После принятия этого решения Маленков, Берия и Хрущев получили законный партийно-государственный мандат для ознакомления со всеми бумагами и документами Сталина и с его личным архивом. Они могли открывать сейфы Сталина (сколько их было на различных дачах, остается неизвестным) и делать с его бумагами все, что они хотели. Выражение о приведении бумаг и архивов «в должный порядок» настолько неопределенно, что оно, безусловно, скрывало разрешение ликвидации тех бумаг, которые, по мнению партийного руководства, не было необходимости доводить до сведения потомков.
7 марта 1953 г. неизвестная «спецгруппа» МВД вывезла с дачи Сталина в Кунцеве всю мебель. Но помимо бумаг и документов в ящиках столов и в шкафах у Сталина всегда было много пакетов с деньгами. Деньги Сталин не считал нужным хранить в сейфах, они ему не были нужны. За каждую из десяти официальных должностей Сталина (Председатель Совета Министров СССР, Секретарь ЦК КПСС, член Политбюро, депутат Верховного Совета СССР и РСФСР, депутат Моссовета, член Президиума Верховного Совета ССР, Верховный главнокомандующий, член ЦК КПСС, а до 1947 г. еще и министр обороны) полагалась зарплата. Эти оклады, как было принято тогда в СССР, платили наличными деньгами два раза в месяц. Наличные деньги Сталину не были нужны, и он откладывал регулярно приносимые ему конверты с банкнотами, даже не раскрывая, в различные столы и шкафы. При случае он одаривал большими суммами денег свою дочь Светлану и других родственников, которые иногда навещали его на даче, а также отправлял деньги жене погибшего в плену старшего сына Якова, жившей с дочкой, родившейся в 1938 г., первой внучкой Сталина. Рассказывают о случаях денежных подарков Сталина друзьям детства, жившим в Грузии. Все эти пакеты с деньгами, на которые даже по советским законам того времени существовали наследники, исчезли вместе с бумагами. О судьбе кремлевских бумаг и архива Сталина в сейфах существуют лишь косвенные сведения.
Активное участие Маленкова, Берии и Хрущева в репрессиях, часто по собственной инициативе и в связи с собственной борьбой за власть, было, безусловно, широко отражено во многих документах архива НКВД — МВД, секретных архивах Политбюро, в архивах украинского Политбюро и во многих закрытых областных архивах. Но все эти архивы не могли серьезно беспокоить соратников Сталина, так как никто не предлагал их рассекречивать. Их судьба не была срочным делом, привязанным к смерти Сталина. Сверхгорячей проблемой в начале марта 1953 г. была только судьба личного архива Сталина. Полная безнаказанность решений о возможной ликвидации хотя бы части личного архива Сталина обеспечивалась тем, что к этому времени ни одна из ветвей власти, и прежде всего Генпрокуратура, МГБ, МВД и Министерство обороны, не была заинтересована в предании огласке и изучении тех документов, которые могли в нем находиться.
Лишь широкие народные массы, загипнотизированные культом личности Сталина, были уверены, что дело Сталина должно развиваться согласно каким-то им самим созданным предначертаниям, что Сталин оставил какие-то «заветы» или «политическое завещание». Решение о добавлении отдела Сталина Институту Маркса — Энгельса — Ленина было принято именно с учетом этих настроений.
После окончания войны, и особенно в 1946–1947 гг., возник не очень широко известный конфликт Сталина с высшим генералитетом, который чаще всего объясняют ревностью Сталина, желавшего присвоить себе все лавры военных побед и бессмертную славу «величайшего полководца». При этом главное внимание обращают на то, что маршал Г. К. Жуков, назначенный после возвращения из Германии в апреле 1946 г. на пост Главнокомандующего сухопутными войсками СССР, был в 1947 г. переведен командовать Одесским военным округом. Большое недовольство среди маршалов и генералов вызвало назначение на пост министра обороны СССР Н. А. Булганина, человека гражданского, работавшего в основном на партийных и советских постах. В предвоенный период, в 1938–1940 гг., Булганин работал председателем правления Госбанка СССР. Уважением военных Булганин никогда не пользовался.
Однако конфликт Сталина с генералитетом, а не только с Жуковым освещался неверно. Несколько прославленных маршалов и генералов пострадали значительно сильнее Жукова. Любимец Сталина, Главный маршал авиации А. Е. Голованов, был в 1947 г. уволен из армии и получил небольшой пост в аэропорту Внуково. Командующий кавалерийско-танковым корпусом генерал-лейтенант Владимир Крюков, отличившийся в наступлениях последней фазы войны в Польше и в Германии, был в 1946 г. арестован и осужден на 25 лет лишения свободы вместе со своей женой, известной всей стране певицей и народной артисткой Руслановой. Никто тогда не знал, почему знаменитая певица оказалась в ГУЛАГе. Список генералов и маршалов, отправленных в различные военные округа на более скромные должности, можно было бы продолжить.
Этот конфликт был связан не столько с ревностью Сталина при разделе военной славы, сколько с генеральскими увлечениями по вывозу в личную собственность трофейного имущества из Германии, главным образом картин известных мастеров и других ценностей, которые не сдавались в Государственное хранение (Гохран), а присваивались в личную собственность. Маршал Голованов вывез из Германии по частям весь загородный дом-виллу Геббельса, причем это было сделано с помощью находящейся под его командованием авиации дальнего действия. Генерал В. В. Крюков и его жена Русланова вывезли из Германии 132 подлинных живописных полотна и огромное количество других ценностей
[292]
. Маршал Жуков, бывший в 1945–1946 гг. командующим всеми советскими оккупационными войсками в Германии, также не оказался иммунитетно устойчивым к общему увлечению вывозом в собственность немецких трофеев.
Агенты МГБ, осуществившие по личному распоряжению Сталина тайный обыск квартиры и дачи Жукова, обнаружили там не только склад трофейных ковров, мехов, золотых часов и прочей «мелочи», но и «55 ценных картин классической живописи в художественных рамках», часть которых, как было определено, была «вывезена из Потсдамского и других дворцов и домов Германии». Копия доклада об этом обыске, представленного в январе 1948 г. Сталину министром МГБ Виктором Абакумовым, была обнаружена в архивах КГБ историком Павлом Кнышевским, изучавшим проблему германских репараций и трофеев. Находки такого рода продолжались еще много лет после смерти Сталина
[293]
.
В 1945 г. генерал Иван Серов, начальник контрразведки «Смерш», отвечал в Германии и за судьбу трофейного имущества. Серов был «человеком Хрущева», а не Берии. С 1938 г. и до начала войны Серов был начальником НКВД Украины. В 1954 г. Хрущев назначил И. А. Серова председателем вновь созданного КГБ.
В 1958 г. было обнаружено, что исчезнувшая среди трофейного имущества корона бельгийской королевы была присвоена в 1945 г. Серовым вместе со многими другими ценностями. Обыск на квартире Серова производился с санкции Генерального прокурора. После этого Серов был переведен с должности председателя КГБ на должность начальника Главного разведывательного управления (ГРУ). Нет сомнений в том, что не только армейские генералы, но и генералы НКВД и «Смерш» увлекались трофейным бесплатным «импортом». Вывозить и высылать посылки с разного рода вещами из оккупированной Германии не запрещалось даже солдатам и младшим офицерам. На этот счет имелись определенные тайные инструкции. Но для генералов не было правил. Поэтому для Сталина, который украшал стены комнат на даче в Кунцеве фотографиями-репродукциями картин, которые он вырезал из журнала «Огонек», этот трофейный грабеж был неожиданным. Он распространился и на партийно-государственную элиту. Немалое число партийных и государственных чиновников заменяли в своих квартирах и дачах казенную мебель на роскошные немецкие гарнитуры. Серьезно наказывались лишь крайние проявления этого грабежа. В умеренных размерах он прощался. Картины известных мастеров, безусловно, приходилось сдавать в разные секретные фонды галерей. В еще большем масштабе германское имущество конфисковывалось без всяких регистраций в резервы государственной казны, и это делалось с согласия Сталина.
