Молтби же, напротив, пребывал в самом приподнятом состоянии духа. Откинулся на спинку, уперся затылком продолговатой козлиной головы в металлическую стойку эстрады, и тон его был преисполнен благодушия.
– Сейчас ни вы, ни я не знаем, – говорил он, – кто именно заварил всю эту кашу. Сам ли БУЧАН? Или миссис БУЧАН? Или же то дело рук источников – Абраксаса, Доминго, этой женщины по имени Сабина или этого совершенно отвратительного журналистишки, который постоянно здесь сшивается, Тедди, как его там дальше? А может быть, все это придумал наш Энди, господь да благословит его грешную душу? А все остальное – чушь и сплошные выдумки? Он молод. Они вполне могли его обмануть. Но, с другой стороны, он человек весьма неглупый, к тому же отъявленный плут. Да, все дело в нем. Он насквозь прогнил. От него исходит все это дерьмо.
– А мне казалось, он вам нравится.
– О, да, да, он мне сразу страшно понравился. И лично я ничего не имею против него. В наши дни развелось немало обманщиков, но, как правило, это скверные игроки, вроде меня. Напакостят, а потом извиняются. Да я сам практически пару раз опустился до извинений. – Он выдавил стыдливую улыбку в адрес двух больших желтых бабочек, решивших, видимо, присоединиться к их беседе. – Но Энди совсем другой. Он победитель. А обманщики-победители – это самое страшное. Как, кстати, он ладит с Пэдди?
– Пэдди его просто обожает.
– Но, надеюсь, это обожание не переходит границ? Он трахает Фрэн. Мне крайне неприятно об этом говорить, но это факт.
– Ерунда! – пылко воскликнул Стормонт. – Да они едва разговаривают!
– Это потому, что они решили скрывать свои отношения. Они трахаются вот уже несколько месяцев. Бедняжка, похоже, совсем потеряла голову.
– Да с чего это вы взяли?
– Дорогой мой, вы, должно быть, давно уже заметили, я просто не в силах оторвать от нее глаз. Слежу за каждым ее шагом. Иногда даже езжу за ней следом. Думаю, она об этом не подозревает. И видел, как недавно она вышла из своей квартиры и поехала к Оснарду. И не выходила оттуда ни вечером, ни ночью. На следующий день, в семь утра, я под предлогом, что получена срочная телеграмма, начал названивать ей в квартиру. Она не подошла. Не отвечала. Так что все, по-моему, ясно.
– И вы ни слова не сказали Оснарду?
– Но зачем? Фрэн ангел, он дерьмо, я похотливый дурак. Чего мы добьемся подобными разговорами?
Снова хлынул дождь, по деревянному настилу эстрады забарабанили крупные капли. Молтби и Стормонт ждали, когда из-за туч снова выглянет солнышко.
– И что же вы теперь собираетесь делать? – грубо спросил Стормонт, отметая все вопросы, которые собирался задать в первую очередь себе.
– Делать, Найджел? – Перед ним снова был прежний Молтби, которого всегда знал Стормонт: сухой, педантичный и надменный. – О чем это вы?
– БУЧАН. Лаксмор. Молчаливая оппозиция. Студенты. Люди по ту сторону моста, кем бы они там ни были. Оснард. Теперь это факт: БУЧАН просто фикция. И все эти доклады Оснарда, как вы сами выразились, полная чушь.
– Но, мой дорогой, нас же и не просят что-либо делать. Мы лишь слуги, исполнители высочайшей воли.
– Но если Лондон все это съел, а вы считаете материалы полной ерундой и…
Молтби подался вперед, напоминая при этом прилежного и внимательного ученика, сложил пальцы рук вместе. «Продолжайте!»
– Тогда вы должны им сообщить, – отважно заявил Стормонт.
– Зачем?
– Чтоб предотвратить последствия, к которым это может привести.
– Но, Найджел, мы ведь уже вроде бы договорились, оценка, анализ – это не наше дело.
Тут в их владения вторглась маленькая юркая оливковая птичка и принялась клевать крошки.
– Больше мне нечего вам сказать, – встревоженно и торопливо заметил Молтби. – О, черт! – воскликнул он и засунул руки в карманы поглубже. – Позже, – обещал он. – Приходите завтра. Нет, лучше послезавтра, примерно в это же время. На нашу голову должен свалиться еще один шпион.
– В подобных обстоятельствах, Найджел, наша обязанность здесь, в посольстве, обеспечить логическую поддержку, – говорил Молтби сухим деловым тоном. – Вы со мной согласны?
– Думаю, да, – в голосе Стормонта звучало сомнение.
– Помогать там, где помощь будет полезна и необходима. Аплодировать, ободрять, охлаждать чрезмерный пыл. Облегчить ношу тем, кто находится у руля на линии.
– Просто у руля, – рассеянно поправил его Стормонт. – Или на линии огня, если, конечно, вы это имели в виду.
– Спасибо. Почему всякий раз, когда я пытаюсь подобрать соответствующую метафору, в голове происходит путаница? Наверное, в этот момент я представлял себе танк. Оплаченный золотыми слитками.
– Наверное, сэр.
Голос Молтби снова набирал силу, точно у эстрады собралась большая аудитория, но там, кроме них, не было ни души.
– Так что Лондону я предложил самое чистосердечное сотрудничество. И уверен, вы согласитесь со мной в том, что Эндрю Оснарду, несмотря на все его достоинства, никак нельзя доверить столь огромные деньги, наличными или в форме золотых слитков. Просто в силу его недостаточной опытности. И будет только честно, если к нему приставят помощника, обязанного присутствовать при всех расчетах. В качестве посла я добровольно взял на себя эту миссию. Лондон мудро согласился с этими доводами. Пусть Оснард и не слишком доволен, но возражать не осмелится. Особенно когда мы – вы и я, Найджел, – в должное время установим связи с молчаливой оппозицией и студентами. За деньги, поступившие из тайных фондов, всегда очень сложно отчитываться. И совершенно невозможно вернуть, если они вдруг попадут не в те руки. Тем более важно скрупулезно следить за экономией средств, пока они находятся у нас. Я попросил, чтоб канцелярию обеспечили сейфом того же типа, что имеется у Оснарда. Золото и все остальное будет храниться там, и только у вас и у меня будут ключи. Если Оснард вдруг решит, что ему необходима крупная сумма, он должен прийти к нам и обосновать свои требования. Ну, и если их сочтут разумными, мы с вами вместе откроем этот сейф и выдадим ему наличные. И проследим, чтоб деньги попали куда следует. Скажите, вы человек богатый, а, Найджел?
– Нет.
– Я тоже. Наверное, сильно обеднели в результате развода?
– Да.
– Могу себе представить! Что ж, и в моем случае все сложится не лучше. Удовлетворить Фиби будет нелегко. – Он покосился на Стормонта, как бы ища подтверждения последнему своему предположению, но лицо Найджела, обращенное в сторону океана, было непроницаемым.
– Как все же несправедливо устроена жизнь! – продолжал жаловаться Молтби. – Взять, к примеру, нас с вами. Мужчины среднего возраста, вполне здоровые, со здоровыми аппетитами. Да, совершили несколько ошибок, но уже расплатились за них сполна, приняли к сведению эти уроки. И осталось-то нам всего ничего, всего лишь несколько драгоценных лет, а потом наступит зима. Лишь одно обстоятельство все портит, а в остальном перспективы, казалось бы, не самые худшие. Но мы разорены.
