– Вы тоже к Хаммерстайнам? – осведомились они, все еще разглядывая орхидеи.
На пятнадцатом этаже Джерри выбрался на пожарную лестницу. Там воняло кошками и отбросами из мусоропровода. По дороге вниз он наткнулся на горничную с ведром грязного белья. Она хмуро смерила его взглядом. Он поздоровался, та буйно расхохоталась. Он спустился до восьмого этажа, потом снова вышел на роскошную лестничную площадку для жильцов. Позолоченные двери двух лифтов выходили в небольшую ротонду. На этаже было четыре квартиры, каждая из которых занимала один сектор круглого здания с отдельным коридором. Джерри остановился в коридоре В, с цветами – единственным средством защиты, и начал следить за ротондой. Его внимание было приковано к началу коридора С Бумажная обертка орхидей намокла там, где он слишком крепко сжимал ее.
«Это обязательное еженедельное мероприятие, – заверил его Кро. – Каждый понедельник Американский клуб проводит вечер аранжировки цветов. Она встречается там с приятельницей, Нелли Тан, сотрудницей „Эйрси“. Они любуются цветочными аранжировками, а потом остаются на ужин».
«А где сейчас Ко?»
«В Бангкоке. Занимается делами».
«Будем надеяться, черт возьми, что он пробудет там подольше».
«Аминь, сэр. Аминь».
Взвизгнули несмазанные петли. Соседняя дверь распахнулась, и в коридор вышел молодой стройный американец в смокинге. Спокойные голубые глаза, портфель в руке. Он застыл на месте, глядя на Джерри и его орхидеи.
– Вы с этим меня поджидаете? – поинтересовался он. У него был протяжный говор, характерный для бостонского светского общества. Он выглядел богатым и уверенным в себе.
Дипломат или банкир из интеллектуальной элиты, догадался Джерри.
– Нет, собственно говоря, не совсем, – признался Джерри, изображая круглого английского дурня. – Я ищу мисс Кэвендиш. – За спиной американца Джерри заметил стеллаж, плотно уставленный книгами. Дверь тихо закрылась. – Мой приятель попросил меня передать это мисс Кэвендиш из квартиры 9D. Сам слинял в Манилу, а меня оставил с орхидеями, вот так.
– Вы ошиблись этажом, – ответил американец, шагая к лифту. – Вам выше. И коридором ошиблись. Коридор D на другой стороне. Вон туда.
Джерри постоял рядом с ним, делая вид, что ждет лифта вверх. Первым прибыл лифт, направляющийся вниз, молодой американец быстро шагнул внутрь, и Джерри снова занял свой пост. Дверь, помеченная буквой С, открылась, и Джерри увидел ее. Она вышла и два раза повернула ключ в замке. Длинные пепельные волосы собраны на затылке в низкий «хвост». Простое платье с низким воротником и сандалии. Он не успел разглядеть ее лица, но сразу понял, что она очень красива. Все еще не замечая его, девушка прошла к лифту, и Джерри почудилось, что он смотрит на нее с улицы сквозь стекла.
Джерри знавал женщин, преподносящих свое тело так, словно оно – крепость, штурмовать которую дано лишь храбрейшим из храбрых. На некоторых из них Джерри даже был женат, впрочем, возможно, они стали такими под его влиянием. Попадались и такие, которые, можно подумать, когда-то горячо возненавидели себя, поэтому ходят сгорбив спину и тщательно скрывая бедра. А были женщины, которые только сделают шаг навстречу – и кажется, они преподносят тебе драгоценный дар. Такие встречались редко, и сейчас Джерри понял, что она достойна быть королевой этого племени. Она остановилась у золоченых дверей и следила за мигающими цифрами. Он встал рядом. Лифт пришел, но она все еще не замечала Джерри. Как он и надеялся, лифт был набит битком. Оберегая орхидеи, он втиснулся боком, рассыпался в извинениях и улыбках и демонстративно приподнял букет повыше. Она повернулась к нему спиной, он оказался рядом. Воротник оставлял плечи обнаженными. Они были сильными, Джерри различил крохотные веснушки и пушок тонких золотистых волос, тонкой черточкой уходящий вдоль позвоночника вниз. Ее лицо было обращено к нему в профиль. Он всмотрелся.
– Лиззи? – неуверенно спросил он. – Привет, Лиззи, это я, Джерри.
Она резко обернулась и взглянула снизу вверх. В этот миг ему захотелось отшатнуться подальше, потому что он понимал, что первым ее откликом будет физический страх перед его ростом. Он не ошибся. Серые глаза испуганно мигнули, потом остановились.
– Лиззи Уэрдингтон! – заявил он более уверенно. – Ну как виски? Вспомнила меня? Когда-то я удачно вложил денежки в ваше дело. Джерри. Приятель Малыша Рикардо. Сорок с лишним литров с моим именем на этикетке! Все оплачено и взято на борт.
Он говорил вполголоса, понимая, что, возможно, ворошит прошлое, которое ей хотелось бы поскорее забыть. Он говорил так тихо, что пассажиры в лифте слышали лишь мелодию «Капли дождя продолжают падать на мою голову», доносившуюся из музыкального автомата, да ворчание пожилого грека, которому чудилось, что его замуровали.
– Да-да, конечно, – произнесла она и одарила его сияющей улыбкой стюардессы. – Джерри! – Она замолчала, словно его имя вертелось у нее на языке. – Джерри… э-э… – Затем нахмурилась и взглянула на него, словно театральная актриса, воплощающая аллегорию Забывчивости.
Лифт остановился на шестом этаже.
– Уэстерби, – торопливо подсказал он, выручая ее. – Репортер. Вы заставили меня раскошелиться в баре «Созвездие». Мне хотелось чуть-чуть тепла и уюта, а получил я лишь бочонок виски.
Кто-то рядом с ними засмеялся.
– О, конечно! Джерри, дорогой! Как я могла забыть… Какими судьбами в Гонконге? О Боже!
– Как обычно, гоняюсь за сенсациями. Пожары, эпидемии, голод. А как ты? Ушла на покой, полагаю, при твоих-то методах торговли. Никогда в жизни мне так не выкручивали руку.
Она радостно рассмеялась. Двери раскрылись на третьем этаже. Внутрь с трудом втащилась старушка, опирающаяся на две трости.
«Лиззи Уэрдингтон сбыла с рук ровным, счетом пятьдесят пять бочонков пунцового вдохновения из источника Гиппокрены, ваша светлость, – говорил старина Кро. – Все до одного проданы покупателям – мужчинам, и многие из них, как мне говорили, получили в добавок к виски некие дополнительные услуги. Осмеливаюсь предположить, это придает новый смысл выражению «полной мерой».
Они спустились в вестибюль. Девушка вышла первой, Джерри шел рядом. Сквозь двери парадного входа он увидел ее красный спортивный автомобиль с откинутым верхом, втиснутый между сверкающими лимузинами. «Она, должно быть, позвонила вниз и велела подать его к подъезду, – подумал он. – Если здание принадлежит Ко, он, черт возьми, не мог не позаботиться, чтобы с ней обращались как следует». Проходя через вестибюль, Лиззи болтала без умолку, то и дело оборачиваясь к нему. Руку она отставила далеко от туловища, оттопырив ладонь, как манекенщица. Он, должно быть, спросил ее, как ей нравится в Гонконге, но сам не мог этого припомнить.
– Я в восторге от него, Джерри, просто в восторге Вьентьян по сравнению с ним… отстал на много веков. Ты слышал, что Рик погиб? – Она произнесла это высокопарным тоном, словно давая понять, что она и смерть – давние знакомые – Мне казалось, после Рика я не смогу никого полюбить. Джерри, я ужасно ошибалась. Гонконг – самый веселый город в мире. Лоуренс, дорогой, я отчаливаю в своей красной подлодке. У нас в клубе девичник.
