Книга Великий антракт, страница 37. Автор книги Александр Широкорад

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великий антракт»

Cтраница 37

В Западной Белоруссии крестьяне-бедняки составляли 70 % населения, тем не менее на государственные земли и на земли русских владельцев, вынужденных покинуть Польшу, власти селили так называемых «осадников».

Осадники – это «расово-чистые» поляки, участники войны 1919–1921 гг. «Они получали на льготных условиях или бесплатно земельные участки от 10 до 45 га и селились на хуторах. Всего в западную часть Беларуси из этнической Польши было переселено 300 тыс. человек…

В 1939 г. около 35 % населения оставалось неграмотным. Если в 1927 г. легально издавались 23 белорусские газеты и журнала, то в 1930 г. их стало 12, а к 1939 г. остались только пропольские и клерикальные издания. Власти выискивали всякие причины, чтобы закрывать белорусские издательства, библиотеки, клубы, избы-читальни» [49] .

Осадники направлялись не только в Белоруссию, но и на Украину. Только в Восточной Галиции и Волыни поселились свыше 200 тыс. осадников.

С лета 1930 г. участились нападения украинцев на дома польских помещиков и осадников. Только летом 1930 г. в Восточной Галиции было сожжено 2200 домов поляков. Армейские части заняли там около 800 сел и разграбили их. Было арестовано свыше двух тысяч украинцев, из которых почти треть получила большие тюремные сроки [50] .

К началу 1926 г. экономическое положение Польши существенно ухудшилось. Этим воспользовался маршал Пилсудский [51] , устроивший 12 мая военный переворот. После трехдневных боев путчисты заняли Варшаву. Законное правительство В. Витоса было свергнуто. Президентом Польши стал ставленник Пилсудского И. Мосницкий, фактическим же правителем вновь стал «первый маршал».

В свое время Наполеон бросил крылатую фразу: «Можно прийти к власти на штыках, но сидеть на них нельзя». Престарелому маршалу нужны были какие-то идеи. И вот его советники подсунули идею «санации», то есть оздоровления нации. Но, увы, «санация» оказалась пустой болтовней, она не могла решить ни экономических, ни социальных проблем и тем более сплотить население Польши в единую нацию.

В 1931 г. Пилсудский официально ввел в стране военно-полевые суды. За один только 1931 г. по политическим мотивам польские власти арестовали 16 тыс. человек, а в 1932 г. по тем же мотивам были арестованы уже 48 тыс. человек.

Польская верхушка не могла дать стране ни экономических, ни социальных реформ, в результате самым действенным продолжал оставаться старый лозунг: «От можа до можа».

Этим и объясняется двойственность внешней политики Польши в 20-30-х гг. ХХ века. С одной стороны, дипломаты делали попытки нормализовать отношения с великими соседними державами. Так, 25 июля 1932 г. заместитель наркома иностранных дел Николай Крестинский и заместитель министра иностранных дел Стефан Патек подписали в Москве пакт о ненападении. А 26 января 1934 г. в Берлине министр иностранных дел Иосиф Липский и Фрейхер фон Нейтрат подписали «Германо-польскую декларацию о необращении к силе». Замечу, что ни в пакте, ни в декларации не было ни слова о польских границах.

А между тем никто в Польше не снимал лозунга о возвращении границ 1772 г. В сентябре 1930 г. польский министр иностранных дел Залесский сказал президенту данцигского сената: «Данцигский вопрос может разрешить лишь польский армейский корпус». И это говорилось о Данциге, который был населен немцами и несколько столетий принадлежал Пруссии, но волею Антанты был сделан «вольным городом». Поляки неоднократно устраивали провокации – и военные, и экономические, чтобы спровоцировать захват «вольного города». Польские политики открыто требовали присоединения к Польше «Восточной Пруссии и Силезии». Несколько раз министр и даже президент страны называли Балтийское море Польским морем.

Германский разведчик и историк Оскар Райле писал о польском министре иностранных дел Беке [52] : «Все больше и больше Бек склонялся к тезисам историка Адольфа Боженского, который провозглашал политику кровопролития как единственно верную для Польши. Он задумал с помощью держав Запада снова ввергнуть Европу в большую войну. Поскольку Первая мировая война дала Польше самостоятельность и вернула часть исконных польских земель, следовало надеяться, что другая большая война подарит Польше остальные территории, на которые она могла притязать» [53] .

Замечу, что после смерти Пилсудского (12 мая 1935 г.) Бек в Польше, будучи министром иностранных дел, значил куда больше, чем быстро сменявшиеся премьеры и президенты с труднопроизносимыми фамилиями. Поэтому западная пресса до сентября 1939 г. польское правительство именовало правительством Бека.

О Польше 1930-х гг. хорошо сказано в книге испанского историка Карлоса Кабальеро «Неизвестные фашизмы» (Carlos Caballero «Los Fascismos desconicidos 1919–1945 CEDADE», Madrid 1982, перевод А.М. Иванова): «Режим полковников» был ни фашистским, ни полуфашистским. Это была псевдофашистская авторитарная бюрократия без идеологии и массовой поддержки.

Главной оппозиционной силой была Национальная Партия Романа Дмовского, радикальная антинемецкая, с сильным фашистским крылом, антисемитская, «пужадистская» по своим социально-экономическим установкам, она в то же время выступала за демократические свободы, в то время как молодежное движение все больше склонялось к фашизму. Молодежь была настроена империалистически, выступала за восстановление Польши «от моря до моря». Отношение к Гитлеру было двойственным: им восхищались и хотели сделать, так же, как он, чтобы разбить его. Национальная партия превращалась под влиянием молодежи в филофашистское движение. Была введена коричневая униформа, салют поднятой рукой и даже «гусиный шаг».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация