Вошедшие объявили, что они не грабители, а армянские патриоты, и хотят привлечь внимание европейских посольств, предъявив им свои требования и жалобы, изложенные в двух документах. В документах этих выдвигались требования политической реформы и говорилось, что если в течение сорока восьми часов не произойдет иностранного вмешательства, то армяне «не остановятся перед жертвами» и взорвут банк.
Генеральному директору Османского банка англичанину Эдгару Винсенту удалось незамеченным выбраться из банка через люк в застекленной крыше. Он сразу отправился в министерство иностранных дел и добился там гарантии, что полиция не предпримет против армян никаких действий, пока те находятся в помещении банка. Это дало возможность начать переговоры. Вел переговоры первый переводчик русского посольства. Он добился от султана помилования армянским патриотам, и они, получив заверения в том, что переговоры состоятся, при оружии, но, оставив бомбы, покинули банк и спокойно проследовали на борт яхты Эдгара Винсента, чтобы затем быть высланными во Францию.
Султан Абдул Гамид II не желал спорить с англичанами, но отдал приказ учинить в столице расправу над армянским населением. В течение двух дней улицы Константинополя были залиты кровью. Толпы солдат и фанатиков-мусульман грабили и убивали армян. Всего было убито около шести тысяч человек. На второй день бойни представители европейских держав предъявили султану протест. Британская эскадра покинула Мальту и подошла к Дарданеллам.
Султан был сильно встревожен этим обстоятельством и обратился к русскому послу А.И. Нелидову. Он просил выяснить, что, собственно, хотят англичане, и требовал срочного ответа. Нелидов доносил в Россию: «В общих выражениях он [султан] говорит о соглашении с нами о совместной защите Дарданелл. Но, зная его двуличие, я полагаю, что не следует вступать на этот путь, если только он… не укажет сам точных основ соглашения». В следующей телеграмме Нелидов, пытавшийся сохранить осторожность и сдержанность, все же выдает свое волнение: «Я не могу не обратить самым настойчивым образом внимание императорского правительства на огромную опасность, которую представила бы для нас европейская акция на Босфоре, которая навсегда заперла бы нас в Черном море».
[29]
5 декабря 1896 г. на совещании министров под председательством Николая II было рассмотрено решение о высадке в Босфоре. В совещании принимал участие посол Нелидов, горячо отстаивавший план вторжения. В соответствии с решением совещания Нелидов должен был дать из Стамбула условную телеграмму, которая послужила бы сигналом к отправке десанта. Текст телеграммы должен был быть любой, но с ключевой фразой: «Давно без известий».
[30]
Командовать операцией назначили вице-адмирала Н.В. Копытова. В операции должны были принимать участие эскадренные броненосцы «Синоп», «Чесма», «Екатерина II», «Двенадцать Апостолов», «Георгий Победоносец» и «Три Святителя», крейсер «Память Меркурия», канонерская лодка «Терец», минные заградители «Буг» и «Дунай», минные крейсеры «Гридень» и «Казарский», а также десять миноносцев и тридцать малых миноносок.
Командиром сводного десантного корпуса был назначен генерал-лейтенант В. фон Шток. Численность войск составляла 33 750 человек с 64 полевыми и 48 тяжелыми орудиями (из «особого запаса»). Вроде бы учли все, даже «3 версты железной дороги» собирались перевезти…
В целях дезинформации операция была замаскирована под большие учения, включавшие переброску войск на Кавказ.
Эскадра на пути к Кавказу должна была неожиданно повернуть на Босфор. Предусматривалось введение информационной блокады: «В назначенный момент внезапно прерываются все телеграфные провода Черноморского побережья с Европой». Эскадра же в ночное время форсирует Босфор и, пройдя до Буюк-Дере, становится на якорь (в тылу турецких береговых батарей). В это время посол Нелидов представит турецким властям ультиматум: немедленно передать России районы на обоих берегах Босфора под угрозой применения силы. Сопротивление турецких войск предполагалось подавить быстро. После чего русское командование должно было за 72 часа после начала высадки укрепить вход в пролив со стороны Мраморного моря. На берегах Босфора устанавливались тяжелые орудия «особого запаса», а «Буг» и «Дунай» выставляли поперек пролива заграждения в три ряда мин (всего 825 штук). Тут-то и пригодились бы сведения о течениях и глубинах, доставленные Макаровым. Кроме того, планировалось на обоих берегах пролива скрытно установить торпедные аппараты. 72 часа брались не с потолка – это был наиболее ранний срок прибытия английской Средиземноморской эскадры с Мальты.
При таких условиях у британской эскадры практически не было шансов форсировать Босфор. Что же касается Дарданелл, то тут вопрос спорный – все зависело от быстроты продвижения русских и степени сопротивления турок. Естественно, Англия могла существенно усилить свою Средиземноморскую эскадру и послать в Турцию две-три пехотные дивизии. Но для этого потребовалось бы уже несколько недель или месяцев. И британцы к тому времени могли встретить на берегах Босфора не только второй эшелон русских войск, но и отмобилизованные войска из внутренних военных округов, а кроме 9-дюймовых мортир – десятки 11-дюймовых береговых пушек и 11-дюймовых мортир, снятых с береговых батарей Севастополя, Очакова, Керчи и Батума.
В случае расширения конфликта до глобальных масштабов русский Генштаб прорабатывал даже удар русских войск из Средней Азии в направлении Индии…
В общем, шансов на успех хватало. Тем не менее, в последний момент вторжение было отменено. Почему?
Думается, решающую роль здесь сыграл субъективный фактор – непостоянство характера Николая II. По этому поводу министр иностранных дел В. Ламздорф записал в своем дневнике: «Молодой государь меняет точки зрения с ужасающей быстротой».
В 1908 г. в Турции началась революция, которую возглавили майоры Энвер-бей и Ниязи-бей. Молодых революционных офицеров стали называть младотурками.
13 (25) апреля 1909 г. войска младотурок вошли в Стамбул. Через несколько дней Национальное собрание низложило Абдул Гамида II и провозгласило султаном его брата Мехмеда Решади под именем Мехмеда V. Старый султан с семью лучшими женами был отправлен под домашний арест в Салоники на виллу Аллатини.
Правление младотурок не внесло существенных изменений во внутреннюю жизнь страны, не облегчило экономического и политического положения как турецкого, так и других народов страны, не ликвидировало феодально-крепостнических отношений, не разрешило аграрный вопрос.
В национальном вопросе младотурки проводили крайне реакционную политику. До прихода к власти они выдавали себя за «революционеров» и обещали нетурецким народам предоставить автономию, ликвидировать национальный гнет и т. д. В начальный период часть западных армян верила им, а партия Дашнакцутюн даже сотрудничала с ними.
Придя к власти, младотурки сбросили маску. Вскоре стало очевидным, что они в своей националистической политике превосходят даже султана Абдула Гамида.
