Вот почему из всех осужденных только двоих тогда реабилитировали полностью, а остальных — частично. Правда, всем выжившим в лагерях (одиннадцать человек) предоставили свободу, снизив срок наказания. Радикальному пересмотру дело подверглось лишь в июне 1989 г., когда постановлением пленума Верховного суда СССР все обвинения по нему были «за отсутствием события и состава преступления» безоговорочно отменены
[333]
.
На этом фоне правового консерватизма в переоценке старых судебных решений по «преступлениям еврейских националистов» полная реабилитация восьми бывших руководителей Еврейской автономной области, приговоренных в феврале 1952 г. к длительным срокам лишения свободы (семерым дали по двадцать пять лет каждому, а одному — десять лет), произошла на удивление легко. 28 декабря 1955 г. Верховный суд СССР постановил: приговор трехлетней давности отменить, а «дело за отсутствием состава преступления производством прекратить».
Все восемь осужденных сразу вышли на свободу. А уже в феврале 1956 г. (в дни работы XX съезда КПСС) главный фигурант по этому «делу» А. Н. Бахмутский — бывший первый секретарь обкома ВКП(б) ЕАО — даже был восстановлен в партии
[334]
.
Литературное еврейское возрождение
Основная причина трудного возрождения еврейской литературы в СССР состояла в том, что Хрущев проводил предпринятую им ревизию сталинизма крайне дозированно. Публичному осуждению подлежали главным образом репрессии покойного вождя в отношении деятелей партии, да и только «правоверных», тех, кто никоим образом ему не противостоял, а, напротив, был всецело предан, став невинной жертвой политического заклания. Неудивительно, что, придерживаясь такого селективного подхода в предании гласности фактов сталинского террора, власти предпочитали держать в тайне и результаты реабилитационных расследований по делам репрессированных «еврейских националистов», в том числе и еврейских литераторов.
Впрочем, этот дефицит публичности обусловливался не только нежеланием властей «выпячивать» прежние грехи системы, но и тем немаловажным обстоятельством, что руководство ССП продолжало в значительной мере оставаться под влиянием Софронова, Грибачева и других недавних активных борцов «с еврейским засильем» в советской литературе. Ведь именно они приветствовали в феврале 1949 г. ликвидацию объединения еврейских писателей, где «орудовали нусиновы, феферы, маркиши, квитко, галкины». И во многом вследствие их старании преследование еврейских литераторов и «космополитов» набрало такую инерциальную силу, что даже смерть Сталина далеко не сразу ее застопорила. 24 марта 1953 г. Фадеев, Сурков и Симонов направили секретарю ЦК Хрущеву пространную записку «О мерах Секретариата Союза писателей по освобождению писательских организаций от балласта», в которой докладывали об осуществленном и запланированном исключении из ССП в общей сложности 22 литераторов, в подавляющем большинстве евреев. Правда, через три дня завотделом пропаганды и агитации ЦК КПСС Кружков списал эту бумагу в архив
[335]
, видимо уже тогда будучи «в курсе» того, что очень скоро выпустят на свободу «кремлевских врачей-вредителей» и реабилитируют Михоэлса.
Одним из следствий начавшейся бериевской «микрореабилитации» стало то, что во вновь изданных произведениях отечественной художественной литературы стала изредка «проскальзывать» еврейская тематика. В вышедший в 1953 г. 27-й том академического издания сочинений А. М. Горького вошла его речь на первом съезде ССП в 1934 г. с позитивными оценками творчества Х.-Н. Бялика (1873–1934) и Шолом-Алейхема (1859–1916)
[336]
. Этот факт можно считать существенным прорывом, особенно учитывая, что из версток предыдущих томов этого тридцатитомного издания цензурой были изъяты «Легенда о еврее», статья «По поводу кишиневского погрома», тексты речей «О евреях», «О Бунде», публицистика рубежа 1920-1930-х гг. с осуждением антисемитизма
[337]
.
В тогда же формировавшийся второй том собрания сочинений другого отечественного классика, В. Г. Короленко, был включен рассказ «Броня Мендель». В следующем, 1954 г. после пятилетнего перерыва возобновилось издание на русском языке прозы еврейского классика Шолом-Алейхема, 50-тысячным тиражом «Детгиз» выпустил его повесть «Мальчик Мотл». В 1955-м в переводе Е. А. Евтушенко были напечатаны в журнале «Новый мир» два стихотворения А. А. Вергелиса (1918–1999). А в 1956-м вышли в свет уже переводы тринадцати книг еврейских авторов.
Начавшаяся с конца 1955 г. реабилитация еврейских авторов — как расстрелянных и погибших в заключении, так и выживших в ГУЛАГе и выпускавшихся на свободу — поставила руководство ССП перед очевидной необходимостью своеобразной реабилитации самой еврейской литературы, заклейменной позором в 1949 г. и тогда же официально запрещенной. К тому же как раз тогда на Западе стремительно стали нарастать протесты (в том числе и леволиберальной общественности) против «нежелания Кремля» «решительно отринуть сталинский антисемитизм». Подобные выступления существенно вредили пропаганде нового заграничного имиджа СССР как страны «обновленной социалистической демократии» и прогресса.
Сообразуясь с этими внутренними и внешними обстоятельствами, первый секретарь правления ССП Сурков направил 16 декабря 1955 г. в ЦК КПСС записку, в которой ходатайствовал о возрождении еврейской литературы. Правда, в ней он отнес начало гонений на нее не к 1949 г., а почему-то к 1950-му, «когда подавляющее большинство (все!) периодических и непериодических изданий, а также книжные издательства, печатавшие литературу на еврейском языке, прекратили свое существование». Как констатировал далее Сурков, «за последние пять лет не появлялись на свет в изданиях на родном языке произведения всех еврейских советских писателей и свелась к минимуму публикация их произведений в переводах на русский и другие языки народов СССР».
В письме особо подчеркивалось, что такая же неблагополучная ситуация характерна и для «некоторых других национальных литератур» («…в годы Великой Отечественной войны государством были приняты репрессивные меры, фактически перестали существовать национальные писательские группы немцев Поволжья, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар»). В обращении выражалась твердая уверенность в том, что еврейская литература имеет право на существование. От имени руководства ССП Сурков заявлял: «Для Секретариата Правления СП ясно, что произведения посмертно или при жизни реабилитированных еврейских писателей, имеющие общесоюзное идейно-художественное значение, необходимо издавать в переводах на русский и другие языки на общих основаниях, равно как и аналогичные произведения других живущих и работающих еврейских писателей».
