Бюро обкома и горкома партии 27 июня постановило:
«Обязать первых секретарей горкомов и райкомов партии в трехдневный срок отобрать из проверенного партийного, комсомольского и советского актива, способного владеть оружием, бойцов для укомплектования истребительных батальонов».
Иначе говоря, зачисляли в батальоны гражданских людей, не имевших военной подготовки. Чтобы привлечь добровольцев, их освобождали от призыва в народное ополчение. Но в результате они остались без красноармейского пайка.
Начальник управления НКВД Журавлев докладывал своему начальству: «Питание бойцов организовано в столовых нарпита по месту расположения батальонов за отпускаемые восемь рублей в сутки на бойца, но из-за отсутствия фондов красноармейского пайка столовые вынуждены питать бойцов тем, что у них найдется. Вещевым довольствием в плановом порядке бойцы не удовлетворяются. Принятыми мерами удалось обеспечить теплой одеждой тридцать процентов бойцов. Обувью же бойцы совсем не удовлетворены…»
Командирами батальонов назначались чекисты и сотрудники милиции. На райотделы НКВД возлагалась задача обучения вступивших в батальон. В райисполкомах выделили специальное помещение для дежурной группы бойцов истребительного батальона, которой придавался автотранспорт. Истребительные батальоны формировались и в области.
22 октября, в отчаянной ситуации истребительные батальоны передали в подчинение армейского командования, которое должно было взять на себя снабжение их боеприпасами и продовольствием. Всего в городе и области сформировали 87 истребительных батальонов — общей численностью 28 500 человек. Вооружение — винтовки, ручные пулеметы, гранаты, бутылки с горючей смесью.
4 ноября 1941 года комендант Москвы генерал-майор Кузьма Романович Синилов (только что назначенный на этот пост с должности командира 2-й мотострелковой дивизии внутренних войск НКВД) докладывал наркому внутренних дел Берии:
«В городе проживает много враждебного, антисоветского элемента, деятельность которого все больше активизируется по мере приближения фашистской армии к столице. За период с 20 октября по 2 ноября 1941 года расстреляно на месте — 7 человек, расстреляно по приговорам Военных трибуналов — 98 человек. Осуждено к тюремному заключению на разные сроки — 602 человека.
Ежедневно получаются анонимные контрреволюционные письма. Имели место случаи разбрасывания и расклеивания по городу такого же содержания листовок. Все это свидетельствует о нахождении в городе разрозненных и, может быть, организованных враждебных сил.
Исходя из изложенного, считаю необходимым провести следующие мероприятия:
1. Оперативным порядком органов НКВД в течение 2—3 дней провести очистку города от всего враждебного и неблагонадежного элемента.
2. Изъять у всего гражданского населения, не находящегося в отрядах по обороне города, огнестрельное нарезное и гладкоствольное оружие.
3. Принять более радикальные меры по ликвидации еще имеющихся очередей.
Прошу Ваших указаний».
Для контроля над городом помимо управления коменданта города развернули еще двадцать пять районных комендатур. Каждому районному коменданту выделили стрелковую роту, в его распоряжение перешла местная милиция. На основных направлениях въезда в город развернули двадцать три заставы.
На партийном собрании столичной комендатуры с докладом выступил заместитель коменданта Москвы по политической части бригадный комиссар Федор Гаврилович Филинов:
— Какие основные задачи стоят перед нами? Всей системой своей работы обеспечить надлежащий общественный революционный порядок в городе. Революционный порядок должен выразиться в том, чтобы очистить нашу столицу от чуждых нам элементов, могущих так или иначе повлиять на ослабление общественного и революционного порядка… Есть у нас сигналы о том, что в связи с некоторой активизацией наступления немцев кое-кто уже начинает психовать… Скажу больше, не только среди некоторой части гражданского населения, но и среди наших военных есть такие трусливые настроения, и среди нас, к сожалению, коммунистов.
Мы должны правильно построить взаимоотношения с местными партийными, советскими организациями и общественностью, которые могут дать тот или иной сигнал. Там, где это хорошо поставлено, мы имеем такие заявления граждан в райкомендатуру: мать родная заявила на сына, что он дезертир, брат о брате сообщает, сосед о соседе и вообще информируют о положении дел в их доме и дворе.
Это и есть не что иное, как величайшее патриотическое чувство…
На пленуме горкома партии член военного совета Московского военного округа дивизионной комиссар Константин Федорович Телегин призвал столичных руководителей:
— Необходимо очистить Москву от тех людей, которые не должны быть здесь. По данным, которые мы имеем от комендатуры города, каждый день в Москве обнаруживаются сотни людей, которые живут без прописки, без права проживания в Москве. Около сотни человек ежедневно задерживается дезертиров, среди которых попадаются и люди, завербованные немецкой разведкой. Очищать Москву надо быстро. Хочу подчеркнуть еще одну мысль: политическую работу среди населения надо вести таким образом, чтобы были созданы условия, при которых никто не стал бы держать у себя родственника-дезертира. К сожалению, в судебной практике мы имеем за это время только три случая, когда родственники выдали дезертиров…
Справка управления коменданта города Москвы за октябрь 1941 — июль 1942 года:
«К 20 октября прошлого года были созданы 25 районных военных комендатур в Москве и 9 комендатур в пригородных районах.
На месте расстреляно за антисоветскую агитацию 13 человек…
За распространение контрреволюционных слухов задержано 906 человек…
Приговорены к высшей мере наказания — расстрелу — 887.
Осуждены на разные сроки военными трибуналами — 44 168 человек».
Будущего известного актера Петра Сергеевича Вельяминова, игравшего в кинофильмах «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень», арестовали за участие в мифической антисоветской организации «Возрождение России». Знакомый отца девушки, с которой он дружил, не сдал радиоприемник и слушал немецкие радиопередачи. Всех, с кем этот человек был связан, арестовали. Вельяминову было шестнадцать лет.
Петр Вельяминов провел в ГУЛАГе девять лет. Вышел на свободу в 1952 году. Ему уже исполнилось двадцать пять лет, учиться его не брали. Но разрешили поступить в местный театр. Так началась его актерская карьера. Заявление о реабилитации он рискнул подать только в 1984 году. Получил справку, и ему сразу же присвоили звание народного артиста России…
«Ночью происшествие очень странного и страшноватого свойства, — вспоминал Николай Амосов, тогда военный хирург полевого подвижного госпиталя № 2266, — арестовали Татьяну Ивановну, нашу старшую операционную сестру. Она была из Череповца, работала в гинекологии.
Начальник полевого госпиталя военврач 3-го ранга Борис Прокопьевич Хаминов комментировал скупо:
