Кроме перечисленного, все последствия рокового доклада Хрущева займут не одну страницу. Здесь я упомяну лишь об одной «мелочи». Ссора с Албанией привела к потере советской ВМБ во Влера. То есть наш флот лишился единственной базы на Средиземном море.
Внутри страны мы получили вместо реальных реформ «оттепель». Попросту ни партийные функционеры, ни народ не знали, что можно говорить, что нельзя. Все поняли, что власти заврались, а во главе государства оказался клоун и мошенник.
Другой вопрос, что Хрущев использовал в пропагандистских целях проекты, начатые его предшественниками, – массовое строительство жилья, полеты в космос, успехи в создании ракетно-ядерного щита.
Все это начали Сталин и Берия, а продолжили наши отцы и деды. Тут я говорю и о советском народе в целом, и о себе лично: мой отец, дед, мама, дядя работали в НИИ, где проектировали межконтинентальные баллистические ракеты, самолеты всех типов, РЛС и т. д.
Над хрущевской «программой строительства коммунизма» хохотала вся страна. Я был школьником и помню, как мы писали издевательские сочинения о «светлом будущем коммунизма», где все всем будет по потребностям, а рабочий не сможет не идти к станку – ну физическая уже потребность – и т. д., и т. п.
Страна жила во вранье и шла навстречу гибели.
Глава 2
Историческая мифология – инкубатор диссидентов
Точного определения, что такое диссидент, сейчас нет. По происхождению слово «диссидент» означало принадлежность к гонимой религии или секте. Мне бы не хотелось долго и нудно рассказывать читателю о диссидентах в Англии и Речи Посполитой.
Тема книги – «диссидент советикус». Эти диссиденты стали детищем XX съезда. Они кинулись «на ловлю счастья и чинов», почуяв конъюнктуру. Да, кому-то пришлось и посидеть, но у подавляющего большинства диссидентов «жизнь удалась», и весьма маловероятно, что достигли бы столько славы и денег, занявшись иным делом.
То есть речь идет о профессиональных диссидентах, делавших карьеру, и диссидентах-фанатиках, то есть людях, для которых антисталинизм и антисоветизм стал религией. Разделить эти две категории диссидентов довольно сложно, а иной раз и невозможно.
К ним я, может быть немного искусственно, присоединил военных историков-диссидентов. Среди них были несколько профессионалов и многие сотни историков-любителей. Военные историки не стремились к слому советской системы, а лишь фанатично хотели знать правду о Великой Отечественной и Гражданской войнах, а также историю отечественных вооружений.
Однако глупость советских военных и «комитетчиков» искусственно сделала независимых историков врагами «системы».
С 1956 по 1990 год диссиденты пользовались поддержкой наиболее информированной части молодежи, особенно студентов обеих столиц.
Эта молодежь тоже не стремилась к ликвидации «системы», но ей было противно ханжество, вранье, бахвальство советской элиты, а также множество несправедливых запретов, от которых страдало советское студенчество. Ну а в чем-то это было простое фрондирование, сродни тому, как тогда на Западе сынки миллионеров любили ерничать по поводу папаш.
По моему мнению, относить к диссидентам подобные категории людей некорректно, равно как и верующих, стремившихся добиться полной свободы вероисповедания и не ставивших перед собой иных политических целей.
Питательной средой профессиональных диссидентов всегда было искажение истории. Не будем идеалистами и признаем, что пропаганда на войне и в ходе кардинальных преобразований в стране – это оружие, и притом весьма действенное. В такие моменты врать не только можно, но и должно. Но потом, после заключения мира или успокоения страны (выхода на стабильный режим развития), история должна исправляться и максимально приближаться к реальной. Как? Это дело профессиональных историков и пропагандистов.
Вековой бедой России было то, что секреты и мифы, пусть допустимые в критические моменты истории в течение недель или, по крайней мере, месяцев, становились вековыми. Так, чтобы узнать обстоятельства смерти Павла I, народу пришлось устроить первую революцию 1905–1907 годов. Да нет, конечно, все всё знали, но под большим секретом. Так, в энциклопедиях конца XIX века говорилось, что граф Зубов «присутствовал» при кончине императора Павла. Но чтобы добавить, что граф треснул царя по лбу золотой табакеркой, потребовалась целая революция, унесшая десятки тысяч жизней.
А вот передо мной двухтомник «Император Александр II» (601+661=1262 страницы), написанный известным историком С. С Татищевым в 1902 году, то есть спустя 21 год после смерти императора. Так там нет ни слова о светлейшей княжне Юрьевской (Катеньке Долгоруковой), которая была 20 лет гражданской женой Александра II, родила ему троих детей, ну а в 1880 году она была обвенчана с государем. После чего была начата работа по подготовке венчания Екатерины Юрьевской на царство по типу Екатерины I. Увы, бомба террористов прервала этот процесс.
И так на 1262 страницах нет ни слова о законной супруге царя, которая, кстати, через министров и фактического диктатора Лорис-Меликова серьезно влияла на экономические и политические процессы в России.
Ну а история XX века вообще была поставлена большевиками с ног на голову, и сейчас историки-«путинцы» так и не могут свести концы с концами.
Нынешние либералы сделали аксиомой тезис о том, что партия большевиков во главе с Лениным свергла Николая II и разрушила великую процветающую монархию. Собственно, ничего нового господа либералы не придумали. Они лишь в советском мифе заменили знак «плюс» знаком «минус».
Вечером 22 февраля Николай II уехал из Царского Села в Ставку в Могилев. Уже в поезде он прочитал письмо царицы: «… кажется, дела поправляются».
Замечу, что все передвижения царя были строго засекречены и о них знали только несколько десятков человек. Но уже утром 23 февраля в Петрограде начались беспорядки. Какие-то люди, включая гимназистов и гимназисток, провоцировали хлебные очереди («хвосты») идти на демонстрацию. Через 3 дня к демонстрантам начали присоединяться части Петроградского гарнизона. В 1905–1907 годах революция шла по сей стране буквально от Кронштадта до Владивостока. Восстали Варшава, Севастополь, Новороссийск. Декабрьское восстание рабочих одновременно началось в Москве и Перми. А в феврале 1917 года по всей империи была тишь и благодать. Беспорядки имели место лишь в одной, но ключевой точке – Петрограде.
Император покидает Ставку и отправляется на личном поезде в Царское Село. Есть сведения, что его спровоцировали на это угрозами в адрес семьи. Далее срабатывает заранее разработанный нашими генералами «железнодорожный вариант» захвата царя. Царь блокирован войсками генерала Рузского и вынужден отречься.
3 марта 1917 года, спустя несколько часов после отречения царя, на линкоре «Андрей Первозванный» были убиты первые офицеры, а вслед за ними и контр-адмирал А. К. Небольсин.
А где же были большевики?
В Туруханском крае в селе Курейка отбывал срок ссыльный Иосиф Джугашвили. Недалеко сидели Герш Аронович Радомысльский и Лев Борухович Розенфельд. Тесть последнего – Лев Давыдович Бронштейн – обретался на другом конце света, где собирал в партийную кассу деньги еврейских миллионеров. Из советских учебников истории мы позже узнали, что первые два были «политическими проститутками» Зиновьевым и Каменевым, а третий – «иудушкой» Троцким.
