Тогда-то Сталин потребовал от Маленкова развода его дочери Воли с сыном Шамберга Владимиром (впоследствии профессор международной экономики). Таким образом, воля вождя разрушила этот брак. Однако главное испытание было еще впереди. Дело в том, что обстоятельства, сложившиеся перед арестом Лозовского, могли в любой момент обернуться против Шамберга. Драматизм ситуации наглядно запечатлелся в его заявлении заведующему отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) Б. Н. Черноусову от 21 января 1949 г.:
«Считаю необходимым сообщить вам следующее. Сегодня утром С. Л. Лозовский сообщил мне, что он решением ЦК ВКП(б) выведен из состава членов ЦК ВКП(б) и исключен из партии за связь с руководителями шпионского еврейского националистического центра в бывшем Антифашистском еврейском комитете.
С 1924 г. я женат на дочери Лозовского В. С. Дридзо (член ВКП(б) с 1920 г., работает в Исторической библиотеке). Моя сестра, С. А. Шамберг, является его женой (член ВКП(б) с 1919 г., рабочая в МОГЭС).
О своих отношениях с Лозовским должен сказать следующее. Никакой связи с ним по служебной линии у меня никогда не было. Поэтому факты, которые теперь вскрылись, мне известны не были. Когда некоторое время тому назад мне стало известно о закрытии Антифашистского еврейского комитета, у меня не возникло мысли о возможности какой-либо связи этого факта с прошлой работой Лозовского в Совинформбюро.
Я, естественно, бывал у него на квартире. Во время встреч велись обычные общие разговоры на политические или литературные темы по общеизвестным по печати фактам. О его служебных делах разговоров не было. В частности, ни разу не было никакого разговора по каким-либо вопросам, связанным с работой Антифашистского еврейского комитета…
Учитывая, что я нахожусь в родственных отношениях с человеком, исключенным из партии, считаю, что трудно будет дальше продолжать работать в аппарате ЦК ВКП(б). Прошу решить вопрос о моей дальнейшей работе»
[119]
.
Маленков не оставил в беде бывшего родственника-еврея и перевел его в глухую провинцию, в Кострому, на должность заместителя председателя исполкома областного Совета, где Шамберг находился вплоть до смерти Сталина.
Наряду с Лозовским объектом расправы стал еще один «падший ангел», также в одночасье исторгнутый из среды высшей партийно-государственной элиты. Речь идет о Полине Жемчужиной.
Настоящее ее имя — Перл Карповская. Родилась она в 1897 г. в Екатеринославской губернии. В 21 год вступила в большевистскую партию. После Гражданской войны приехала в Москву, где начался ее стремительный взлет наверх. В столице она встретилась и познакомилась с Молотовым, за которого вышла замуж в 1921 г. Случай ввел ее в привилегированный круг высшей советской иерархии и сделал лучшей подругой жены Сталина, Надежды Аллилуевой, оказавшейся опять же по воле случая хозяйкой соседней квартиры в Кремле. После трагического ухода из жизни последней в ноябре 1932 г. Жемчужина становится как бы первой среди кремлевских жен. Однако она не только отражала свет, излучаемый ее сановным супругом, но стремилась сделать собственную карьеру. Была управляющей парфюмерным трестом «Жиркость» («ТэЖэ»). Потом, в ноябре 1937 г., стала заместителем наркома пищевой промышленности, а в 1938 г. возглавила этот наркомат. В январе 1939 г. она уже руководит рыбной промышленностью. На состоявшемся через два месяца XVIII съезде партии ее избирают кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Это был пик служебного роста Жемчужиной, и далее начинается ее медленное, но верное падение с административных вершин. Летом того же 1939 г. НКВД обнаружил в Наркомате рыбной промышленности массу «вредителей» и «саботажников» и раскрыл целую сеть немецкой агентуры. 10 августа вопрос о Жемчужиной был вынесен на Политбюро, которое предупредило ее о серьезных последствиях «за проявленную неосмотрительность и неразборчивость в связях с лицами, не внушающими политического доверия».
Однако Сталину подобная мера показалась чрезмерно мягкой, и 24 октября 1939 г. было принято новое постановление Политбюро, содержавшее, наряду с лицемерным подтверждением непричастности Жемчужиной к преступной деятельности, решительные «оргвыводы»:
«1. Считать показания некоторых арестованных о причастности т. Жемчужиной к вредительской и шпионской работе, равно как и их заявления о необъективности ведения следствия, клеветническими. 2. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность в отношении своих связей, в силу чего в окружении т. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа. 3. Освободить т. Жемчужину от поста наркома рыбной промышленности, поручив секретарям ЦК тт. Андрееву, Маленкову и Жданову подыскать работу Жемчужиной»
[120]
.
Такая работа вскоре нашлась: решением Оргбюро ЦК от 20 ноября 1939 г. Жемчужина получила пост начальника Главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомата легкой промышленности РСФСР
[121]
.
То, что с Жемчужиной тогда обошлись относительно либерально, в значительной мере заслуга Молотова, занимавшего до войны важнейший пост председателя СНК СССР и являвшегося вторым после Сталина человеком в партии и государстве. Чтобы защитить жену, он противопоставил себя Сталину, демонстративно воздержавшись при голосовании его предложения о выводе Жемчужиной из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б). И хотя в феврале 1941 г. это предложение было утверждено на XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б)
[122]
, Сталин все же не смог пойти дальше и расправиться с Жемчужиной окончательно.
Тогда Сталину пришлось отступить, но приговор Жемчужиной он уже вынес, отложив лишь срок исполнения на более удобное время. В 1948 г. такой момент наступил. 10 мая Жемчужину освободили от должности начальника Главтекстильгалантерейпрома Министерства легкой промышленности РСФСР «по состоянию здоровья». В ходе начавшегося через несколько месяцев следствия по делу ликвидированного Еврейского антифашистского комитета министр госбезопасности Абакумов направил 17 декабря Сталину составленный в тот же день протокол допроса 3. Г. Гринберга, в котором содержалось его новое «признание», касавшееся причастности Жемчужиной к националистической деятельности Михоэлса, Лозовского и др.
Поскольку Жемчужина состояла в партии и, самое главное, была женой члена Политбюро, Сталин приказал М. Ф. Шкирятову, фактически руководившему КПК при ЦК ВКП(б), подключиться к расследованию, проводившемуся Абакумовым. Таким образом, получился слаженный партийно-полицейский тандем. 26 декабря 1948 г. Шкирятов и Абакумов провели на Старой площади серию очных ставок между Жемчужиной и арестованными к тому времени Фефером, Зускиным и членом правления московской синагоги (так называемой двадцатки) М. С. Слуцким. Все трое дали согласие сотрудничать со следствием и были соответствующим образом проинструктированы накануне.
