— В семь часов.
— Отлично. Заберете меня, когда начнет темнеть. Если мне что-нибудь понадобится, я вас позову, — и тверже: — Я хочу побыть один, Микки. Для этого я и приехал сюда.
— Да, сэр.
Он не слышал, как Микки и Абрахам ушли. Какое-то время он вообще ничего не слышал, кроме плещущихся волн. Потом до него донесся вой шакала, оживленная беседа семейства стервятников, рассевшихся на пальме дум. И тут же Тесса сказала ему, что сделала бы все снова, будь у нее вторая жизнь, что именно так она и хотела умереть, в Африке: умереть в борьбе с несправедливостью. Он выпил воды, встал, потянулся, направился к следам краски на камне, чтобы быть к ней ближе. Много времени дорога не заняла. Положив руки на следы, он оказывался в восемнадцати дюймах от нее, учитывая толщину автомобильной дверцы. Или расстояние между ними было в два раза большим, если у этой дверцы сидел Арнольд. Он даже хохотнул, вспомнив, сколько ему приходилось тратить усилий, чтобы заставить ее пристегнуться ремнем безопасности. На изобилующих колдобинами африканских дорогах, спорила она из свойственного ей упрямства, лучше обходиться без ремня: тогда тебя не будет подбрасывать, как мешок с картошкой, на каждой паршивой выбоине. От следов краски он спустился вниз, на дно пересохшей речушки, и, сунув руки в карманы, встал рядом с тем местом, где замер сброшенный с дороги джип, представил себе, как бедного Арнольда выволокли из кабины, вышибли из него дух и увезли туда, где его ждала медленная и мучительная смерть.
Затем, человек педантичный, он вернулся к валуну, который использовал вместо стула по прибытии на место, вновь сел и сосредоточился на маленьком синем цветке, очень похожем на флокс, который он посадил в палисаднике своего дома в Найроби. Проблема заключалась в том, что он не мог с уверенностью сказать, рос ли цветок там, где он его видел, или он мысленно перенес его из Найроби, а может, при здравом размышлении, даже с лужайки перед отелем в Швейцарии. Но его интерес к флоре в значительной мере угас. Он более не хотел, чтобы его воспринимали как очень милого человека, который превыше всего ставит флоксы, астры, фризии и гортензии. Джастин как раз размышлял о переменах в его внутреннем мире, когда со стороны берега донесся шум работающего мотора. Сначала что-то грохнуло, словно раздался небольшой взрыв, потом мотор ровно заурчал и урчание начало медленно затухать. «Должно быть, — решил он, — Микки все-таки решил порыбачить. Как истинный рыбак, он прекрасно знал, что на закате самый лучший клев, и не смог устоять перед искушением». Джастин вспомнил свои попытки уговорить Тессу отправиться с ним на рыбалку. Только в результате они не ловили рыбу, а занимались любовью, возможно, поэтому он ее и уговаривал. Джастин еще улыбался, думая о том, что дно маленькой лодки — не самое подходящее место для любовных утех, когда в голову пришла новая идея, связанная с внезапным отъездом Микки. И идея эта не имела никакого отношения к предзакатному клеву.
Микки не из тех, кто меняет свое решение, потакает своим прихотям.
Микки совсем не такой.
Он сразу понял, едва увидев Микки, да и Тесса подтвердила правильность его вывода: верность господину у Микки в крови, вот почему, собственно, он в какой-то момент и спутал его с Мустафой.
Поэтому Микки не мог отправиться на рыбалку.
Но он уплыл. Взял он с собой Абрахама или нет, Джастин сказать не мог. Но Микки уплыл, вместе с лодкой. Уплыл далеко, на другую сторону озера… шум мотора давно уже сошел на нет.
Так почему он уплыл? Кто предложил ему уплыть? Заплатил за то, чтобы он уплыл? Приказал уплыть? Пригрозил, что иначе ему будет худо? Что за сообщение получил Микки, по радио или от кого-то лично, подошедшего к нему человека, может, другого рыбака, если, несмотря на верность, читаемую на его открытом лице, снялся с якоря и уплыл, не получив деньги за сделанную работу? Или Марк Лорбир, этот импульсивный Иуда, чтобы подстраховаться, вновь решил обратиться к своим друзьям? Джастину вроде бы показалось, что он слышит шум еще одного двигателя, на этот раз со стороны дороги. Сумерки быстро сгущались, день переходил в ночь, в такой час водитель проезжающего автомобиля обязательно включил хотя бы подфарники, но этот экономил ресурс лампочек.
У Джастина возникла мысль, возможно, потому, что двигался автомобиль с черепашьей скоростью, что за рулем сидит Хэм, который, как всегда, едет на пять миль медленнее, чем разрешали установленные на дороге знаки. А прибыл он с тем, чтобы сообщить, что все письма, отправленные тетушке-драконше в Милан, благополучно получены и величайшая несправедливость, раскрытая Тессой, будет в самое ближайшее время исправлена, причем по установленным ею правилам: Систему заставят принять необходимые меры. Тут же в голову пришла новая мысль: «Это не автомобиль. Я ошибся. Это маленький самолет». Шум исчез совсем, и Джастин практически убедил себя в том, что сам шум — иллюзия: он слышит шум двигателя джипа Тессы, который вот-вот появится на дороге, Тесса сбежит вниз в сапожках «Мефисто», чтобы поблагодарить его за то, что он продолжил и довел до конца начатое ею дело. Но джип, который он увидел, не принадлежал ни Тессе, ни кому-то из его знакомых. На дороге над ним остановился скорее не джип, а вездеход, но небольшой вездеход для сафари, темно-синий или темно-зеленый, в быстро меркнувшем свете разглядеть цвет не удавалось. И остановился вездеход именно в том месте, где он видел Тессу. И хотя Джастин ждал чего-то подобного после приезда в Найроби и где-то в душе даже хотел, чтобы так оно и вышло, а потому расценил предупреждение Донохью как излишнее, появление вездехода вызвало у него безмерную радость, ощущение завершенности. Он встретился со всеми, кто предал ее: Пеллегрином, Вудроу, Лорбиром. Он переписал заново ее меморандум, пусть и не смог свести воедино отдельные его части, но по-другому не получилось. А теперь ему предстояло разделить с Тессой последний из ее секретов.
Второй вездеход остановился в затылок первому. Он услышал легкие шаги, увидел быстро движущиеся тени. Услышал, как кто-то свистнул на дороге, как сзади послышался ответный свист. Ему показалось, а может, так оно и было, что он уловил запах сигаретного дыма: кто-то курил сигареты «Спортсмен». Темнота вдруг сгустилась, потому что вокруг вспыхнули фонари и самый яркий выхватил его из темноты.
Он услышал шаги, приближающиеся к нему по белому склону.
Авторское послесловие
Первым делом позвольте мне выступить в защиту посольства Англии в Найроби. Это совсем не то место, которое я описал в книге, я там вообще никогда не был. И люди, которых я описал, там не работают, потому что я с ними никогда не встречался и не разговаривал. Пару лет тому назад я виделся с послом, мы выпили имбирного эля на веранде отеля «Норфолк», но ничего больше. Он ничем не напоминает, внешне или внутренне, моего Портера Коулриджа. Что же касается бедного Сэнди Вудроу… что ж, если в английском посольстве в Найроби вообще есть глава «канцелярии», вы можете быть уверены, что ему или ей и в мыслях не придет возжелать жену (или мужа) ближнего своего или уничтожить важные документы. Но такой должности нет. Главы «канцелярии» как в Найроби, так и во многих других посольствах Англии, канули в Лету.
