В 1930 году на эти закупки выделили почти полтора миллиона долларов — большие по тем временам деньги. Заместитель главы военного ведомства Иосиф Станиславович Уншлихт попросил председателя ВСНХ Куйбышева выделить еще семьдесят тысяч долларов на военно-промышленный шпионаж — для получения «из-за границы агентурным путем рабочих чертежей и готовых образцов орудий… Состояние наших конструкторских организаций на сегодняшний день не может обеспечить требуемых сроков конструирования и производства новых систем артиллерийского вооружения для РККА».
Важнейшая задача разведчиков состояла в краже промышленных секретов. Разведчики похищали патенты и изобретения. Под чужим именем привозили в Советскую Россию иностранных инженеров, которые соглашались за солидное вознаграждение раскрыть секреты своей фирмы.
5 декабря 1929 года политбюро приняло постановление «О выполнении танко-строительной программы», в которой говорилось о необходимости наладить производство брони, стали, моторов, потребных для танкостроения:
«Командировать за границу авторитетную комиссию из представителей ВСНХ и Наркомвоенмора и возложить на них:
а) выбор и закупку типов и образцов танков,
б) выяснение возможностей получения техпомощи и конструкторов».
Обратились к американским конструкторам — через посредство Амторга, созданного в Нью-Йорке 1 мая 1924 года в качестве частного иностранного акционерного общества для экспортно-импортных операций с Россией.
Дипломатические отношения с Соединенными Штатами были установлены только осенью 1933 года. До этого времени Амторг исполнял функции советского торгового представительства в Соединенных Штатах. Через него оформлялась покупка тракторов, горного оборудования, автомобильной техники.
Первым председателем правления Амторга стал Исай Яковлевич Хургин, бывший член ЦК еврейской рабочей партии Бунд. Коллеги отзывались о нем как о «кристально честном человеке, пылком энтузиасте, работавшем с увлечением».
Приехав в США, Хургин был потрясен плохой работой его предшественников и запутанной бухгалтерией. Просмотрев финансовые документы, писал в Москву: «Это черт знает что такое! В списке кредиторов — К. Маркс и Ф. Энгельс на девять долларов с копейками. Мы этим господам обязаны несколько большим!» (см. «Отечественная история», № 3/2001).
27 августа 1925 года Хургин утонул вместе с приехавшим в командировку бывшим заместителем председателя Реввоенсовета Эфраимом Марковичем Склянским. Они отправились кататься на озеро около Нью-Йорка, но сильный ветер перевернул лодку…
В 1929 году к Амторгу были прикомандированы представители Наркомата по военным делам для закупок боевой техники. Американские танки оценивались невысоко. Считалось, что впереди британцы и французы. Тем не менее начальник автобронетанкового управления РККА Иннокентий Андреевич Халепский купил у американского конструктора танков Кристи колесно-гусеничный танк М-1931.
В целом эту машину нельзя назвать выдающимся достижением, но в ее конструкции был удачный компонент, за которым охотились танкостроители разных стран, — колесно-гусеничный движитель с подвеской.
Американский танк советские инженеры тщательно изучили, разработали для него другую башню, и он был принят на вооружение под названием БТ-2 (легкий быстроходный колесно-гусеничный танк). В своем кругу члены политбюро называли его «танком Кристи». 16 июня 1932 года Каганович докладывал Сталину: «Кристи — майская программа 120 штук, выполнено 30». Танк производили на Харьковском паровозостроительном заводе имени Коминтерна. Так что прародителем всего семейства танков БТ (БТ-2, БТ-5, БТ-7, БТ-7М) стал американский образец. Подвеска Кристи использовалась на всех советских танках, включая знаменитый Т-34.
Но главным партнером была Германия. Если бы в Гражданской войне верх взяли белые, Россия заняла место среди держав-победительниц и подписала бы условия Версальского мира. А Советская Россия не предъявила Германии никаких требований и не участвовала во взимании огромной контрибуции, которая подрывала и без того слабую немецкую экономику.
С санкции Ленина в небольшом городке Рапалло 16 апреля 1922 года нарком по иностранным делам Георгий Чичерин подписал сенсационный договор с Германией о взаимном признании и восстановлении дипломатических отношений. В Рапалло обе страны согласились строить отношения как бы с чистого листа и решили все спорные вопросы самым радикальным образом: они просто отказались от взаимных претензий.
Советско-германские отношения развивались по восходящей. 24 апреля 1926 года в Берлине советский полпред Николай Николаевич Крестинский и немецкий министр иностранных дел Густав Штреземан подписали договор о ненападении и нейтралитете. Обе страны согласились оставаться нейтральными, если на другую нападут, и договорились не участвовать в союзах, направленных против другой страны. Таким образом, Германия и Россия заведомо отказывались от участия в системах коллективной безопасности.
Внешняя политика России носила прогерманский характер не только в силу расчета, но и благодаря откровенной симпатии руководителей большевиков к Германии и немцам. 20 февраля 1922 года Ленин писал своему заместителю в правительстве Льву Борисовичу Каменеву: «По-моему, надо не только проповедовать: «учись у немцев, паршивая российская комммунистическая обломовщина!», но и брать в учителя немцев. Иначе — одни слова».
В Берлине вели себя крайне осторожно. Литвинов ехидно писал: «Германия старается изобразить из себя изнасилованную деву и намерена, по-видимому, шантажировать нас: ограблена-де, из родительского дома изгнали; приличные люди отворачиваются». Тем не менее взаимный интерес существовал.
Тайным военным сотрудничеством с Германией занимался нарком внешней торговли Леонид Красин. Он полагал, что ограничения, наложенные на Германию условиями Версальского мира, заставят немецкую армию искать обходные пути для развития военной техники и немцы будут платить России, если помочь рейхсверу и позволить ему создавать новые образцы боевой техники на российской территории.
Еще в сентябре 1921 года (до Рапалло!) командированные в Берлин Красин и Карл Бернгардович Радек, член ЦК и главный знаток Германии, подписали соглашение об образовании совместного «Общества по развитию промышленных предприятий».
На следующий год рейхсвер приступил к созданию на территории России объектов для испытаний своей боевой техники. Первыми в Москву приехали представители немецкой авиастроительной компании «Юнкерс», основанной профессором Гуго Юнкерсом. Вместе с ними приехали офицеры немецкой армии. Они путешествовали под чужими именами — обычная практика в то время. Немцы хотели получить концессию на производство военных самолетов (см. «Военно-исторический журнал», № 4/2001).
В январе 1923 года «Юнкерс» получил право использовать бывший Русско-Балтийский завод в Филях. Немцы должны были наладить выпуск трехсот самолетов. Половину обязалось купить советское правительство. Горячим сторонником этого контракта был Михаил Васильевич Фрунзе, который в январе 1925 года возглавил военное ведомство.
