Кто, спрашивается, будет определять, какие рабочие условия обеспечивают «уважение достоинства»?
Для молодых людей условия работы должны устанавливаться в соответствии с их возрастом, они должны быть защищены от экономической эксплуатации и любой работы, которая может… помешать получению образования (Статья 32).
Кто определит, что конкретно понимается под «эксплуатацией»? Кроме того, совмещение работы и образования всегда, в любом возрасте требует определенного компромисса.
Политика и деятельность профсоюзов должны обеспечивать высокий уровень охраны здоровья человека (Статья 35).
Что значит «высокий»?
Политика профсоюзов должна обеспечивать высокий уровень защиты потребителя (Статья 38).
Опять, что значит «высокий»?
Действительно, можно просто читать текст Хартии фундаментальных прав Европейского союза и искренне восторгаться каждой ее статьей. Однако опыт подсказывает, что за общими фразами кроются определенные цель и философия. Цель заключается в подчинении суверенных государств, демократических процедур принятия решения и национального законодательства международным институтам и группам давления. А в философии, прикрывающейся зонтиком «прав человека» явно угадываются традиционные левые взгляды, приспособленные к новым условиям. Этот факт настолько очевиден, что не видеть его могут лишь большие притворщики. Конечно, чтобы доказать что-либо, недостаточно просто высказать мнение. С другой стороны, было бы чрезвычайно наивно не замечать того, что сегодняшние проповедники и проводники «прав человека» практически все без исключения принадлежат к определенному политическому лагерю.
Взять хотя бы такой факт. Вскоре после ареста Аугусто Пиночета, этой ненавистной для левых фигуры, испанский суд потребовал также выдачи международного ордера на арест героя левых, Фиделя Кастро, по обвинению в убийстве 51 европейца и американца (в том числе и пяти испанцев). Запрос был решительно отвергнут. Это при том, что число людей, ответственность за гибель которых лежит на Кастро, значительно превосходит число жертв, приписываемых Чилийской комиссией по установлению истины и примирению Пиночету: от 15 до 17 тысяч кубинцев были расстреляны по указанию Кастро, а еще тысячи погибли, пытаясь покинуть остров, тогда как за все время правления Пиночета погибло 2279 человек (включая служащих сил безопасности)
[221]
. Хотя у Кастро в данный момент и имеется возможность претендовать на суверенный иммунитет, он был вовсе не президентом, а лишь Выдающимся Революционным Лидером, когда совершались самые страшные злодеяния, что, несомненно, могло бы дать пищу для размышлений любому беспристрастному судье. Ну разве не символично, что именно представитель правых Пиночет, а вовсе не левых — Кастро — оказался на скамье подсудимых? В этом и заключается смысл всех сегодняшних «прав человека»
Консерваторы всего мира Должны начать контрнаступление против бригады Новых Левых, идущих под флагом прав человека, с той же энергией, с которой мы прежде боролись со Старыми Левыми.
Что касается Великобритании, то здесь нам необходимо сделать следующее:
немедленно законодательно ограничить вредоносное воздействие Закона о правах человека;
предоставить уведомление о намерении денонсировать Конвенцию через шесть месяцев, с тем чтобы лишить Европейский суд по правам человека возможности безответственно влиять на наше законодательство и демократические процедуры принятия решений;
противодействовать любым попыткам навязать нам положения Хартии фундаментальных прав Европейского союза, хотя это, как я покажу ниже, должно осуществляться в контексте более серьезных изменений в отношениях Великобритании с Европейским союзом.
Глава 8
Балканские войны
ДОВОДЫ В ПОЛЬЗУ ВМЕШАТЕЛЬСТВА
Говорят, Бисмарк однажды заметил: «Балканы не стоят жизни даже одного померанского гренадера» Мнение «железного канцлера» с тех пор приобрело немало приверженцев.
Сторонники «школы Бисмарка» полагают, что ни у Соединенных Штатов, ни у европейских стран нет существенных интересов в этом регионе, а следовательно, пусть местное население само разбирается со своими проблемами, или, что вернее, живет с ними. Для тех, кто поддерживает политику невмешательства ввиду отсутствия интересов, регион обычно представляется политическим болотом. История его видится в мрачных тонах. Лидеры кажутся иррациональными, а народы — откровенно невыносимыми. Нужно ли говорить, что в таких условиях обычные стратегические и моральные критерии просто неприменимы. Мы можем сетовать по поводу того, что происходит, однако так было всегда, так будет и впредь. Вот, в двух словах, взгляды, которые получили широкое распространение в средствах массовой информации в начале 90-x годов, когда на Балканах начала проводиться политика геноцида.
Существует и другая точка зрения, которая распространена не менее широко, особенно сегодня, когда невмешательство стало выглядеть уже неприличным. В соответствии с ней Балканы — это лакмусовая бумага, а значение происходящих там событий выходит далеко за пределы региона. Подобные взгляды особенно популярны у леволиберальных политиков. Эти люди убеждены, что прекратить порожденные национализмом войны и жестокости может, если говорить без обиняков, лишь отказ от национального суверенитета. Они полагают, что только международные органы — политические, военные и судебные — могут предложить приемлемые стандарты руководства. В том, как они стремятся превратить Балканский регион в своего рода квазипротекторат с участием НАТО, ООН и Европейского союза, видится их конечная цель — расширение выработанного там международного подхода и его использование во все возрастающей мере применительно к «глобальной деревне».
Я уже, надеюсь, достаточно ясно объяснила, почему, на мой взгляд, подобный утопический интернационализм не только нереален, но еще и вреден
[222]
. Задача государственных деятелей как в собственной стране, так и за рубежом заключается в том, чтобы, работая с человеческой натурой, пороками и т. д., пробуждать инстинкты и даже предрассудки, из которых можно извлечь пользу. Задача преобразования человечества и придания ему нового образа никогда ни перед кем не ставилась. На практике это означает, что попытка добиться абсолютной справедливости и прочного мира на Балканах может обернуться для Запада несоразмерным и неприемлемым отвлечением сил и ресурсов.
Проблема заключается в том, что первый, «бисмарковский», подход к региону был ужасной ошибкой в начале 90-x годов. Реально политики полного невмешательства никогда не существовало. «Чистый» изоляционизм, пожалуй, был бы менее вреден, чем та политика, которая фактически проводилась. Запад, в конечном итоге, все же вмешивался, когда пытался не допустить развала старой Югославии и оказывал давление на тех, кто хотел выйти из нее. Западные государства в числе других поддержали эмбарго на поставки оружия, что дало агрессору ошеломляющее преимущество и фактически поощрило агрессию. Наконец, Запад неоднократно заставлял стороны заключать соглашения о прекращении огня (которые не выполнялись) и выдвигал угрозы (которые игнорировались). Поэтому политику Запада того времени правильнее было бы рассматривать как неэффективное вмешательство, а не как отмежевание.
