мне нужен сахар.
— Уверена, что никто не предполагал, что ты съела больше, — кротко сказала Гармония.
— Мы вообще не считали, — сказал Лю-Цзы.
— Если у тебя есть платок, — как можно дипломатичней сказала Гармония. — Ты можешь вытереть им шоколад вокруг рта, который должно быть случайно попал туда во время последней схватки.
Сьюзен посмотрела на нее и утерлась тыльной стороной ладони.
— Это просто сахар, — сказала она. — И все. Это топливо. И хватит об этом! Послушай, мы не можем позволить тебе умереть, просто ради того…
Да, можем, сказал Лобзанг.
— Почему? — произнесла шокированная Сьюзен.
Потому что я видел все.
— Может, будешь так любезен и поделишься с кем-нибудь? — сказала Сьюзен, обращаясь к Школьному Сарказму. — Нам всем хотелось бы узнать, чем все это кончиться.
Ты не правильно поняла смыслслова «все».
Лю-Цзы залез в свой мешок с боеприпасами и извлек два шоколадных яйца и бумажный пакет.
При виде пакета Гармония побледнела.
— Не знала, что мы взяли и это! — сказала она.
— Неплохо, а?
— Кофейные зерна в шоколаде, — выдохнула Сьюзен. — Их следует объявить вне закона!
В ужасе обе женщины наблюдали, как Лю-Цзы засунул конфету в рот. Он удивленно посмотрел на них.
— Мило, но я предпочитаю лакричные, — сказал он.
— Хочешь сказать, что не хочешь съесть еще одну? — спросила Сьюзен.
— Нет, спасибо.
— Ты уверен?
— Да, мне гораздо больше нравятся лакричные, хотя, если у вас…
— У тебя не было никакого особого монашеского обучения?
— Ну, не шоколадному бою, — сказал Лю-Цзы. — Но не сказано ли: «Если съешь еще одну, перебьешь себе аппетит перед обедом».
— То есть ты действительно не хочешь еще одну конфету с кофейным зерном?
— Нет, спасибо.
Сьюзен покосилась на Гармонию. Она дрожала.
— У тебя ведь есть вкусовые рецепторы, так? — сказала она, и в ту же секунду ощутила, как чья-то рука потащила ее прочь.
— Вы двое, прячьтесь за той каретой и бегите, когда я подам сигнал, — сказал Лю-Цзы. — Быстро!
— Какой сигнал?
— Узнаем, — сказал голос Лобзанга.
Лю-Цзы смотрел, как они убежали. Он подобрал свою метлу и ступил на мостовую в поле зрения серых фигур.
— Простите? — сказал он. — Могу я отвлечь вас?
— Что он делает? — сказала Сьюзен, прячась за каретой.
— Они все идут к нему, — сказал Лобзанг. — У некоторых есть оружие.
