— Отличная шутка, ха-ха, — пролепетал Ринсвинд. — Мир покоится на спинах слонов, ха-ха… А потом бац — и ты это видишь!..
— Краски, где мои краски? — принялся оглядываться по сторонам Леонард.
— Ну, некоторые из них — в туалете, — подсказал Ринсвинд.
Моркоу с удивленным видом отвернулся от иллюминатора. Иконограф, кувыркаясь и изрыгая писклявые проклятия, полетел прочь.
— А где мое яблоко? — спросил он.
— Что? — переспросил Ринсвинд, не понимая, с чего вдруг разговор перешел на фрукты.
— Я начал есть яблоко, потом повесил его в воздухе рядом с собой. Куда оно подевалось?
Корабль, поскрипывая, летел через залитое ослепительным солнцем небо.
А мимо Моркоу, плавно переворачиваясь, продрейфовал огрызок.
— Полагаю, на борту нас только трое? — с невинным видом уточнил Ринсвинд.
— Ерунда! — отрезал Моркоу. — Кабина плотно запечатана!
— Значит… твое яблоко само себя съело?
Они одновременно посмотрели на окутанные сетями свертки.
— Можете считать меня параноиком, — сказал Ринсвинд, — но если корабль тяжелее, чем предполагал Леонард, если мы потребляем больше воздуха и у нас внезапно стала исчезать еда…
— Хочешь сказать, за Краем обитает некое чудовище, которое способно прогрызть деревянный корпус? — догадался Моркоу и выхватил меч.
— Об этом я даже не подумал, — признался Ринсвинд. — Молодец.
— Занятно, — сказал Леонард. — Такое существо должно являться помесью птицы и двустворчатого моллюска. Что-то типа кальмара, который при помощи своих струй…
— Спасибо, спасибо, спасибо, да!
Моркоу выдернул из-за сетей рулон с одеялами и внимательно оглядел кабину.
— Кажется, там что-то шевелится, — заявил он. — Как раз за баллонами с воздухом.
Он нырнул под связку лыж и скрылся в тенях.
Потом раздался его громкий стон:
— О, нет…
— Что? Что? — заверещал Ринсвинд.
— Я… нашел тут… что-то очень похожее на кожуру, — раздался глухой голос Моркоу.
— Невероятно, — откликнулся Леонард, торопливо рисуя что-то и блокноте. — Вероятно, это существо, пробравшись на борт гостеприимного судна, сразу видоизменяется и…
Из-за баллонов появился Моркоу с нанизанной на меч банановой кожурой.
Ринсвинд закатил глаза.
— У меня возникла некая весьма определенная догадка… — сказал он.
— И у меня тоже, — сказал Моркоу.
Потребовалось некоторое время, но наконец они все-таки отодвинули в сторону ящик с посудными полотенцами. Больше прятаться было негде.
Из сооруженного за ящиком гнезда высунулось встревоженное лицо.
— У-ук? —сказало оно.
Леонард вздохнул, отложил в сторону блокнот и открыл шкафчик с омнископом. Он постучал по осколку и очень скоро увидел контур чьей-то головы.
— Анк-Морпорк, — сказал Леонард, набрав полную грудь воздуха, — у нас орангутан…
Коэн убрал в ножны меч.
— Не думал, что здесь обитают живые существа, — хмыкнул он, окидывая взглядом поле боя.
— Уже не обитают, — успокоил его Калеб.
Последний бой закончился в мгновение ока, а вернее — и мгновенное рассекание хребта. Такой конец ждал любого че… любого кого угодно, кто осмелился бы устроить засаду Серебряной Орде.
— Должно быть, сырая магия здесь поистине чудовищной силы, — сказал Малыш Вилли. — Ей-то, наверное, и питались эти существа. Рано или поздно ко всему привыкаешь.
— И эта магия весьма благотворно влияет на Хэмиша, — подтвердил Коэн. — Готов поклясться, он стал гораздо лучше слышать.
— Чиво?
— Я СКАЗАЛ, ТЫ СТАЛ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ!
— Чиво орешь-то?
— Как думаете, из них можно что-нибудь приготовить? — спросил Малыш Вилли.
— Скорее всего, по вкусу они будут напоминать курицу, — сказал Калеб. — Когда хочется жрать, все напоминает курицу.
— Предоставьте это мне, — вмешалась госпожа Макгарри. — Разведите костер, а я сделаю так, что по вкусу они будут больше похожи на курицу, чем… сама курица.
Коэн подошел к сидевшему поодаль менестрелю, рассматривавшему останки своей лютни. Чем выше они поднимались, тем больше паренек оживлялся. Он даже перестал ныть.
Коэн присел рядом.
— Ну, приятель, чем занят? Вижу, тебе удалось найти отличный череп,
— Хочу корпус из него сделать, — сказал менестрель, но вдруг бросил на Коэна встревоженный взгляд. — Это ведь не запрещается?
— Не запрещается. Каждый герой только и мечтает о том, чтобы из его костей вырезали арфу или еще какой инструмент. Уверен, звук будет чудесным.
— Я собираюсь сделать лиру, — сообщил менестрель. — Боюсь только, это будет совсем примитивная лира.
— Шикарная идея. Для всяких старых песенок лучше не придумаешь.
— Я вообще-то думал о… саге, — признался менестрель.
— Молодец, молодец. А у тебя уже есть что поведать?
— Гм, да. Думаю начать с легенды о том, как Мазда украл огонь для всего человечества.
— Прекрасно, — одобрил Коэн.
— А потом в нескольких стихах рассказать, что боги с ним за это сделали, — продолжил менестрель, натягивая струну.
— С ним? Боги? — переспросил Коэн. — Да они бессмертным его сделали!
— Э-э… Да. В некотором смысле.
— Что ты имеешь в виду?
— Коэн, это классическая мифология, — сказал менестрель. — Я думал, все знают. Они навечно приковали его к скале, и каждый день прилетает орел, чтобы клевать ему печень.
— Правда?
— Об этом говорится почти во всех классических текстах.
— Читатель из меня никудышный, — пожал плечами Коэн. — Приковали к скале, говоришь? Это за первое-то преступление? И он еще там?
— Коэн, вечность пока не кончилась.
— Ну и здоровенная у него печень, наверное!
— Согласно легенде, каждую ночь она вырастает вновь, — пояснил менестрель.
— Жаль, мои почки так не поступают, — сказал Коэн и посмотрел на далекие облака, которые закрывали вершину горы. — Он подарил всем огонь, а боги с ним такое сотворили. Ну, ладно… Посмотрим, что тут можно сделать.
Омнископ показывал только снежную бурю.
— Плохая у них погода, — заметил Чудакулли.
— Это магические помехи, — сказал Думминг. — Они пролетают под слонами. Боюсь, у нас еще долго не будет связи.
