— Блин горелый! И что?
— Варвара оскорбилась и послала сестренку куда подальше. А когда она с Симбирцевым закрутила, мелкая решила назад отыграть, а не тут-то было! Варвара опять ее послала. Кстати, тетя Липа, эта кухарка ихняя, про самого Пирогова только хорошее говорит. И он подарил Варваре квартиру, ту, где она сейчас живет.
— Это я знаю.
— Так скажи мне, шеф, какого черта эта гадючка слежку за сестрой устроила? Чего хочет?
— Компру нарыть, чтоб потом Варвару шантажировать.
— Чепуха! Варвара свободная женщина, даже если будет давать всем и каждому, это ее глубоко личное дело!
— Тогда зачем?
— Сам не сечешь? Она хочет узнать достоверно, с фотографиями, спит ее благоверный с Варварой или же нет. За ним слежку пускать опасно, у него такие псы работают, мигом срисуют любого профи, а за несчастной замотанной артисткой — милое дело! И все же, допустим даже, он, Пирогов то есть, с Варварой переспит, мы этот факт установим…
— Как ты любишь выражаться — фига с два!
— Не понял!
— Да у них вообще никаких контактов за это время не было! Даже ни разу не пересеклись!
— Но ведь могут пересечься, теоретически хотя бы… И что эта гадючка будет с этим фактом делать?
— Знаешь, это уже не моя забота! Скорее всего, будет что-то с мужа требовать, мы ж не знаем, какой у них брачный контракт. А вообще меня от этого тошнит! Кабы не потратились, вернул бы ей бабки, и пусть гуляет!
— Так ведь потратились же!
— То-то и оно! А мне ей практически нечего предъявить. Ну не было ни одного факта…
— Слушай, а Бурмистров?
— Нет, брат Веня, нету у них ничего…
— Да если б и было, вряд ли эту гадючку Пирогову такой вариант устроил бы.
Варя летела домой. Она так смертельно соскучилась по сыну, что едва дождалась возможности уехать. Но времени у нее было катастрофически мало. Всего неделя. Ее взяли в театр на роль Элизы Дулитл, пока на договоре, но главный режиссер, знаменитый Михаил Маковский, сказал:
— Варвара Леонидовна (он всех артистов звал по имени-отчеству), я очень советую вам поступить в нормальный репертуарный театр. Вы созданы для театра! Я все понимаю, нужны деньги, а театр не то место, где их можно много заработать, однако пример Дмитрия Александровича позволяет сделать вывод — совмещение у нас вполне возможно! Если по зрелом размышлении вы решитесь принять мое предложение, то в следующем сезоне мы бы поставили с вами «Кошку на раскаленной крыше»! Надеюсь, вы знаете эту вещь?
— Конечно! — задохнулась Варя. — Но, Михаил Федорович, я боюсь загадывать…
— А я вот не боюсь! Я, дорогая моя, видел вас в «Песнях шмеля» в самом начале и вот совсем недавно. Вы сделали гигантский скачок! Если в начале это было очень симпатично и не более, то сейчас я сразу увидел в вас Мэгги! Вам непременно надо играть в театре! И кстати, ваш дуэт с Дмитрием Александровичем — это тоже особая тема. Впрочем, не в моих привычках кого-либо уговаривать. Но «Пигмалиона» мы застолбили! Кстати, мы намерены открыть сезон именно «Пигмалионом»! Езжайте отдыхать, наберитесь сил и учите роль!
И она учила! Господи, да мне и во сне не могло присниться — Элиза Дулитл, Мэгги! А личная жизнь… Значит, не судьба! Да нет, как я могу роптать на судьбу! Я все-таки стала актрисой! И не самой плохой, в профессии все у меня складывается лучше некуда, кто-то от зависти просто дохнет… И хватит с меня! Был еще такой подарок — полгода счастья со Стасом. И хватит!
— Господи, Варюшка, на кого ты похожа! — воскликнула мать, увидев ее в аэропорту.
— А где Никита? — испугалась Варя.
— Мамочка! Мамочка приехала! — раздался вопль.
— Ох, как ты вырос! Два месяца тебя не видела, а вымахал! Совсем большой стал, маленький мой! Как я соскучилась!
— А я как соскучился! Мам, знаешь, я из всего вырос! — с гордостью заявил сын.
— Не беда, купим все новое! Вот прямо завтра и поедем!
— Варь, ну что тут миловаться, поехали домой! — поторопила Анна Никитична. — Отпусти маму, Ник, она уж, по-моему, еле на ногах держится! Ну, Варюшка, сама за руль сядешь?
— Нет, мамочка, лучше ты, я плохо соображаю, не спала ни минуты, такой ранний рейс…
— Мам, чур ты со мной сзади сядешь!
— Конечно!
— Мамулечка, знаешь, как мне все завидовали, когда я про Кинотавр рассказывал, только Диди Ридер сказал, что этот ваш фестиваль никто здесь не знает! А я…
— Никита, что за чепуха! — прервала внука Анна Никитична.
— Ничего не чепуха, а я ему сказал, что моя мама скоро вообще Оскара получит!
— Ну это вряд ли, — рассмеялась Варя. — Просто твой Диди завидует тебе, ему-то вряд ли светит пройти по красной дорожке даже самого захудалого фестиваля!
— Варь, ты часом не рехнулась? Что ты несешь?
— Ничего мама не несет! Она права! И вообще, бабушка, не мешай мне гордиться моей мамой!
— Да, Анна Никитична! Не мешайте внуку гордиться мамой! — смеялась Варя. Сейчас она чувствовала себя счастливой!
Вечером, когда Никита наконец заснул, Анна Никитична спросила:
— Ну, Варюшка, ты довольна жизнью?
— Мамочка, это сложно… Но я все-таки счастлива! Знаешь, мне на днях предложили сыграть Элизу Дулитл в театре!
— Да ты что? Опять у Рубана?
— Нет, у Маковского! И он зовет меня в труппу, обещает в следующем сезоне поставить на меня «Кошку на раскаленной крыше»! Это все как во сне, мамочка! И Шилевич скоро начнет снимать новый фильм…
— Да, кто бы мог подумать… Ну, а что с личной жизнью?
— Ничего, мамочка. Либо одно, либо другое…
— А Стас?
— Что Стас?
— Ты с ним видишься?
— Если только случайно…
— Жаль. Он мне очень нравился.
— Мне он и сейчас нравится, — грустно проговорила Варя. — Но у нас ничего не может получиться.
— А Бурмистров?
— Дима мой лучший друг… Кстати, он будет играть Хиггинса!
— Он тоже относится к тебе только как к подруге?
— Конечно! — Варе не хотелось рассказывать матери, что Дима уже давно относится к ней не только как к подруге.
— И что, ты даже не спишь ни с кем?
— Нет.
— Варь, скажи мне…
— Что, мамочка?
— А Пирогов… Он как-то проявляется?
— Мам, ты о чем?
— Он за тобой не ухаживает?
— Даже и не думает! Он очень мне помог, когда мне сожгли дверь! Причем по собственной инициативе! Узнал из Интернета, поднял на ноги всю Москву, отогнал на сервис машину, снял мне шикарный номер и буквально заставил меня переехать!
