Но это еще полбеды. Крупп, как мы уже знаем, очень быстро выполнял все русские заказы и активно налаживал производство на русских казенных заводах. Фирма же Шнейдера затягивала сроки исполнения заказов на годы и фактически вмешивалась во внутренние дела России, оговаривая в контрактах, что производство орудий допускалось лишь на Путиловском заводе. А великий князь спокойно подмахивал все требования французов. Что же касается самодержца всероссийского, то, занятый мундирами, пуговицами, значками и ленточками, он не проявлял к гаубицам особого интереса.
В итоге Путиловский завод с 1905 по 1914 г. набрал огромное количество заказов и с успехом их завалил, получив при этом громадные суммы денег. С началом Первой мировой войны управление заводом волей-неволей пришлось взять государству. Зато огромному Пермскому орудийному заводу с 1905 по 1913 г. не было заказано ни одной пушки.
Завод эпизодически выпускал то партию снарядов, то сотню болванок для артиллерийских стволов для других заводов и т. п. От голодной смерти рабочих Пермского завода спасали их подворья, благо почти все рабочие жили в окрестных деревнях.
Но и на этом не кончились бедствия русской артиллерии. Французское правительство через фирму Шнейдера, Сергея Михайловича, Матильду и ряд других агентов влияния в Санкт-Петербурге навязало российской артиллерии свою доктрину. Согласно французской доктрине будущие военные действия должны быть маневренными и скоротечными. Для победы в такой войне достаточно иметь в артиллерии один калибр, один тип пушки и один тип снаряда. Это означало, что армия должна была иметь 76-мм дивизионные пушки, которые могли стрелять только одним снарядом — шрапнелью. Действительно, к концу XIX в. во Франции и других странах были созданы эффективные образцы шрапнелей.
Забегая вперед, скажу, что русская 76-мм шрапнель была начинена 260 пулями. В качестве взрывателя использовалась 22-секундная дистанционная трубка двойного действия, т. е. снаряд взрывался или при ударе, или через заданное время, максимум через 22 с. Это время соответствовало дальности 5100 м. В 1912 г. была принята на вооружение 34-секундная трубка, позволяющая довести дальность до
8 км. Но и в последующие годы большинство шрапнелей по-прежнему снабжалось 22-секундными трубками, которые оставались на вооружении и в годы Великой Отечественной войны. Глубина разлета пуль шрапнели при стрельбе на дистанции 2 км достигала 500 м, а ширина — до 65 м.
Шрапнельным огнем одна 8-орудийная русская батарея могла в считанные минуты полностью уничтожить пехотный батальон или даже полк кавалерии. Именно за это в
1914 г. немцы прозвали трехдюймовку «косою смерти». Но эффективной шрапнель была только при стрельбе по открытым живым целям, однако поразить цели, сколько-нибудь укрытые она не могла. Это выяснилось в ходе русско-японской войны. Еще до окончания военных действий ГАУ было вынуждено заказать 3-дюймовые фугасные гранаты за рубежом и начать разработку отечественной мелинитовой гранаты, которая была принята на вооружение в 1907 г.
Французская доктрина одного калибра, одной пушки и одного снаряда была бы очень хороша в эпоху наполеоновских войн при стрельбе по сомкнутым колоннам пехоты и кавалерийским лавам. Стоить отметить, что сами французы, интенсивно развивая дивизионную артиллерию, не следовали слепо теории трех единств. Они не забывали и о тяжелой артиллерии, огромные средства шли на перестройку крепостей.
9 февраля 1900 г. последовало Высочайшее повеление о принятии на вооружение трехдюймовой (76,2-мм) полевой пушки обр. 1900 г. Пушка имела отличную баллистику (начальная скорость снаряда составляла 588 м/с), угол возвышения был крайне мал — всего 16°, но дальность стрельбы 5100 м определялась не им, а временем срабатывания дистанционной трубки.
Применение трехдюймовой пушки обр. 1900 г. представляло резкий качественный скачок по сравнению с полевыми пушками обр. 1877 г. Тем не менее в конструкции ее лафета было много устаревшего. Ствол откатывался не по оси канала, а параллельно станинам лафета. Ствол изготовлен вместе с цапфами, которые вставлялись в подцапфни-ки верхнего станка. Последний вместе со стволом после выстрела откатывался по станинам лафета. Цилиндры гидравлического тормоза отката были расположены между станинами лафета. А накатник состоял из каучуковых буферов, надетых на стальной стержень буферной колонки. Поэтому было решено кардинально менять конструкцию лафета.
Поэтому 19 марта 1903 г. вышло Высочайшее повеление
о принятии на вооружение трехдюймовой пушки обр. 1902 г. По своим тактико-техническим характеристикам она мало чем отличалась от пушки обр. 1900 г. Но лафет орудия изменился кардинально. Откат впервые в русских сухопутных орудиях происходил по оси канала. Противооткатные устройства были помещены в люльке под стволом. После выстрела цилиндр гидравлического тормоза отката откатывался вместе со стволом. Пружины накатника были надеты на цилиндр тормоза отката.
Заметим, что с 1805 г. основные габариты и масса полевых (дивизионных) орудий не менялись. Это касалось массы орудий в боевом и походном положении, ширины боевой оси, диаметра колеса, клиренса и т. д. Все эти параметры определялись не волей артиллерийского начальства, а «ее величеством шестеркой лошадей». Шестерка лошадей была оптимальным вариантом для перевозки орудий от 6-фунтовой пушки обр. 1805 г. до орудия ЗИС-З включительно. Если взять меньше лошадей, то существенно уменьшится мощность пушки (калибр, дальность стрельбы). А восьмью или десятью лошадьми тяжелее управлять, и снизится маневренность орудия. С меньшим диаметром колеса ухудшится проходимость, а с большим диаметром орудие менее устойчиво на поворотах и т. д.
Отметим, что в процессе пятнадцатилетней эксплуатации возможности 76-мм пушки обр. 1902 г. резко возросли. После русско-японской войны пушку оснастили щитом для защиты прислуги, а ее боекомплект включал фугасную гранату. В 1915—1917 гг. боекомплект пушки существенно расширился: в него вошли химические гранаты (с отравляющими и удушающими веществами), осветительные, дымовые и зенитные снаряды.
За неимением зенитных орудий специальной конструкции в русской армии для борьбы с самолетами противника стали использовать 76-мм полевые пушки обр. 1900 г. и обр. 1902 г. Чтобы придать орудиям необходимый угол возвышения (50—75°) использовались различные примитивные установки ямного или тумбового типа. В первом случае хобот орудия опускали в яму, а во втором случае орудие с колесами устанавливали на тумбу, а хобот опускали вниз. Тумбовые установки системы Иванова служили четверть века и довольно широко использовались даже в первые месяцы Великой Отечественной войны, причем на них ставились не только 76-мм пушки обр. 1900 г. и 1902 г., но и в отдельных случаях 76-мм пушки УСВ и ЗИС-З.
В 1914—1917 гг. за неимением лучшего и от таких установок был прок. Не надо забывать, что аэропланы противника представляли собой хрупкие сооружения из дерева и полотна и летали со скоростью 100—200 км/ч, а летчики в большинстве случаев не имели парашютов. Поэтому заградительный огонь 76-мм пушек обр. 1900 и 1902 г. часто заставлял самолеты противника уходить. О сбитых вражеских самолетах полевыми орудиями автору неизвестно, но зато имели место несколько случаев, когда подбитые германские и австрийские самолеты совершали вынужденную посадку рядом с русскими зенитными батареями. Ниже будет показано, к каким последствиям в истории нашей артиллерии и конкретно в деятельности Грабина привело безграмотное копирование опыта применения полевых орудий для зенитной стрельбы.
