Священнику связали руки, засунули в багажник и поехали. Хростовский на полном ходу выскочил из машины. Офицеры не стали останавливаться, потому что на дороге были люди. Хростовский добежал до рабочего общежития, оттуда позвонили в местную полицию и сообщили, что похищен ксендз Ежи Попелюшко.
Обстоятельства смерти Ежи Попелюшко известны только со слов его убийц. Они уверяли, что, когда они открыли багажник, священник пытался бежать. Тогда они его вновь избили, засунули в мешок и поехали дальше. Затем они связали священника, набили камнями мешок и бросили в воду. Это произошло в полночь, 19 октября 1984 года. В этот день их начальник министр внутренних дел Чеслав Кищак отмечал день рождения.
На обратном пути трое офицеров напились. Они понимали, что находятся в опасности — их может опознать водитель Попелюшко, но верили, что начальство не даст их в обиду — они же выполняли приказ.
О похищении сообщили по телевидению. Представитель правительства Ежи Урбан назвал похищение провокацией против власти. Надежда, что Ежи Попелюшко скоро вернется, исчезла. Вскоре его труп выловили из Вислы, в ста с лишним километрах от Варшавы. Почти сразу же поползли слухи, что с Попелюшко разделалась служба госбезопасности. Сразу после того, как было сообщено о смерти Попелюшко, тысячи поляков собрались возле церкви Святого Станислава, где последние четыре года служил ксендз Ежи.
— Он умер не потому, что думал о себе, а потому, что думал о других, — сказал тогда ксендз Феликс Полевски. — Он умер во имя любви и правды.
Опасаясь, что весть о смерти Попелюшко приведет к массовым демонстрациям и столкновениям с полицией, священники и лидеры «Солидарности» призвали к спокойствию.
Убийство Попелюшко произвело такое гнетущее впечатление на страну, что Ярузельский распорядился провести расследование. Распоряжение было выполнено; расследованием руководил начальник четвертого департамента генерал Зенон Платек…
Но начальник следственного управления полковник Збигнев Яблонский быстро выяснил, что машина похитителей числится за четвертым департаментом министерства внутренних дел и брал ее капитан Пиотровский. Чтобы откреститься от этого преступления, власти сразу же сдали исполнителей. Офицеров госбезопасности арестовали и судили. Власть даже не попыталась спасти их от наказания.
Полковник Петрушка на суде клялся, что капитан Пиотровский неправильно его понял. Полковник разразился обвинительной речью против Польской католической церкви. Он обвинил ее в разжигании ненависти к марксизму и социалистическому государству. Он сказал, что сотрудники секретной полиции вынуждены были много работать, не знали, что такое воскресенье, дети не видели отцов.
Поговаривали, что вся эта история была затеяна для того, чтобы скомпрометировать генерала Ярузельского и его министра внутренних дел генерала Кищака, заставить их действовать более жестко против «Солидарности». Но доказательств этому не нашли. Польская госбезопасность действовала в духе указаний партии и правительства.
На похороны Попелюшко собралось четыреста тысяч человек, они заполнили все прилегающие к костелу улицы. В первый раз после введения военного положения выступил Лех Валенса. И когда люди услышали его имя, они подняли вверх два пальца — знак «Мы победим».
— Если у Польши есть такие священники, — сказал Лех Валенса, — Польша не погибнет.
Они хотели убить не только человека, поляка и священника. Они хотели убить надежду на то, что в Польше можно обойтись без насилия в политической жизни.
Облачка дыма от горящего воска поднимались над варшавским кладбищем в тот ноябрьский день. Это был День Всех Святых, и тысячи поляков собрались над кладбищем, чтобы зажечь свечи в память умершего. Большая фотография молодого человека в белом воротничке католического священника высилась над толпой. Под фотографией крупными буквами было написано: «Убит службой госбезопасности». Собравшиеся на кладбище поминали всех, кто умер после введения военного положения в декабре 1981 года. В основном это были активисты «Солидарности».
После похорон тысячи поляков прошли по улицам Варшавы с транспарантами «Солидарности». Запрещенный и, казалось, уничтоженный властями профсоюз показал, что он жив и что народ верит «Солидарности». Полиция не вмешивалась. Это было начало конца социалистического режима.
Собор Святого Станислава, в котором служил когда-то ксендз Ежи Попелюшко, стоит на площади имени американского президента Вудро Вильсона. Еще недавно площадь носила имя Парижской коммуны. Возле костела памятник самому Попелюшко, сбоку трогательная скульптура, изображающая детей, участвовавших в 1944 году в Варшавском восстании. Вдоль всей стены костела установлены мемориальные плиты с названиями тех мест, где полвека назад убивали поляков, — от концлагеря Майданек до Катынского леса. Убитый ксендз Ежи Попелюшко остается символом борьбы с коммунистическим режимом. У памятника Попелюшко лежат живые цветы и горят свечи.
Это политическое убийство привело к тому, чего его организаторы больше всего хотели избежать, — к крушению социализма. Так оно чаще всего и бывает, когда спецслужбы берутся не за свое дело. И эта история особенно поучительна для потенциальных исполнителей мокрых дел. Опасно подчиняться таким приказам. Исполнителей потом сажают, а их начальники делают вид, будто они ничего не знали.
16 августа 2001 года, отсидев пятнадцать лет, вышел на свободу бывший капитан службы безопасности Гжегож Пиотровский, убийца Попелюшко. На процессе в Торуне Пиотровский и обвиненный в подстрекательстве и содействии убийству Адам Петрушка были приговорены к двадцати пяти годам тюремного заключения. Двое других обвиняемых получили пятнадцать и четырнадцать лет тюрьмы. Срок заключения Пиотровскому сократила амнистия. Когда все они вышли на свободу, им изменили внешность и выдали новые документы…
После похорон Ежи Попелюшко, когда вся Польша была взбудоражена этой трагедией, 13 декабря 1984 года Войцеху Ярузельскому передали устное послание от имени генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко:
«Откровенно говоря, складывается впечатление, что процесс стабилизации стал давать сбои… Вы предпринимаете усилия, чтобы исправить положение, но ощущение такое, что пока решительного перелома не происходит.
В чем же причина этого?..»
Через несколько месяцев в Москве пришел к власти Михаил Сергеевич Горбачев, и давление на Варшаву ослабло.
Но споры о том, как оценивать политику Ярузельского, не прекращаются.
У генерала есть очень авторитетные защитники.
«Всю жизнь ему приходилось скрывать рефлексию, наступать на гордость, прятать интеллектуальное и нравственное превосходство — и чем дальше, тем больше, — пишет в защиту Ярузельского известный журналист Александр Пумпянский. — В последние, критические годы этот разрыв был абсолютно невыносим. Быть вассалом — несладкая участь. Но иметь таких сюзеренов!
Его визави на советской стороне были зомби — нам ли этого не помнить? При этом абсолютно безапелляционные зомби. Несогласие исключалось. А согласие было смерти подобно. И он искал и находил каждый раз эту тонкую, готовую порваться в любой момент нить согласия-несогласия… Объявление военного положения было именно такой мерой. Компромисс между невозможным и необходимым».
