— Так или иначе, мне надо идти, — сказал он. — У меня все еще много дел.
— Уверен, так и есть, — сказал Лю-Цзы. — Уверен, так и есть. Под деревьями совсем не метено, кстати. И раз уж мы этого коснулись, чудо-малыш, отдал ли ты метлу той ведьме?
Лобзанг кивнул.
— Скажем так… Я вернул все вспять. Она, кстати, стала намного новее, чем была.
— Ха! — сказал Лю-Цзы, смахивая еще несколько лепестков. — Вот так. Вот так. Так просто вор времени платит по счетам!
Лобзанг должно быть уловил упрек в его голосе. Он посмотрел на свои ноги.
— Ну, признаю, возможно, не по всем, — сказал он.
— О? — сказал Лю-Цзы, увлеченно созерцающий черенок своей метлы.
— Но когда тебе надо спасать мир, ты не можешь думать об одном человеке, понимаешь, потому что один — это часть мира, — продолжал Лобзанг.
— Правда? — сказал Дворник. — Ты так думаешь? Ты говорил с какими-то очень странными людьми, мой мальчик.
— Но сейчас у меня есть время, — убедительно произнес Лобзанг. — И я надеюсь, она поймет.
— Удивительно, чего только леди не сможет понять, если ты сможешь правильно все изложить, — сказал Лю-Цзы. — Желаю удачи, парень. В целом, у тебя получается не так плохо. И как было сказано: «Нет времени, кроме настоящего».
Лобзанг улыбнулся ему и пропал.
Лю-Цзы вернулся к своей работе. Спустя некоторое время он улыбнулся своим воспоминаниям. Ученик дает подарок учителю, да? Если Лю-Цзы и хотел что-то, что могло дать ему Время…
Он остановился, посмотрел наверх и громко рассмеялся. Над его головой прямо на глазах наливались и зрели вишни.
тик
В неком месте, что не существовало прежде и было создано с единственной целью, стоял большой сияющий бак.
— Десять тысяч галлонов нежнейшего сахарного крема с добавлением эссенции фиалки и темного шоколада, — сказал Хаос. — Плюс прослойка из орехового пралине во взбитом масле с нежнейшей карамелью для истинного наслаждения.
— ЗНАЧИТ… ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧТО ЭТОТ ЧАН МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ГДЕ УГОДНО ВО МНОЖЕСТВЕННОЙ ВСЕЛЕННОЙ И ПОЭТОМУ МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ЗДЕСЬ? — Сказал Смерть.
— Точно, — сказал Хаос.
— НО ОН БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ В ТОМ МЕСТЕ, ГДЕ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ.
— Нет. Он должен сейчас существовать здесь. Простая арифметика, — сказал Хаос.
— ДА? НУ, АРИФМЕТИКА, — с облегчением произнес Смерть. — ЧЕСТНО ГОВОРЯ, Я ТАК И НЕ ПРОДВИНУЛСЯ ДАЛЬШЕ ВЫЧИТАНИЯ.
— Так или иначе, шоколад не такой уж и редкий продукт, — сказал Хаос. — Есть планеты покрытые им.
— ПРАВДА?
— Правда.
— БУДЕТ ЛУЧШЕ, — сказал Смерть. — ЕСЛИ СЛУХИ ОБ ЭТОМ НЕ БУДУТ РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ.
Он вернулся к Гармонии, которая ждала в темноте.
— ТЫ НЕ ОБЯЗАНА ДЕЛАТЬ ЭТОГО, — сказал он.
— А что еще мне остается? — сказала Гармония. — Я предала свой род. Я совершенно безумна. Я нигде не смогу найти себе места. Оставаться означает лишь продлить агонию.
Она посмотрела в шоколадную бездну. Сахарная пудра сверкала на ее поверхности.
Затем она сбросила с себя платье. К своему изумлению Гармония почувствовала смущение, но из гордости заставила себя держаться прямо.
— Ложку, — приказала она и повелительно вытянула руку. Хаос дал ей серебряный ковш, начищенный до совершенного, бутафорского блеска.
— Прощайте, — сказала Гармония. — Передайте мои наилучшие пожелания своей внучке.
Она сделала несколько шагов назад, развернулась и, разбежавшись, совершила идеальный прыжок ласточкой.
Шоколад беззвучно сомкнулся над ней. Двое ждали пока жирная, медленная рябь не утихнет.
— Вот у этой дамы был стиль, — сказал Хаос. — Какая утрата.
— ДА. Я ПОДУМАЛ О ТОМ ЖЕ.
— Ну, было весело… до этого момента, конечно. А сейчас мне пора, — сказал Хаос.
— ПРОДОЛЖИШЬ РАЗНОСИТЬ МОЛОКО?
— Люди надеются на меня.
Смерть был впечатлен.
— БЫЛО… ИНТЕРЕСНО ВНОВЬ ПОВИДАТЬ ТЕБЯ, — сказал он.
— Ага. Точно, — сказал Хаос. — Ты идешь?
— Я ПОДОЖДУ ЗДЕСЬ НЕМНОГО.
— Зачем?
— НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ.
— А.
— ДА.
Спустя несколько минут Смерть залез внутрь своей мантии и вытащил жизнеизмеритель, такой маленький и легкий будто был создан для куклы. Он обернулся.
— Но… я умерла, — сказала тень Гармонии.
— ДА, — сказал Смерть. — ЭТО ДРУГАЯ ЧАСТЬ…
тик
Хмуря брови и жуя карандаш, Эмма Робертсон села за свою парту. Затем, довольно медленно, но с видом человека, посвященного в величайшую тайну, она принялась за работу.
Мы пошли в Ланкр где добрые ведьмы выращивают трафы. Мы встретили ведьму она была виселая и спела нам песню о йожике и там были сложные слава. Джейсон попытался пнуть ее ката, и прятался от него на дериве. Я знаю типерь много о ведьмах, у нех нет барадавок и они не седят тебя, они прямо как бабушки, только бабушки не знают столько сложных слов.
Сьюзен могла расслабиться. Нет ничего, что может сравниться с классом склоненных голов. Хороший учитель использует любую возможность, которая ему представиться, а побывать в гостях у Миссис Ягг само по себе образование. Два образования.
Классная комната имела свой собственный аромат: нотка запаха карандашных очисток, гуаши, длинных мертвых насекомых, клея и, конечно, слабого аромата Билли.
У нее состоялся непростой разговор с дедушкой. Она отчитала его за то, что он не сказал ей всего. А он сказал, что вовсе не должен был этого делать. Если скажешь людям, что скрывает будущее, этого не произойдет. В этом был смысл. Конечно был. Это была хорошая логика. Проблема в том, что Сьюзен была слишком логична. Но сейчас все вернулось к своим непростым, прохладным отношениям, которые сохранялись большую часть времени в этой маленькой семье, существовавшей вопреки всякой биологии.
Может, думала она, это и есть нормальное семейное состояние. Когда наступает время для решительного броска — спасибо, миссис Ягг, благодаря вам я навсегда запомню эту фразу — они могут, не задумываясь, положиться друг на друга. Но, не считая этих случаев, они старались держаться друг от друга подальше.
Она давно не видела Смерти Крыс. Не стоило надеяться, что он умер. Но, так или иначе, он до сих пор не показывался здесь. Она с тоской подумала о том, что лежит у нее в столе. Сьюзен была очень строга насчет еды в классе и считала, что если правила есть, они касаются всех, даже ее. В противном случае это тирания. Но, может быть, правила существуют для того, чтобы заставить тебя подумать, прежде чем нарушать их.
