Риторический вопрос, могло ли подобное случиться, если бы Павел и Александр, подобно Екатерине Великой, дали бы Европе спокойно вариться в своем соку (антиякобинские и антифранцузские риторики Екатерины не в счет)? Ну а тем временем Россия потихоньку решила бы свою последнюю в Европе проблему — контроль над Черноморскими проливами.
До сих пор ни один отечественный историк не удосужился посчитать общие людские и материальные потери России в ходе войн с Францией с 1798 по 1815 год. Кто-то пустил в оборот цифру 420 тысяч, по тут же сделал оговорку, что это лишь потери русской армии в больших сражениях с Францией, без малых стычек, осад городов и т. д. А если посчитать и осады, и санитарные потери русской армии, а число умерших от болезней в ходе войн XVIII―XIX веков часто в несколько раз превышало число убитых. Наконец, сколько мирных жителей было убито в кампанию 1812 года, а также умерло от болезней, голода и лишений? На мой взгляд, эта цифра может превысить 2―3 миллиона человек. И это при тогдашнем населении России в 30―35 миллионов.
Причем страдали почти исключительно русские люди. Война велась только в Центральной России, а рекрутские наборы среди мусульманского населения, русских и инородцев в Сибири вообще не проводились. Таким образом, относительно ко всему русскому населению число убитых в 1812 г. вполне сопоставимо с числом убитых русских в 1941―1945 гг.
А вот выгоды, полученные Россией в результате разгрома Наполеона, ничтожны, скорее даже негативны — Российская империя впервые получила польских подданных, которые будут всячески пакостить ей целое столетие. Польша в 1815―1831 гг. не только не давала империи ни рубля, а наоборот, в псе пришлось вбухивать огромные средства. А взамен мы получили польские восстания и Крымскую войну.
Глава 7
РУССКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ В ОБОРОНЕ КРЕПОСТЕЙ В 1812 г
До сих пор речь шла исключительно о полевой артиллерии. Тем не менее во французской и русской армиях была крепостная и осадная артиллерия. Но принимали ли осадные и крепостные орудия участие в боях? Если смотреть труды современных историков, то — нет. На самом же деле крепостная и осадная артиллерия сыграла важную роль в боевых действиях 1812 и 1813 годов.
Наиболее компетентный в дореволюционной России историк фортификации Виктор Васильевич Яковлев крайне негативно оценивал состояние русских крепостей в начале царствования Александра I: «В России в начале XIX века, при Александре I, фортификационное искусство находилось в состоянии застоя: борьба с Наполеоном и другие государственные дела заслоняли собой крепостное строительство. Наиболее видной фортификационной работой этого времени считается сооружение кронверка С.-Петербургской крепости, но это не имело никакого значения в общей системе обороны страны»
[77]
.
То есть, если убрать цензуру, сия цитата переводится на нормальный язык следующим образом: Павел I и Александр I вели агрессивные захватнические войны, будучи в полной уверенности, что никто не посягнет на территорию Российской империи. Ну а никому не нужный кронверк в Петропавловке — царская блажь, наподобие Михайловского (Инженерного) замка.
Генерал-квартирмейстер Петр Корнилович Сухтелен (голландский инженер на русской службе) в 1807 г. предпринял инспекторскую поездку вдоль всей западной границы России. На основании этой поездки Сухтелен составил обширный проект возведения целой системы крепостей на западной границе, предложив укрепить города Вильно, Ковно, Брест-Литовск, Пинск и Луцк.
Увы, Александр I отверг проект, реализация которого могла кардинально изменить ход войны 1812 г. Замечу, что царь вовсе не был принципиальным противником крепостей. Военное ведомство отпускало огромные средства на существование абсолютно ненужных крепостей, которых на 1809 год в империи имелось аж 62 (!), и ни одной на западной границе.
Лишь в 1810 г. царь и военное министерство соизволили заняться приведением в оборонительное состояние крепостей Киева (Печорской) и Риги, которые разрушались много десятилетий. Так, подробный проект усиления Киева в 1810 г. разработал инженер К. И. Опперман. Но этот проект из-за неопределенности политического положения, а также потому, что срок на приведение его в исполнение был недостаточен, воплощен не был. Поэтому в Киеве 1810 г. построили лишь несколько укреплений. В марте 1812 г. работы еще продолжались, так, верки крепости были усилены контрминными галереями, построили еще несколько полевых укреплений, в том числе начали строить предмостное укрепление на левом берегу Днепра.
И вот в 1810 г. помимо Риги и Киева Военное министерство решило построить на западной границе две крепости — Бобруйск и Динабург. Оба города имели крайне важное стратегическое значение, и там в течение многих столетий строили крепости и замки.
Так, на месте Бобруйской крепости уже в начале XV века был замок, носивший характерное название Бой.
Строительство крепости Бобруйск началось в 1810 г. по проекту и под руководством инженера Оппермана. Он лично производил рекогносцировку местности и убедил начальство, что крепость надо строить именно на судоходной реке Березине, невдалеке от судоходной же части реки Немана вместо планировавшего ранее предполагавшейся строительства крепости у Рогачева на Днепре.
Крепость Бобруйск должна была стать опорным пунктом в Полесье и плацдармом для сбора войск в случае войны России на западе. По проекту Оппермана крепость должна располагаться на правом берегу Березины при устье речки Бобруйки. На другой стороне Бобруйки планировалось возвести передовое — «нагорное» — укрепление, а на левом берегу построить тет-депон
[78]
.
Уже через два года, к началу Отечественной войны, Бобруйск представлял собой солидную долговременную преграду, основательно подготовленную на случай осады и особенно против атаки открытой силой. Крепость состояла из бастионных фронтов с равелинами. В равелинах и бастионах имелись каменные блокгаузы и земляные траверсы, установлены палисады у эскарпов и штурмфалы
[79]
по наружным крутостям брустверов.
В июле 1812 г. французская кавалерия появилась вблизи Бобруйской крепости. К этому времени на верках крепости было установлено 330 орудий, сделан запас боевых припасов на год и продовольственных на 6 месяцев на 8 тысяч человек. Для 18 батальонов были устроены бараки и землянки, а для пороха — блиндированные помещения.
Войска Бобруйской крепости были подчинены временному военному губернатору генерал-майору Игнатьеву.
