— Девушка, это у вас что, Лакшина сейчас была?
— Точно! Вот, автограф мне оставила!
— А к кому она?
— Да к Бурмистрову, его с подозрением на инфаркт привезли. Так расстраивалась, любовь, видно, у них!
— Да вы что! У нее любовь с Симбирцевым была!
— Ну, может, и была, а теперь, похоже… Да он и красивше в сто раз…
— Молодая ты еще, не понимаешь, — вздохнула женщина.
— Чего это я не понимаю?
— В Симбирцеве мужика столько… А Бурмистров ваш… Красивый, да, но… Не народный какой-то…
— Эх, бабуся, просто виноград зелен, — заметила девушка.
— Это я бабуся? — оскорбилась женщина. Но тут к ее матери наконец подошел кто-то из врачей, и она кинулась туда.
Дежурный врач Юрий Васильевич Кушнарев по телевизору смотрел только футбол и хоккей. Варю он не узнал, и больной Бурмистров для него ничем не отличался от других, а выпить хотелось смертельно. Аверкий сразу это просек и посоветовал Варе простимулировать доктора. Тот долго жеманиться не стал и попросил Аверкия сгонять за коньяком. Варя поручила ему купить еще несколько коробок конфет для девушек.
— Доктор, вы все-таки скажите, это точно не инфаркт?
— Я, по-вашему, не умею читать кардиограммы? Если бы инфаркт был, лежал бы ваш больной сейчас в интенсивной терапии, а он в обычной палате. Но вам я не советую к нему идти.
— Почему?
— Вид у вас больно заполошный. Сердечникам это ни к чему. Езжайте домой, выспитесь, а завтра в приемные часы милости прошу!
— Нет, завтра в приемные часы я занята! И если вы меня не пустите сейчас к нему, то и коньяк получите завтра.
— Да ладно, черт с вами! Только не рассказывайте ему никаких тревожных историй. Ему покой нужен.
— Хорошо! А что еще ему нужно, может, лекарства какие-нибудь?
— Лекарства есть. А вот неплохо бы ему курагу, а еще свеклу сырую со свежими огурцами. Свеклу на мелкой терке, и смешать с огурчиком. И чуть-чуть оливкового масла. А курагу дома залейте кипятком, предварительно, конечно, вымыв, пусть он пьет этот настой и курагу ест. Это на пользу!
— Спасибо, доктор!
— Ладно уж, идите… Такая красивая женщина тоже на пользу… — вдруг разглядел ее доктор.
Дима лежал в отдельной маленькой палате.
— Варька! Как я рад тебя видеть!
— Дим, что ты себе позволяешь?
— Ну, слава богу, вроде не инфаркт! Да и чувствую себя уже получше… А прихватило здорово… Ты откуда узнала?
— Рубан позвонил.
— Варька, сядь. Я ужасно выгляжу?
— Нет, даже еще красивее… Интересная бледность… Загадочность…
— Варь, а с тобой что?
— А что со мной? Просто я волновалась.
— Тебе бирюзовый идет. Ты такая красивая сейчас.
— Ерунда! Димочка, ты скажи, может, тебе что-то нужно привезти, я завтра утречком к тебе приеду, с лечащим врачом поговорю… Хотя, может, надо позвонить твоей девушке?
— Которой? — слабо улыбнулся Дима.
— Которой скажешь!
— Да нет, не хочу я никого видеть.
— А меня?
— Ты со мной кокетничаешь?
— Вот еще!
— Варька, что все-таки с тобой? Я же вижу… Глаза несчастные.
— Устала просто, день тяжелый был и голодная, все никак не поем…
— Варька, вон моя сумка, у меня там яблоки. Съешь скорее!
— Вот еще, буду я объедать больного…
— Да я даже думать о еде не могу… Бери, бери.
Варя достала из дорожной сумки два зеленых яблока.
— Ешь, мытые…
Варя откусила кусочек яблока. Оно показалось ей невероятно вкусным, сочным…
— О! — произнес Дима.
— Что?
— Ева, вкушающая запретный плод…
— А ты Адам?
— Ну не змий же… Ты, Варька, кого угодно доведешь до грехопадения…
— Димка, что за мысли для отделения кардиологии! — улыбнулась Варя.
— Мысли, свидетельствующие о том, что я не так уж болен!
— Димочка, мне так хреново…
— Что-то все-таки случилось? Опять Стас?
— С чего ты взял?
— А у тебя сейчас такое лицо… Вот когда ты от него ушла, у тебя было точно такое лицо… Он опять тебя избил?
— Избил? Что за чепуха! — перепугалась Варя. Она тогда ни одной живой душе не сказала о том, что между ними произошло. Лицо, к счастью, не пострадало, а поскольку была зима, она надевала глухие свитера с длинным рукавом, чтобы не видны были синяки.
— Варька, я еще тогда все понял, ты вдруг стала носить все закрытое, наврала, что упала с лестницы… Это вообще-то правильно, всякое в семье бывает и не надо об этом на весь свет звонить, а то вон одна актриса прославилась тем, что ее Андрюха Муравьев по роже съездил. Такая сенсация была…
— Димочка, ты мой самый лучший друг!
— Значит, правда? Не бойся, я никому не скажу.
— Правда… Но я все равно его любила…
— А теперь разлюбила, что ли?
— Наверное, еще нет, но я окончательно поняла — нельзя нам быть вместе…
— Ты это для него так оделась? Дуреха! И что? Он опять тебя прибил?
— Нет. Я его…
— То есть как? — рассмеялся Дима. — Скалкой огрела?
— Нет, просто съездила по физиономии.
— Ну и умница. А за что?
— Неважно. За дело.
— То есть ты с ним встречаешься?
— Нет. Просто так получилось. Ладно, Димочка, мне пора.
— Завтра сможешь приехать? — тихо спросил Дима.
— Конечно. Что тебе все же привезти?
— Вишню, обожаю вишню.
— Вот и отлично. Ну, я пошла!
— А поцеловать больного?
— С удовольствием. — Она поцеловала его в лоб.
— Так целуют не больных, а покойников!
— Перебьешься, симулянт! Ну пока!
— Знаешь, ты почаще носи бирюзовый! Тебе ни один цвет так не идет!
Варя в полном изнеможении упала на сиденье пироговского джипа.
— В отель, пожалуйста!
— Варвара Леонидовна, ваша машина уже на стоянке отеля.
— Ох, спасибо!
Аверкий проводил ее до номера.
— Спасибо вам огромное!
— Это наша работа! Да, господин Пирогов велел передать, что послезавтра утром вы сможете уже перебраться на новую квартиру.
