— Бет все так тонко чувствует, — громыхает Таппер. — Все знает, все понимает, дорогой мальчик. Очень нежная душа, не так ли, дорогая. «Мы должны привезти ему деревья», — сказала Бет. Я сразу понял, как она права.
— Мы можем посадить их прямо сейчас, не так ли? — говорит Бет.
— После ленча, — твердо возражает Адриан.
Вернее, простого деревенского пикника: «Хлеб, оливки, форель из нашей коптильни, дорогой, посидим втроем, с бутылкой твоего прекрасного вина, которым так славится вилла Манцини».
Что остается Джастину? Он ведет их на виллу.
* * *
— Нельзя скорбеть вечно, дорогой мальчик. Евреи не скорбят. Семь дней — это все, что они себе позволяют. После этого они вновь на ногах, возвращаются к делам.
Их закон, дорогая, — объясняет Адриан, обращаясь к жене, словно она — слабоумная.
Они сидят в гостиной под херувимами, едят форель с колен: на то и пикник.
— Для них все прописано. Что делать, кому, как долго. А потом — за работу. Джастин должен следовать их примеру. Лентяйничать нехорошо, Джастин. Лентяйничать нельзя. Ни одного дня. От лени только вред.
— О, я не лентяйничаю, — возражает Джастин, ругая себя за то, что открыл вторую бутылку вина.
— А что же ты тогда делаешь? — Маленькие глазки Таппера впиваются в него.
— Видишь ли, Тесса оставила множество незавершенных дел, — пространно объясняет Джастин. — Прежде всего, конечно, надо решить вопросы, связанные с наследством. Потом ее благотворительный фонд. И еще много всякого и разного.
— Компьютер у тебя есть?
«Ты его видел, — в ужасе думает Джастин. — Но это невозможно! Я очень быстро закрыл дверь. Очень быстро!»
— Величайшее изобретение человечества после печатного станка, дорогой мальчик. Не так ли, Бет? Не нужны ни секретарь, ни жена, он заменяет все. Каким пользуешься ты? Мы так и не решились купить компьютер, не так ли, Бет? Ошибка.
— Мы не понимали, до чего он хорош, — объясняет Бет, глотнув вина. Для такой миниатюрной женщины глоток на удивление большой.
— О, я пользуюсь лишь тем, что здесь было, — отвечает Джастин, самообладание уже вернулось к нему. — Адвокаты Тессы нагрузили меня кучей дискет. Я взял компьютер, который стоял на вилле, и, насколько смог, прогнал через него дискеты.
— Значит, ты закончил. Пора возвращаться домой. Не тяни. Поезжай. Ты нужен своей стране.
— В общем-то, я не закончил, Адриан. Мне нужно еще несколько дней.
— Форин-оффис знает, что ты здесь?
— Вероятно, — отвечает Джастин. «Почему Адриан так ведет себя? Почему вторгается в те сферы моей жизни, которые не имеют к нему ни малейшего отношения, а я стою и не останавливаю его?»
Но тут Адриан переключается на другую тему, и Джастину приходится выслушивать удивительно нудный рассказ о том, как Величайшая пишущая пара этого мира боролась с естественным притяжением Всемирной паутины. Безусловно, репетировалась речь перед производителями компьютеров с целью получения бесплатного образчика их продукции для создания очередной тосканской нетленки.
— Ты убегаешь, дорогой мальчик, — строго отчитывает Адриан Джастина, когда двое мужчин отвязывают деревья и переносят их в подвал, чтобы Джастин посадил их в удобное для него время. — Убегаешь от долга. Старомодное слово по нынешним временам. Чем дольше откладываешь, тем тяжелее становится. Возвращайся домой. Тебя встретят с распростертыми объятиями.
— Почему бы не посадить их сейчас? — спрашивает Бет.
— Слишком большая эмоциональная нагрузка, дорогая. Он справится сам. Да благословит тебя бог, дорогой мальчик. Держи руку на пульсе. Важнее в этом мире ничего нет.
Так чего вы приезжали? Таким вопросом задается Джастин, глядя на удаляющийся пикап. По собственной инициативе или на вас нажали? Вас привел запах крови… или Пеллегрин? Жизнь Таппера богата событиями. Он поработал и на Би-би-си, и в таблоидах. А также в Уйат-холле, в тех больших комнатах, куда не пускают посторонних вообще и журналистов в частности. Джастину вспомнились слова Тессы: «Что, по-твоему, делает Адриан со своим умом, который не умещается в его книгах?»
* * *
Он вернулся к Ванзе, чтобы обнаружить, что шести-страничный дневник Тессы, который она вела в больнице, заканчивается на печальной ноте. Лорбир и его команда посещают палату еще три раза. Дважды Арнольд говорит с ними, но Тесса не слышит ни слова. Осматривает Ванзу не Лорбир, а сексуальная славянка, тогда как он сам и его ученики полукругом стоят у кровати. Кульминация наступает ночью, когда Тесса спит. Она просыпается, кричит, но медсестры не приходят. Они слишком напуганы. С огромным трудом Тесса их находит и заставляет признать, что Ванза мертва, а ребенка отправили в ее деревню.
Положив копии в стопку бумаг, полученных от полиции, Джастин сел за компьютер. Чувствовал он себя скверно. Во-первых, выпил слишком много вина. Во-вторых, форель, определенно недокопченная, камнем лежала в желудке. Он нажал на несколько клавиш, подумал о том, чтобы сходить на виллу за бутылкой с минеральной водой, и тут глаза у него едва не вылезли из орбит. В ужасе уставился на экран. Мотнул головой, закрыл глаза, вновь открыл. Надпись на экране осталась прежней:
ПРОГРАММА ВЫПОЛНИЛА НЕДОПУСТИМУЮ ОПЕРАЦИЮ И БУДЕТ ЗАКРЫТА.
ВСЕ НЕСОХРАНЕННЫЕ ДАННЫЕ ВО ВСЕХ ОКНАХ БУДУТ УНИЧТОЖЕНЫ.
А под смертным приговором — ящички, словно гробы на массовом захоронении: кликни тот, который хочешь опустить в могилу первым. Руки Джастина повисли, как плети, голова упала. Каблуками он уперся в пол, отталкивая стул и себя от компьютера.
— Будь ты проклят, Таппер! — прошептал он. — Будь проклят, будь проклят, будь проклят, — но проклинал-то он себя.
Случившееся — его работа. Не следовало ему подходить к компьютеру.
Гвидо! Ему нужен Гвидо!
Он посмотрел на часы. До окончания занятий двадцать минут, но Гвидо не разрешил ему приехать за ним. Он предпочитает ездить на школьном автобусе, как все нормальные ребята, «благодарю вас», и «я скажу водителю, чтобы он нажал на клаксон, высаживая меня у виллы». Вот оттуда Джастин мог забрать его на джипе. Не оставалось ничего другого, как ждать. Если бы он помчался к школе, то скорее всего не успел бы к отъезду автобуса, и тогда пришлось бы мчаться назад. Оставив компьютер, он вернулся к столу, на котором считали деньги, и углубился в бумаги. Печатный текст он определенно предпочитал электронному, который приходилось считывать с экрана.
Телеграфное агентство ПАНА (24.09.97)
«В 1995 году, согласно данным Всемирной организации здравоохранения, в регионе Сахары отмечено наибольшее, в сравнении с другими регионами, увеличение числа больных туберкулезом и СПИДом…»
Он это уже знал.
«Тропические мегаполисы превратятся в ад на земле. По мере того как незаконная вырубка лесов, загрязнение воды и земли, хищническая добыча нефти уничтожают экосистему „третьего мира“, все больше жителей сельских районов вынуждены мигрировать в города ради работы и выживания. Эксперты предсказывают появление десятков, а то и сотни тропических мегаполисов, трущобные районы которых с проживающими в них сотнями тысяч людей станут рассадниками смертоносных болезней, таких, как туберкулез…»
