* * *
— Вон там — хребет Локоморинанг, — просвещает Джастина капитан Маккензи по системе внутренней связи. — Нефть и золото. Кения и Судан уже сотню лет спорят за эту территорию. На старых картах она принадлежит Судану, на новых — Кении. Я полагаю, кто-то позолотил ручку картографу.
Капитан Маккензи из тех тактичных людей, которые точно знают, когда надо говорить на отвлекающие темы. На этот раз он прилетел на двухмоторном «Бич бейрон». Джастин сидит рядом с ним в кресле второго пилота, слушает, не слыша, то капитана Маккензи, то разговоры пилотов других самолетов, летящих в зоне радиосвязи: «Где мы сейчас, Мак? Выше уровня облаков или ниже?» — «А где ты находишься?» — «В миле справа от тебя и на тысячу футов ниже. Что у тебя со зрением?» Они летят над бурыми скалами, под тяжелыми облаками. Ярко-красные полосы появляются там, где пробившиеся сквозь облака солнечные лучи падают на землю. Впереди появляются горы. Дорога, как вена, извивается среди скал-мускулов.
— Кейптаун — Каир, — лаконично объясняет Маккензи. — Не пытайтесь ею воспользоваться.
— Не буду.
Маккензи снижается.
— Направо уходит дорога, по которой ехали Арнольд и Тесса. Из Локи в Лодвар. Хорошая дорога, если не принимать во внимание бандитов.
Джастин пристально всматривается в белесый туман, видит Арнольда и Тессу в их джипе, с запыленными лицами, коробку с дискетами, трясущуюся на сиденье между ними. Река пересекает Каирское шоссе. Тагуа, объясняет Маккензи. Ее истоки — в горах Тагуа. Их высота — одиннадцать тысяч футов. Джастин вежливо кивает. Солнце выходит из-за облаков, горы становятся черными и угрожающими. Тесса и Арнольд исчезают. Под ними вновь забытая богом земля, где нет ни людей, ни зверей.
— Сюда иногда заходят суданские племена, живущие вдоль хребта Моджила. В своих джунглях они ходят голыми. Тут вспоминают о скромности, прикрываются клочками ткани. И так быстро бегают!
Джастин вежливо улыбается, глядя на проплывающие под ними коричневые безлесные горы. За ними уже просматривается синева озера.
— Это Туркана?
— Плавать в нем не рекомендую. Если вы, конечно, не мировой рекордсмен. Вода чистая. Прекрасные аметисты. Дружелюбные крокодилы.
Внизу появляются стада овец и коз, деревня, дома, загоны для скота.
— Турканские племена, — комментирует Маккензи. — В прошлом году была большая стрельба из-за краж скота. Лучше держаться от них подальше.
— Хорошо, — обещает Джастин. Маккензи поворачивается к Джастину, смотрит ему в глаза.
— Как я понимаю, они не единственные, от кого вам следует держаться подальше.
— Не единственные, — соглашается Джастин.
— Через пару часов мы уже будем в Найроби.
Джастин качает головой.
— Хотите, чтобы я доставил вас в Кампалу? Топлива хватит.
— Вы очень добры.
Вновь внизу появляется дорога, песчаная, без людей и машин. Самолет вдруг начинает мотать, словно природа требует, чтобы они повернули назад.
— Здесь жуткие ветра, — говорит Маккензи. — Регион этим славится.
Под ними лежит Лодвар, зажатый среди конических черных холмов, высота которых не превышает двухсот футов. Аккуратный, чистенький, под жестяными крышами, с бетонной взлетно-посадочной полосой и школой.
— Никакой промышленности, — объясняет Маккензи. — Большой рынок коров, ослов и верблюдов, если у вас есть желание их купить.
— Желания нет, — с улыбкой отвечает Джастин.
— Одна больница, одна школа, много солдат. Лодвар — опорный пункт всего сектора. Солдаты большую часть времени проводят в горах Алой, без особого успеха преследуя бандитов. Из Судана, Уганды, Сомали. Бандитам тут раздолье. А кража скота — национальный вид спорта, — Маккензи вновь входит в роль гида. — Манданго крадут скот, все танцуют две недели, потом другое племя крадет скот у них.
— От Лодвара до озера далеко?
— Километров пятьдесят. Поезжайте в Калокол. Поселок рыбаков. Спросите Микки. Его матрос — Абрахам. С Микки Абрахам ведет себя как шелковый, без него — сущий дьявол.
— Спасибо.
Разговор обрывается. Маккензи облетает посадочную полосу, покачивает крыльями, показывая тем самым, что собирается садиться. Поднимается выше, возвращается. Внезапно они уже на земле. Говорить больше не о чем, разве что Джастин вновь благодарит Маккензи.
— Если я вам понадоблюсь, найдите кого-нибудь, кто сможет связаться со мной по радио. — Маккензи и Джастин уже стоят у самолета. — Если я не смогу помочь вам, есть человек, которого зовут Мартин, он руководит Летной школой Найроби. Летает уже тридцать лет. Учился летать в Перте и Оксфорде. Упомяните мою фамилию.
— Благодарю, — в который уж раз повторяет Джастин и, из уважения к Маккензи, записывает в блокнот названное имя.
— Одолжить вам мой чемоданчик? — Маккензи указывает на черный брифкейс, который держит в руке. — Там, между прочим, длинноствольный пистолет, если вас это интересует. Точно бьет на сорок ярдов.
— О, я не попаду и с десяти, — восклицает Джастин и смеется, как частенько смеялся до появления Тессы.
— А это Джастис, — Маккензи представляет бородатого философа в рваной футболке и зеленых сандалиях, который возник словно из-под земли. — Джастис — ваш водитель. Джастин, познакомьтесь с Джастисом. У Джастиса есть господин по имени Эзра, который поедет с ним. Что еще я могу для вас сделать?
Джастин достает из внутреннего кармана куртки толстый конверт.
— Попрошу вас отправить это письмо, как только вы окажетесь в Найроби. Обычной почтой. Адресат — не моя подруга. Тетушка моего адвоката.
— Этим вечером вас устроит?
— Вполне.
— Будьте осторожны, — Маккензи кладет конверт в брифкейс.
— Обязательно буду, — заверяет его Джастин. На этот раз ему удается не добавить: «Вы очень добры».
* * *
Озеро отсвечивало белым, серым, серебристым, стоящее в зените солнце разделяло рыбацкую лодку Микки на черные и белые части: черная — под навесом, белая — открытая безжалостным лучам. Серые, подернутые жарким маревом горы изгибали свои спины над кромкой воды. Черные лица Микки и Абрахама, его молодого матроса, фыркающего, злого, Маккензи и тут не ошибся, блестели от пота. По какой-то, уже никому не ведомой причине Абрахам говорил по-немецки, а не по-английски, поэтому разговор шел на трех языках: Джастин обращался к Микки на английском, к Абрахаму — на немецком, а между собой они говорили на местном диалекте суахили.
Довольно часто Джастин видел и Тессу. Она сидела на самом носу, свесив руку к самой воде, не боясь крокодилов, а Арнольд держался рядом, чтобы она не дай бог не упала в воду. По радио на английском шла какая-то кулинарная передача. Ведущий объяснял, чем хороши высушенные на солнце помидоры.
