Что касается отношения внешнего фактора к внутреннему политическому противоборству в Турции и Египте, то следует сказать следующее. Запад не может быть нейтральным к событиям в этих странах, потому что от них зависит многое в политических настроениях в мусульманских обществах региона. Учитывая то, что необходимо экономно и рационально рассчитывать свои агрессивные действия на БСВ, чтобы «не утонуть» в обширном «мусульманском море», Вашингтон и его союзники в Турции и Египте ставят главной задачей сохранить их зависимость от Запада, пусть даже при определенных критических настроениях в их правящих кругах в отношении вмешательства западных спецслужб.
Турция
Турецкая Республика — одна из наиболее крупных стран Ближнего и Среднего Востока. Здесь очень сильно наследие «кемализма», произведшего в 20-30-е годы XX века фактически революционную ломку государственной структуры и внутриобщественной деятельности на обломках консервативного наследия Османской империи. «Кемализм» пришел к власти в Турции ввиду критической ситуации, сложившейся для национальной государственности в результате поражения так называемого «четверного союза» государств (в составе Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Османской Турции) в Первой мировой войне.
Если брать современную Турецкую Республику в рамках ближневосточного региона, то на общем фоне она исторически — сравнительно не запоздалая государственная независимость, какими оказались арабские страны. Как известно, Кемаль Ататюрк и его сподвижники, энергично включившиеся в общее евроазийское реформаторское обновление в XX веке, добились фактического перерождения турецкого общества, устремившегося вдогонку за Европой во имя создания современного светского государства. Поэтому общественность этой страны оказалась более подготовленной к современным требованиям. У Турции и сегодня большая тяга к европейской цивилизации — в результате более высокая диверсификация экономики и культуры для дальнейшего развития, чем у других стран БСВ.
В настоящее время макропараметры Турции близки к уровню группы среднеразвитых европейских государств — Греции, Португалии и Испании, стран Восточной Европы, включая Россию (но исключая Украину). Средний показатель жизненных условий в Турции — доход ВВП на душу населения — более 12 тыс. долл. в год. К примеру, у самой крупной арабской страны Египта он в пять раз ниже.
Вспыхнувшие в начале второго десятилетия XXI века мощные социальные потрясения на БСВ затронули и Турцию, так что турецкое общество также оказалось на политическом распутье.
Причина обострения противоречий — это столкновение двух главных социально-политических общественных течений: многовекового традиционного потенциала — национально-религиозного быто- и культурного существования и хозяйствования, с одной стороны, и ныне господствующего светского образа жизни большинства населения (преимущественно в городах) — с другой.
Уже в течение одиннадцати лет правящей партией, а следовательно, и исполнительным руководством страны является Партия справедливости и развития (ПСР), главным принципом которой выступает национально-религиозный патриотизм. В последние годы, ввиду трудностей, возникших перед Турцией в связи со стремлением пробиться в члены Европейского сообщества, лидер ПСР Реджеп Тайип Эрдоган начал кампанию по усилению восточно-националистического ориентирования. Это, в свою очередь, предполагало некоторое усиление влияния исламского фактора на общественную и повседневную жизнь турецких граждан.
Однако данные попытки ПСР встретили мощную оппозицию в турецких городах, особенно в таких крупных мегаполисах, как Стамбул, Анкара и других.
Вот как охарактеризовали турецкие политологи сложившуюся политическую ситуацию в стране: Эрдоган сделал попытку повести турецкое общество по совмещению ныне существующих государственных законов с обновленным исламско-религиозным законодательством. Вот здесь и заключается главная причина внутриобще-ственного социально-политического столкновения в Турции: с одной стороны, светско-кемалистский потенциал, и с другой — порывы руководства страны к ее «ползучей» исламизации
{269}.
Вместе с тем представляется целесообразным отметить специфику судьбы доктрины Ататюрка о вестернизации. Являясь на про тяжении длительного периода господствующей идеологией турецкого общества, она, в значительной степени «переосмыслившая» и подкорректировавшая универсальность демократической ценностной системы, сама постепенно превратилась в своего рода «догму» для государственной политики страны. Естественно, что подобная демократизация государства и общества предопределила появление стагнации в социально-политическом мышлении турецкого социума, а вооруженные силы страны превратились в единственного гаранта республиканского строя и секулярной государственности.
Сегодняшнее столкновение между верховной гражданско-политической администрацией и военной элитой Турции многие турецкие эксперты трактуют как противостояние между «исламистами» и военно-кемалистскими кругами. Последние опасаются, что ПСР намерена основательно поколебать их позиции традиционного доминирования в политической жизни страны. Борьба за политическое пространство в рамках Турции предусматривает весьма серьезные последствия для современной турецкой государственности. Все явственнее стало ощущаться, что вариант ПСР по демократизации и либерализации страны ведет к «смене парадигм» в турецком обществе, и, судя по всему, в результате столкновения ататюркских тезисов и антитезы «исламистов» будет положено начало зарождению нового синтеза с очевидным доминированием «гражданской религиозно-консервативной диктатуры.
В Турции развернулась широкая дискуссия о соответствии деятельности правящей в стране Партии справедливости и развития (ПСР) существующим ресурсам и потенциальным возможностям турецкого народа. Оппозиция в Турции все больше стала ставить под сомнение адекватность национальным интересам проводимых внутри страны и за ее пределами инициатив ПСР. По мнению лидеров Народно-республиканской партии (НРП) и Партии националистического движения (ПНД), именно «ошибочные действия» премьер-министра Р.Т. Эрдогана и его команды стали основными причинами гибели турецких граждан в ходе так называемой «гуманитарной акции» и в результате участившихся вылазок боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК). Сторонники политического реализма, по словам турецкого политолога А.А. Джакара, подвергли жесткой критике активность «амбициозных романтиков», находящихся у власти, и призывают их учитывать реальность, а не идти на поводу «опасных идей».
{270}
Другой эксперт из Института стратегического мышления Турции Ведат Гюрбюз, оценивая деятельность правительства Р.Т. Эрдогана, привел исторический аргумент, что «османское государство своим успехом было обязано не тем, что начало поиски нового, хотя и неизвестного до тех пор, устройства, а тем, что смогло объединить утвердившиеся и распространенные на его территории социальные и политические ценности с собственным опытом управления. Поэтому Османская империя до поры до времени стала привлекательной для окружающих ее стран». Ныне же существующие ценности Турции — обретенные в XX веке — несут всеобъемлющий и всесторонний характер и по большому счету обладают «необходимыми простыми, но влиятельными механизмами привлечения ближневосточных стран к сотрудничеству на региональном уровне. Эти ценности дают Турции ряд преимуществ, поскольку в других странах Ближнего Востока соответствующие ценности не получили должного развития. На основе такой точки зрения для современной Турции нет никакой необходимости осуществлять какие-то новые кардинальные идеологические и политические перемены вопреки проверенным временем устоям кемализма. Это может нанести стране вред. Поэтому достаточно лишь развивать уже существующие демократические ценности и политические механизмы гражданского общества.
