В конце 1945 г. в Москву из США вновь прибыл Б. Ц. Гольдберг. Формально он приехал по приглашению ВОКС по делам, касавшимся издания в СССР книг Шолом-Алейхема, приходившегося ему родственником (как наследник авторских прав еврейского классика, он получил тогда от советского государства 60 тыс. долларов).
Однако опекать американского гостя пришлось Михоэлсу и Феферу, поскольку гостя интересовала прежде всего жизнь евреев в СССР. Они сопровождали Гольдберга во время его визита к всесоюзному старосте М. И. Калинину, который при встрече повторил свое старое, но так и не выполненное с начала 30-х гг. обещание о предоставлении в будущем Еврейской автономной области на Дальнем Востоке статуса республики. Кстати, в Биробиджан высокопоставленного гостя Гольдберга так и не пустили, несмотря на его настойчивые просьбы, мотивируя это тем, что город находится в закрытом для иностранцев районе. Зато разрешили поездку на родину Шолом-Алейхема — Украину, в Белоруссию, Литву и Латвию — регионы исконного проживания евреев.
В Москве Гольдберг посетил хоральную синагогу, Еврейский театр, встретился во дворце культуры с евреями, работавшими на автозаводе имени Сталина. Кроме того, он попросил Лозовского помочь в сборе материалов для готовившейся им книги «Англия против мира». И тот, идя навстречу этому пожеланию, обратился в специализированный институт № 205 при ЦК ВКП(б), который составил для Гольдберга обзор внешней политики Великобритании. Американскому журналисту были также переданы для распространения в США пропагандистские материалы об экономике различных регионов Советского Союза, достижениях в области национальной политики и культуры.
Тогда же была достигнута договоренность о том, что в будущем ЕАК наладит регулярную пересылку в США аналогичной информации для публикации, главным образом в просоветских изданиях Гольдберга «Дер тог» («День») и «Эйникайт».
В те годы, конечно, ни Лозовский, ни руководители ЕАК не предполагали, что через несколько лет вся эта безобидная литература будет квалифицироваться в МГБ как «националистическая», содержащая «секретные сведения» и превратится в вещественное доказательство их «преступной шпионской деятельности».
Само собой понятно, что в Советском Союзе Гольдберг с первого до последнего дня находился в фокусе пристального внимания советских спецслужб, концентрировавших материалы оперативного наблюдения за ним в специальном досье, озаглавленном впоследствии делом «о пребывании в Москве американского шпиона Гольдберга (он же — Бенджамин Вейф)». Они же не преминули воспользоваться и услугами своего негласного информатора Фефера, дирижировавшего многочисленными встречами, беседами, банкетами, предусмотренными московской программой визита, и сопровождавшего Гольдберга в поездке по стране.
Используя собственные данные, а также отчеты Фефера, МГБ потом доложило Сталину: «Руководство Еврейского антифашистского комитета предоставило возможность Гольдбергу иметь встречи с еврейскими националистами и клерикалами в Москве, Ленинграде, Риге, Вильнюсе, Минске, Киеве. По агентурным данным известно, что Гольдберг посещал посольство США в Москве и информировал Фефера о характере своих встреч с сотрудниками американского посольства. В частности, Гольдберг имел встречи с послом Смитом, установленными разведчиками Дэвисом и Томпсоном, которые интересовались у него разведывательными данными за время поездки по Советскому Союзу»
[92]
.
Не дремали и армейские спецслужбы, которые, конкурируя с Лубянкой, действовали довольно топорно. Для установления контакта с американским визитером ими отряжена некая М. В. Гордиенко — дама не первой молодости, но слишком уверенная в себе, которой была поручена роль провокатора. Во время поездки Гольдберга по Западной Украине, одновременно ему удалось побывать в Закарпатье и в аэропорту г. Мукачево, была организована его якобы случайная встреча с этой советской Матой Хари. Решительно подойдя к американцу и лично представившись ему, она при этом заметила возмутившемуся такой бесцеремонностью Феферу: «…Вы делаете свое дело, а я — свое». Уже через несколько часов после столь странного знакомства Гордиенко без экивоков заявила Гольдбергу в гостиничном номере, что связана с армейской разведкой, и предложила ему сотрудничать с ней. Позже, когда «органы» сфабрикуют «дело ЕАК», Гордиенко даст показания о шпионской деятельности Гольдберга, от которого якобы получала различные задания разведывательного характера и с которым находилась в интимной связи.
Накануне отбытия из России, в июне 1946 г., Гольдберг попытался убедить Лозовского в необходимости расширения международных связей ЕАК, ссылаясь на «всю ценность занимаемых евреями стратегических позиций в сфере общественного мнения во всем мире…». Примерно о том же самом беседовал Гольдберг и с Михоэлсом, когда перед отъездом побывал у него дома в гостях.
После посещения Советского Союза, ознакомившись с жизнью евреев страны, их проблемами и надеждами, Гольдберг отправился в Палестину с целью договориться там с леволиберальной еврейской общественностью о содействии в формировании на базе ЕАК в СССР и антифашистских еврейских организаций в других странах просоветского движения. В ответ от СССР ожидалась поддержка борьбы евреев за образование собственного государства в Палестине. Гольдберг даже начал подготовку к созыву соответствующей
[93]
международной учредительной конференции, поставив об этом вопрос на сионистском конгрессе в Базеле в декабре 1946 г. Однако в ЦК ВКП(б) на проект создания международной ассоциации еврейских антифашистских организаций отреагировали негативно.
Несмотря на то что пребывание Гольдберга в СССР проходило с разрешения властей и его визит находился в фокусе пристального внимания спецслужб, на Лубянке с особой тщательностью отрабатывалась версия шпионских связей ЕАК с американской разведкой, помимо Гольдберга в американские шпионы волей МГБ был произведен задним числом и другой еврей-иностранец, тесно сотрудничавший с ЕАК. Как ни странно, это был редактор американской коммунистической газеты «Морген Фрайхат» Поль Новик, гостивший в Советском Союзе уже после отъезда Гольдберга, с сентября 1946-го по январь 1947 г. Госбезопасность, отлично осведомленную в деталях биографии Новика (в 1913 г. эмигрировал из России в США, потом, в 1917-м, возвратился на родину, где работал на одной из московских фабрик и стал активистом Бунда, а в 1920-м вновь выехал в США), ничуть не смутило то, что с 1921 г. он был членом Коммунистической партии США и так же, как Гольдберг, «разрабатывался» американскими спецслужбами в качестве «агента Москвы».
Для МГБ не было секретом и то обстоятельство, что в начале 1944 г. Министерство юстиции США и ФБР за просоветскую деятельность пытались лишить Гольдберга американского гражданства, заставляя официально зарегистрироваться в качестве агента, представляющего иностранные интересы. На Лубянке были хорошо информированы и о том, что Гольдберг и Новик, не скрывавшие своих симпатий к Советскому Союзу, навлекли на себя в конце 40-х гг. гнев маккартистов и подверглись гонениям.
