Бог войны, повелитель грома и молний, у литовцев звался Пяркунас, западные славяне называли его Перкунос, а восточные — Перун. Как и славяне, литовцы создавали больших деревянных идолов Пяркунаса. Перед этими идолами совершали жертвоприношения — буйволов, быков; но, разумеется, Пяркунас больше всего любил людей — причем если славяне жертв Перуну (обычно пленных) убивали мечом, то литовцы сжигали людей живьем.
Особую роль в религии литовцев играл Крива — божество Луны. Славяне тоже поклонялись Криве, но его культ у них был менее распространен.
Общими в пантеоне богов были богиня любви Милда (у славян — Милка) и скотский бог Велияс (у славян — Белес). А вот бог пчеловодов Рагутис у славян не встречался.
Письменности своей литовцы не имели — в XIII в. переписку литовских князей с немцами и поляками вели на латыни немцы (пленные или католические миссионеры). В начале XIV в. государственным языком Великого княжества Литовского стал русский, и вся документация велась по-русски кириллицей, и лишь в конце XVI в. появляется литовская письменность, то есть литовские слова, написанные латиницей.
На русские земли нападали как литовские князья, так и небольшие группы латрункулей, то есть профессиональных разбойников. Русские князья действовали достаточно пассивно и походы в Литву совершали в основном для того, чтобы вернуть награбленное. Впрочем, не исключено, что ряд пограничных литовских племен платили дань русским.
В начале XIII в. крестоносцы предприняли первые походы против Литвы. Столкновения с крестоносцами приносили литовцам порой и выгоду — они улучшали свое вооружение и изменяли тактику боя. Произошло укрупнение племенных образований, и возникло несколько межплеменных союзов. Тем не менее в летописях 1240–1292 гг. упоминаются тридцать три литовских князя, принадлежавших к девяти поколениям.
[21]
Примерно в 1520 г. в Польше и Литве появилась легенда о том, что литовские князья произошли от Палеймона, родного брата… римского императора Нерона. Сей мифический брат с войском отправился из Рима на север, там родил трех сыновей — Барка, Куноса и Спера, и вот от Куноса и пошли литовские князья. Понятно, что иных сведений о существовании «римлянина» Палеймона нет. Любопытно, что в середине XVI в. пан М. Тышкевич подал меморандум королю Сигизмунду II, в котором предложил учить в школах подлинному литовскому языку — латыни. Ясно, что это было сделано с целью вытеснить из обращения русский язык и русскую письменность. Однако против этого плана выступили… католические епископы, которые опасались, что изучение латыни приведет к распространению протестантизма среди жителей Великого княжества Литовского.
Есть и куда более реальная версия — о происхождении, по крайней мере части, литовских князей от сыновей полоцкого князя Ростислава Роголодовича.
[22]
Существуют и другие легенды, но от пересказа их я воздержусь, дабы не утомлять читателя. Однако ничего достоверного о происхождении литовских князей сказать нельзя.
Конфликты Руси с литовцами отмечены в русских летописях еще во времена Владимира Святого. Но при этом летописцы лишь фиксировали факт набега литовцев или поход на них русского князя, не приводя никаких деталей. Литовские же письменные источники до XIII в. вообще отсутствуют.
Лишь в XIII в. русские летописцы приводят хоть какие-то сведения о нападениях Литвы. Вот, например, запись за 1229 г.: «[Литва] опустошила страну по озеру Селигеру и реке Поле, новгородцы погнались за ними, настигли, били и отняли весь полон». В 1234 г. «литовцы явились внезапно перед Русою и захватили посад до самого торгу. Но жители и засада [гарнизон] успели вооружиться: огнищане и гридьба, купцы и гости ударили на литву, выгнали ее из посада и продолжали бой на поле. Литовцы отступили. Князь Ярослав, узнавши об этом, двинулся на врагов с конницею и пехотою, которая ехала в насадах по реке Ловати. Но у Муравьина князь должен был отпустить пехоту назад, потому что у ней не достало хлеба, а сам продолжал путь с одною конницею. В Торопецкой волости на Дубровне встретил он литовцев и разбил их. Побежденные потеряли 300 лошадей, весь товар [добычу] и побежали в лес, побросавши оружие, щиты, совни, а некоторые тут и костью пали». Новгородцы в этом бою потеряли десять человек.
После Батыева нашествия литовцы осмелели и стали чаще вторгаться на территорию русских княжеств, но это не всегда им сходило с рук. Так, в 1245 г. большие силы литовцев появились около Торжка и Бежецка. В Торжке в это время сидел князь Ярослав Владимирович, возвратившийся после заключения мира из Ливонии. Он погнался было за литовцами, но потерпел поражение и потерял всех лошадей. Но вскоре на подмогу Ярославу Владимировичу подошли дружины из Твери и Владимира, и Ярослав продолжил преследование. Ему удалось догнать литовцев под Торопцом. Литовцы были разбиты, а уцелевшие заперлись в городе. Но на следующее утро подошел Александр Невский с новгородской дружиной, взял Торопец, отнял у литовцев весь полон и перебил всех их князей — более восьми человек.
Через несколько дней после взятия Торопца Александр Ярославич получил весть о появлении нового отряда литовцев. Он отпустил новгородские полки домой, а сам с ближней дружиной (двором, как сказано в летописи) погнался за литовцами, нагнал у озера Жизца и перебил всех без пощады. Затем князь пошел в Витебск, забрал там своего сына и направился домой, в Новгород. Но по дороге, недалеко от Усвята, Александр Ярославич опять наткнулся на литовцев и разбил их.
На следующий, 1246-й, год литовцы решили попытать счастья на юге. Но, возвращаясь с набега на окрестности Пересопницы, они были настигнуты у Пинска Даниилом и Васильком Романовичами и наголову разбиты. В 1247 г. Романовичи вновь разбили литовцев.
К этому времени среди литовских князей выдвинулся умный, смелый и жестокий князь Миндовг. В 1252 г. он отправил своего дядю Выкынта и племянников Тевтивила и Едивида на Смоленск, сказав им: «Что кто возьмет, тот пусть и держит при себе». На самом же деле Миндовг отправил родственников в этот поход для того, чтобы в их отсутствие захватить принадлежавшие им земли. Миндовг послал вслед за родственниками войско, чтобы нагнать их и убить. Но князей кто-то предупредил, и они попросили защиты у своего родственника Даниила Романовича, женатого на сестре Тевтивила и Едивида.
Миндовг отправил послов к Даниилу с требованием выдать беглецов. Но Даниил категорически отказался — не столько из родственных чувств, сколько из желания вмешаться в дела литовцев. Посоветовавшись с братом Василько, он послал сказать польским князьям: «Время теперь христианам идти на поганых, потому что у них встали усобицы». Поляки на словах пообещали Даниилу союзничество, но войск не дали. Тогда Романовичи стали искать других союзников для борьбы с Миндовгом и отправили князя Выкынта в Жмудь к ятвягам и в Ригу к немцам. Выкынту удалось за хорошую плату уговорить ятвягов подняться на Миндовга, немцы также пообещали помощь и велели сказать Даниилу: «Для тебя помирились мы с Выкынтом, хотя он погубил много нашей братьи».
