В связи с этим личный состав забрасываемых в Грузию групп был снабжен пронумерованными с обратной стороны эмблемами в виде кавказского кинжала. Точно такими же, которые носили на левой стороне своих кепи горных егерей военнослужащие задействованного к этому времени на Северном Кавказе соединения особого назначения «Бергманн», также находившегося в подчинении абвера. Данные эмблемы должны были выдаваться членам создаваемых десантниками местных повстанческих организаций, служа отличительным знаком их причастности к антикремлевскому повстанческому движению.
В случае отступления частей Красной армии из Грузии в задачу парашютистов входило предотвращение вывода из строя заминированных Советами стратегических объектов. При необходимости планировалось проведение диверсионных акций.
Анонимный автор-националист писал: «К октябрю 1942 г. на территории Осетии, в Урухском ущелье, недалеко от державшей оборону Мамисонского перевала 351-й советской дивизии, дислоцировался 795-й грузинский батальон Вермахта, который германское командование также намеревалось использовать при планируемом им прорыве в Грузию на этом участке фронта. Можно было легко представить, какой пропагандистский эффект оказало бы на грузин-красноармейцев появление перед ними на передней линии фронта грузинских легионеров.
Таким образом, в случае начала военной операции по прорыву в Грузию грузинский состав 351-й дивизии должен был подвергнуться пропагандистской атаке как с переднего края, — со стороны грузинских легионеров, так и с тыла, — со стороны добровольцев взвода “Тамара-1”»
[97]
.
Начну с того, что аноним нагло врет. Никаких грузинских батальонов в вермахте не было. Грузинские батальоны, о них мы поговорим позже, были только в составе войск СС.
Какая разница? Очень большая. Во-первых, Нюрнбергский трибунал признал войска СС преступной организацией, а в отношении вермахта такое обвинение отверг. Те же американские командиры уровня рота — дивизия в 1944–1945 гг. часто расстреливали пленных «эсэсовцев» без суда и следствия.
Ну а во-вторых, командиры Красной армии в 1942–1945 тт., получив сведения, что на фронте перед ними появились части противника, состоявшие не из этнических немцев, не только не впадали в панику, а наоборот, старались атаковать врага именно там, где держали оборону не немцы. Классический пример — наступление под Сталинградом. Немецкий солдат — лучший солдат в мире, и это подтвердили обе мировые войны. Русский солдат если не делит первое место с немцем, то законно занимает второе, оставляя далеко позади все остальные нации. И это тоже подтвердилось в 1914–1917 и 1941–1945 гг. Ну а грузинское воинство… Вспомним еще Михаила Юрьевича: «…бежали робкие грузины».
Осенью 1942 г. абвером был составлен текст листовок на грузинском языке, которые сбрасывались с самолетов над территорией Грузинской СССР:
«Грузины!
Уже в течение долгого времени в рядах Германской армии воюют против Советской России ваши братья — грузинские добровольцы.
Скоро придут они на Родину под грузинскими национальными знаменами, вместе с победоносными германскими войсками!
Мы ведем борьбу не против народов Кавказа, а за Ваше освобождение от рабства Советской России.
Мы несем Вам:
Уничтожение рабства насильственно загнанного в колхозы крестьянства.
Свободную жизнь крестьян — на собственной свободной земле!
Право свободного рабочего быть полным хозяином всего приобретенного собственным трудом.
Свободную частную торговлю и производство.
Защиту Ваших обычаев и адатов.
Свободу вероисповедания.
Восстановление разрушенных церквей.
Грузинскую национальную школу.
Процветание национальной культуры.
Самоуправление на широкой основе.
[…]
Грузины!
Не оказывайте сопротивления Вашим освободителям.
Не стреляйте в Ваших братьев.
Встречайте их достойно, с уважением, как подобает Вам, — по-грузински.
Заслуги тех, кто примет участие в борьбе против большевизма будут соответствующе оценены.
Германское командование»
[98]
.
4 сентября 1942 г. в 7 часов вечера первая группа «Тамара-1» в полном составе вылетела в Грузию с аэродрома Саки (Крым). После трехчасового полета десантники в униформе вермахта парашютировались в Цхалтубском районе. Первым выпрыгнул С. Лилуашвили, за ним — командир спецподразделения «Тамара-I» фельдфебель Э. Германн, радист А. Грюнайс, Д. Харисчирашвили, М. Кереселидзе и ефрейтор В. Фойерабенд. По свидетельству членов группы, ее командир Э. Германн был уверен, что на территории Грузии добровольцам придется действовать от одной до трех недель. По расчетам немецкого командования, именно столько времени требовалось соединениям вермахта для вступления в республику.
5 сентября, также около 7 часов вечера, в Грузию была отправлена третья группа. В 10 часов вечера парашютисты были сброшены в Чиатурском районе.
Вероятно, вследствие ошибки пилотов люфтваффе, выброска групп была проведена неточно, в результате чего парашютисты были разбросаны на большом радиусе расстояния друг от друга.
Для того чтобы не допустить слишком большой разброс парашютистов, самолет «Юнкерс-52», на котором летели бойцы первой группы «Тамары-I», после выброски четырех парашютистов сделал в воздухе петлю, и, вернувшись на задний курс, сбросил последних трех человек, возможно, привлекая тем самым внимание бойцов местного истребительного батальона. Определенную роль в разброске парашютистов на большом расстоянии сыграл факт ошибки пилота, сбросившего группу с высоты четырех километров. Советская система ПВО засекла Ю-52, и на поиск парашютистов отправились бойцы истребительного батальона — местные жители, по возрасту или состоянию здоровья не подлежащие призыву в армию.
8 сентября членами истребительного батальона был обнаружен и убит в бою недалеко от села Цхункури Цхалтубского района командир группы «Тамара-I» фельдфебель Э. Германн. 9 сентября такая же участь постигла радиста первой группы А. Грюнайса, в задачи которого входило поддерживать связь не только с радиостанцией абвера в Симферополе, но и с радистами всех остальных групп.
Лишившись своего командира в самом начале операции, члены первой группы были вынуждены, рассеявшись, уходить от преследователей. 15 сентября был арестован последний десантник первой группы — подрывник-сапер В. Фойерабенд, в функции которого входило также быть связником между группами в случае выхода из строя или утери рации. Впоследствии, находясь на допросе у следователя НКВД, сам Фойерабенд откровенно отмечал, что причиной невыполнения им поставленного перед ним задания являлась утеря контакта с остальными членами группы, а также грузового парашюта, содержавшего в себе взрывчатку. «При наличии взрывных веществ и моих товарищей, я обязательно сделал бы то, что мне было поручено начальством», — заявил немец.
