Книга Почему евреи не любят Сталина, страница 135. Автор книги Яков Рабинович

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Почему евреи не любят Сталина»

Cтраница 135

Весной 1996 г. перед выборами президента РФ поддерживала кандидатуру Григория Явлинского. После первого тура выборов вместе с Демократическим союзом России предложила лидеру «Яблока» «немедленно и без всяких условий отдать голоса своих сторонников Борису Ельцину».

22 октября 1996 г. Московский городской суд отправил дело Новодворской на доследование, рекомендовав следствию ознакомиться «с другими ее выступлениями». На думских выборах в 2003 г. получила 14 430 голосов в Медведковском округе Москвы (5,78 % их общего числа).

Валерию Хатюшину следовало бы задуматься, почему в нынешней демократической России всё время да кого-то не любят. То ведут уж какой год непрерывную войну с чеченскими боевиками, то вооружают на Ближнем Востоке террористов, чтобы они имели чем стрелять по Израилю, то выселяют неугодных молдован с Москвы, как нелегалов, а сейчас взялись за грузин… Ведущие горе-политики считают, что все малые народы склонны к преувеличению своей роли в истории — неважно кто они, грузины, осетины или осточертелые евреи. Для них всё равно, главное найти виновного и расправиться с ним, чтобы он надолго запомнил, из какого рода-племени он происходит, и не совал бы своего носа в чужие дела. А если он до этого времени еще не всё понял, так надобно ему как это следует разъяснить…

Поздним вечером 5 марта 2012 г. в ресторан волоколамского ночного клуба «Вечерний звон» забрело пожилое лицо кавказской национальности, явно не стесненное в средствах. Сохраняя на лице выражение глубокой скорби, кавказец торжественно прошествовал к свободному столику, стоявшему под картиной работы местного художника «Разгром американцев под Багдадом», неторопливо уселся и печальным голосом заказал сациви, чахохбили, хинкали, порцию шашлыка и бутылку коньяка «Енисели». Впрочем, он без возражений тут же удовольствовался более привычными для завсегдатаев ресторана салатом оливье, жюльеном, пельменями «Юбилейные», осетриной на вертеле и коньяком «Курвуазье» по 3700 рублей за бутылку.

Последнее обстоятельство вызвало особое негодование у волоколамского мецената Анатолия Байстрюкова, сидевшего с приятелями за соседним столиком. «В чужой дом вперся, а ведет себя как белый человек, — возмутился он, порываясь встать из-за стола. — Сейчас я его хорошим манерам научу». Однако приятели Байстрюкова удержали мецената от преждевременного развлечения: «Брось, Толян, давай сначала еще бутылку разопьем, а потом вместе черного поучим».

Между тем кавказец, выпив несколько рюмок «Курвуазье» и брезгливо закусив пельменями, поник головой и негромко затянул на своем языке заунывную песню, в которой часто повторялось слово «Сулико». Такое поведение смахивало уже на прямой вызов. Байстрюков решительно встал и подсел к нарушителю спокойствия. Тот поднял голову, и тут Байстрюков с изумлением заметил, что по лицу кавказца торжественно сползают к седеющим усам крупные слезы.

— Ты чего, мужик, у тебя что, помер кто-то? — сочувственно спросил меценат, борясь с естественным желанием дать кавказцу в морду.

— Нэ помэр, дарагой. Нэ помэр, а скончался, — назидательно ответил кавказец, не переставая плакать. — Про вэликого чэлавэка так нэлзия гаварит — помэр.

— Так кто скончался-то? — поинтересовался заинтригованный Байстрюков.

— Сталин скончался. Сталин! Как раз в этот сами дэн, пиятого марта скончался в пиятдесят трэтием году, ты что, совсэм нэ знаэш? — изумился кавказец.

— Да знаю я, знаю, — отмахнулся Байстрюков, — а вот тебе-то что за печаль?

— То эст как это — что за печал? Я грузин, дарагой, а для грузина это не пэчал. Это вэликое горе, — всхлипнул его собеседник.

Тут меценат оторопел в свою очередь.

— Ну грузин. А при чем здесь то, что ты — грузин?

— Ты что гавариш? Нэт, ты что гавариш? Как это — при чем? Мой вэликий зэмлиак умэр, а ты гавариш — при чем? — вознегодовал грузин.

— Погоди, погоди, — прервал его Байстрюков. — Ты что же, хочешь сказать, что Сталин — грузин?

— Это нэ я хочу сказать, гэнацвале, это исторически факт! — торжественно заявил кавказец.

— Да брось ты, кацо, — уверенно парировал Байстрюков, — никакой Сталин не грузин.

— А кто же? — вытаращил на него глаза кавказец.

— Да наш, русский, конечно. Кем же он еще может быть? — пожал плечами меценат.

Лицо грузина стало стремительно наливаться кровью.

— Вот заладил, дурья голова, — грузин, грузин, — вышел из себя Байстрюков. — Да ты в лицо фактам взгляни, кацо! Смотри: вы чеченским террористам помогаете? Помогаете. Вы чеченцев у себя приютили? Приютили. А почему? А потому, что вы грузины. Нерусские то есть. А что Сталин с чеченцами делал? Он их всех депортировал, чтобы они русским не гадили. Посуди сам: был бы он грузином, а не русским, стал бы он чеченцев в ногтю прижимать? Да никогда! Так что кончай ваньку валять — Сталин наш, русский, и никогда грузином не был.

— Ладно, если ты гавариш, что Сталин нэ грузин, а русский, — возразил явно теряющий волю к сопротивлению грузин, — то зачэм тогда он столько русских расстрелял? Развэ со своими так поступают?

— Русских, между прочим, не Сталин губил, а Берия, — спокойно ответил ему Байстрюков. — А вот Берия — тот грузином был. Потому-то мы его и расстреляли, как английского шпиона. Понял?

— Но вэдь всэ знают, что Сталин в Гори родился, в Грузии, — пролепетал отчаявшийся грузин. — Там дажэ его дом-музэй есть.

— Ну и что из того, — небрежно бросил меценат. — Вон, у меня жена русская, а во Фрунзе родилась, Бишкек по-нынешнему. Так она что, по-твоему, киргизка?

На этом витке диалога железная логика Байстрюкова окончательно сломила несчастного грузина. Он обвел зал помутившимся взглядом и растерянно спросил: «Слушай, дарагой, если Сталин нэ грузин, а русский, то кто жэ я?»

— А ты лицо кавказской национальности, — уверенно ответил меценат и обернулся к приятелям, которые с возрастающим нетерпением ожидали возможности вмешаться в дискуссию. — Давай сюда, мужики, а то тут один чурка кое-чего не понимает…

— Слушай, дарагой, тэбэ что — ликбэз устроить надо, чтоб ты понял? — с угрожающей издевкой проговорил он. — Ты фамилию Сталина знаэш? У него фамилия Джугашвили была, Джугашвили. Это что — русская фамилия? У русских много Джугашвили есть? Это грузинская фамилия. Если человек фамилию Джугашвили носит, значит, он грузин! Нэ русский! Нэ армянин! Нэ китаэц и даже нэ амэриканэц, а грузин! Грузин, я тэбэ гаварю!

— Ну, конечно, — ухмыльнулся Байстрюков. — Ты еще скажи, что Христос евреем был, а не русским. Это сам ты ничего не знаешь. Джугашвили не фамилия Сталина была, а его революционный псевдоним. Понял? А что касается американцев, то у них тоже такие фамилии есть. Вон есть такой генерал — Джон Шаликашвили, и никакой он не грузин, а американец. Вас послушать, так все у вас грузины — и Багратион, и царица Тамара, и Кикабидзе…

— Слушай, дарагой, — свистящим от сдерживаемого бешенства шепотом произнес кавказец, — я тэбэ в послэдни раз гаварю: Сталин — грузин. Если он русский, то зачем его сами русские на двадцатом съезде с грязью смэшали?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация