Но даже так, у всех должен быть шанс.
Нападавшие попятились от миски, которую он бросил в стену. Потайные лезвия вонзились в дерево.
Миска начала тикать.
Сото побежал прочь по улице, скользнул за угол и оттуда закричал: «Ложись!»
К несчастью для Ревизоров, он опоздал на короткую, очень короткую долю секунды, увы…
тик
Когда Лю-Цзы находился в Саду Пяти Сюрпризов, воздух перед ним внезапно заискрился, разбился на куски и превратился в человека.
Дворник оторвался от прислуживания йодельной мушке, у которой кончилась еда.
На тропинку ступил Лобзанг. Он был одет в черную мантию, испещренную звездами, которая веяла и колыхалась в безветренном утре, словно юноша находился в центре урагана.
Которым, как полагал Лю-Цзы, он сам и был. Более ли менее.
— Вернулся, чудо-мальчик? — сказал Дворник.
— В каком-то смысле, я никогда не уходил, — сказал Лобзанг. — Твои дела идут хорошо?
— А ты не знаешь?
— Я знаю. Но часть меня должна поступать традиционным путем.
— Ну, аббат невероятно мнителен, а по этому месту сейчас бродят удивительные слухи. Много я не рассказал. Что я могу знать? Я просто дворник.
И Лю-Цзы вновь обернулся к тощему насекомому. Он успел досчитать до четырех, когда Лобзанг сказал:
— Пожалуйста. Я должен знать. Я думаю, что Пятый Сюрприз — это ты. Я прав?
Лю-Цзы поднял голову. Низкий звук, который он слышал так долго, что перестал осознавать его присутствие, сменил тон.
— Вертушки ускоряются, — сказал он. — Они знают, что ты здесь, парень.
— Я не пробуду здесь долго, Дворник. Прошу.
— Ты просто хочешь знать о моем маленьком сюрпризе?
— Да. Я знаю почти все, — ответил Лобзанг.
— Но ты — Время. То, что я скажу тебе в будущем, ты будешь знать сейчас, так?
— Но я почти человек. И я хочу оставаться таким. Значит, все будет сделано как надо. Прошу.
Лю-Цзы вздохнул, и некоторое время созерцал аллею, засаженную вишневыми деревьями.
— Когда ученик сможет побить учителя, учителю нечего больше будет сказать ему, — сказал он. — Помнишь?
— Да.
— Хорошо. Железный Доджо должен быть свободен.
Лобзанг выглядел изумленным.
— Уф, Железный Доджо… Это не тот, где из стен торчат острые пики?
— И из потолка тоже. В нем чувствуешь себя так, будто находишься внутри вывернутого наизнанку гигантского дикобраза.
Лобзанг испуганно посмотрел на него.
— Но он не для практики! В правилах сказано…
— Это то, что надо, — сказал Лю-Цзы. — И я говорю, что мы будем использовать его.
— О.
— Хорошо. Возражений нет, — сказал Лю-Цзы. — Сюда, парень.
Они миновали вишневые деревья, сопровождаемые вихрем лепестков, вошли в монастырь, и отправились тем же путем, каким ходили до этого. Он вел в Зал Мандалы. Песок поднялся как пес, приветствующий хозяина, и образовал маленький торнадо в воздухе далеко внизу под сандалиями Лобзанга. Лю-Цзы слышал за спиной крики обслуживающих Мандалу слуг.
Новости, подобные этой, распространяются в монастыре аналогично чернилам попавшим в воду. Эскорт из сотен монахов, учеников и дворников, подобно хвосту кометы, следовал за ними, пока они пересекали внутренний двор. А над их головами летели похожие на снег лепестки.
Наконец Лю-Цзы достиг высоких и круглых металлических дверей Железного Доджо. Дверной засов находился на высоте пятнадцати футов над землей. Никто из чужаков не смог бы открыть дверь в него.
Дворник кивнул бывшему подмастерью.
— Ты сделаешь это, — сказал он. — Я не могу.
Лобзанг посмотрел на него, перевел взгляд на высокий дверной засов и положил руку на железо.
Из под его ладони на металл поползла ржавчина. Красные пятна проступили на древней двери. Она начала трескаться и, наконец, осыпалась. Лю-Цзы ради эксперимента поддел ее ногой, и кусок металла, с консистенцией как у бисквита, свалился на пол и развалился, ударившись о плиты пола.
— Весьма впечатляет… — начал он. И получил по голове писклявым резиновым слоником.
— Печеня!
Толпа расступилась, пропуская бегущего Главного Помощника с аббатом на руках.
— Что все это хотю печеня ПЕЧЕНЯ значит? Кто чё за смисной циловек этот юноша, Дворник? Вертушки в зале уже начали подпрыгивать!
Лю-Цзы поклонился.
— Он — Время, ваше преподобие, как вы и полагали, — сказал он. Продолжая сгибаться в поклоне, он скосил глаза на Лобзанга.
— Поклонись! — прошипел он.
Лобзанг выглядел озадаченным.
— Я даже сейчас должен кланяться? — спросил он.
— Кланяйся, маленький стонга, или я поучу тебя дисциплине! Показывай заслуженное уважение! Ты все еще мой ученик, пока я не отпустил тебя!
Шокированный Лобзанг поклонился.
— И зачем ты посетил нас в нашей вечной долине? — спросил аббат.
— Скажи аббату! — рявкнул Лю-Цзы.
— Я… я хотел узнать о Пятом Сюрпризе, — сказал Лобзанг.
— …ваше преподобие… — сказал Лю-Цзы.
— …ваше преподобие… — закончил Лобзанг.
— Вы посетили нас просто затем, чтобы узнать, в чем заключается причуда нашего хитрого дворника? — сказал аббат.
— Да, э, ваше преподобие.
— Из всего того, что подвластно Времени, ты предпочитаешь посмотреть на забаву старика? Печеня!
— Да, ваше преподобие.
Монахи глазели на Лобзанга. Его мантия продолжала мотаться туда сюда в зубах неосязаемого шторма, а звезды переливались, когда на них падал свет.
Аббат подарил ему ангельскую улыбку.
— Как и все мы, — сказал он. — Ни один из нас не видел его, мне кажется. Ни одному из нас не удалось выудить этого из него. Но… это Железный Доджо. Для него существует правило! Туда могут войти двое, но только один может выйти! Этот Доджо не для тренировок! Хотю лоника! Понимаешь?
— Но я не хочу… — начал Лобзанг, но дворник пихнул его локтем под ребра.
— Говори, «да, ваше преподобие», — прорычал он.
— Но я вовсе не собирался…
И в то же мгновение получил подзатыльник.
— Сейчас не время отступать! — сказал Лю-Цзы. — Ты опоздал, чудо-малыш!
Он кивнул аббату.
— Мой ученик понимает, ваше преподобие,
