— Меня привез Джеймс, — объяснила я, без всякой необходимости показав на него.
— Пойду перекушу, — музыкальным голосом сказала Делия. Она улыбнулась маме. — Если, конечно, я тебе не нужна.
По маминым глазам ясно читалось «убирайся, да поскорей», и Делия упорхнула. Я подошла к кровати, чтобы посмотреть на бабушку, но увидела только переплетение трубок. В моем голосе помимо воли прозвучал упрек.
— Ты сказала, что она упала.
Я подошла к маме, но она отодвинулась, словно мы были частицами с противоположным зарядом.
Бабушка лежала неподвижно, руки застыли на аккуратно подоткнутом одеяле. Явных повреждений было не видно. Непонятно, что именно сделало с ней «эльфийское отродье». Тем не менее, она была без сознания, и вся палата словно погрузилась в тяжелое забытье.
Джеймс повесил голову, как будто быстрее меня понял, что с бабушкой.
— Мама, что с ней?
Голос матери оставался спокойным: все эмоции хранились в чулане подсознания.
— Она в коме. Никто не знает почему. Она не падала. Она не болела. Она просто впала в кому, и непонятно, когда из нее выйдет. Анализы не показали никаких отклонений. Говорят, она может очнуться в любую минуту.
Или пролежать так еще сотню лет.
Бабушка лежала тихо и неподвижно, как мертвая. Я ничего не чувствовала, будто смотрела сериал о моей семье, а сама сидела в безопасности на диване. Наверное, эмоции нахлынут позже, когда моя защита ослабнет. Так было в день нападения кошки.
Комната исчезла, в глазах потемнело. Я оказалась на улице, глядя на грязные тряпки во рву, почти скрытые водой. Сердце замерло. Через мгновение я осознала, что это тела, изломанные тела, переплетенные в зловещий пазл. Белая рука крепко схватила меня за предплечье под новым блестящим обручем. Молодой темноволосый человек с золотой прядью произнес:
— Люк, пойдем. Они мертвы.
Я продолжала смотреть на трупы, чувствуя холод и спасительную пустоту. Отчасти я была рада, что не могу плакать над телами братьев. Если бы я начала плакать, я бы ослепла от слез. Придется потратить часы на изготовление капель, которые позволят мне снова Их видеть. А до тех пор предстоит гадать, что они делают, пока я слепла.
— Люк, ты ничем не можешь помочь.
— Если бы я был здесь… — здесь, вместо того, чтобы выполнять ее приказ…
— Ты бы тоже был мертв. — Белая рука сжала мое плечо сильнее. — Пойдем. Мы заставим тебя забыть.
— Я никогда не забуду. — Я закрыл глаза, но тела все еще стояли перед горящими веками.
— Дейдре, ответь Джеймсу!
Прошло мгновение, прежде чем я отделила реальность от воспоминаний Люка, а смрад грязи и смерти сменился на запах антисептиков. Я смущенно моргнула и повернулась к Джеймсу.
— Что?
— Я не могу остаться, — повторил он. — Я играю на вечеринке с группой волынщиков. Не могу отменить выступление.
Мамино лицо внезапно затуманилось.
— Дейдре, у тебя ведь тоже выступление. На вечеринке у семьи Воршоу. Сегодня вечером.
— Я думала, выступление в воскресенье.
— Сегодня и есть воскресенье.
Как же я забыла! Она в тревоге заметалась по палате. Джеймс в удивлении поднял бровь, но я понимала причину маминого испуга. Она привыкла контролировать все аспекты жизни родных, расписывая за них планы в виртуальную книгу учета. Забыть о чем-то значило признать, что ее потрясло состояние бабушки, а признавать свои чувства она не привыкла.
— Как же ты туда доберешься? Делия уехала, а папа после работы должен забрать меня. Я здесь без машины.
— Я подвезу, — перебил ее Джеймс.
— Нет. У тебя свои дела.
Я покачала головой, пытаясь представить, как буду играть на вечеринке и блевать, пока бабушка в больнице.
— Ерунда, мама, я позвоню и все отменю. Пусть слушают диски или радио, или еще что-нибудь придумают. Это всего-навсего вечеринка, а бабушка в больнице.
Она с удивлением посмотрела на меня.
— Воршоу больше месяца планировали вечеринку. Нельзя их подвести. Ничего не изменится, если ты останешься здесь. — Она дрожащим пальцем показала на бабушку. — Если бы отцу не приходилось работать допоздна…
Я взорвалась от негодования. Как можно так держаться за чертовы планы?
— Если бы ты позволила мне сдать на права, я бы могла сама везде ездить. Хотя что за глупости я говорю — шестнадцатилетняя девушка с правами!
Мама нахмурилась.
— Дейдре, это смешно. Мы обе знаем, что ты не готова сидеть за рулем.
Не требовались экстрасенсорные способности, чтобы понять: намечается буря. Джеймс, укрылся в углу комнаты.
— Что за чушь! Я паркуюсь лучше, чем ты! Ты просто хочешь меня контролировать. Какие уж тут права — тогда не удастся следить за каждым мои шагом! — Я в ужасе подумала, что зашла слишком далеко, но не могла остановиться. Зачем мне это? Заткнись, Дейдре, заткнись. — Я устала делать все по твоей указке. Я устала от того, что ты все решаешь за меня.
Лицо мамы стало суровым.
— Вопиющая неблагодарность! Разве ты не понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть родители, которым небезразлично твое будущее? Я слишком тебя люблю и не позволю, чтобы ты загубила свое будущее.
— Потому что свое ты загубила? — огрызнулась я. — Зато Делия добилась всего, чего хотела ты.
Боже, нет. Неужели я сказала это вслух? Выражение ее лица не изменилось.
— Нам обязательно выяснять отношения именно сейчас?
— Мам, мы никогда ничего не выясняем. Ты никогда не спрашиваешь мое мнение. Ты просто все время на меня давишь. Нам нужно было все обсудить уже давно.
— Итак, что ты хочешь услышать? Что Делия украла мою жизнь? Что она добилась всего, что должна была получить я? Что у тебя есть шанс добиться успеха, которого не добилась я? Что я на тебя давлю? Что я — деспотичная мать? Так? Теперь ты довольна? — Она отвернулась от меня и открыла сумочку. — Я позвоню Делии. Может, она тебя отвезет.
Меня все еще трясло от собственного поступка. Как я могла кричать на маму над телом бабушки?
Перед тем как набрать номер Делии, мама заколебалась. Ей так же не нравилась перспектива звонить сестре, как мне — перспектива ехать в ее машине.
— Нет. Я позвоню Люку. Он меня подвезет. — Я набрала его номер, страстно мечтая выбраться из этой комнаты, уйти подальше от моей семьи. Даже подальше от Джеймса, который стоял в дверном проеме, будто и не слышал наш спор. Подальше от всего, что сейчас составляло мою жизнь.
— Алло. — Действие, которое производил на меня голос Люка, немного ослабили телефонные помехи, но все равно мне до боли захотелось быть рядом с ним.
