Но Баторий не унимался и решил атаковать стены города через реку Великую. На другом берегу реки было построено несколько осадных батарей. Пять дней по стенам били тяжелые пушки. В конце концов часть стены рухнула, и 2 ноября поляки по льду реки пошли на приступ. Однако русские воеводы не дремали и за пять дней подтянули к стене напротив осадных батарей несколько десятков своих пушек. Причем на сей раз русские пушкари не вели контрбатарейной стрельбы, а, замаскировав пушки, ждали штурма. В итоге подбежавшие к пролому поляки были встречены страшным залпом из пушек и ручниц. Уцелевшие бросились назад, «оставив на льду реки мост из трупов».
После 2 ноября поляки заметно приуныли, дисциплина упала, и королевское войско прозевало стрелецкий полк Федора Мясоедова. Не только стрельцы, но и многочисленный обоз с продовольствием проследовал без единого выстрела через позиции осаждающих. Поляки заметили отряд, лишь когда арьергард стрельцов проходил через городские ворота.
В 3 часа ночи 6 ноября польские войска начали тихо отволакивать осадные орудия из туров и траншей. К рассвету укрепления осаждающих были пусты.
Теперь Баторию ничего не оставалось делать, как мириться. Посредником в переговорах с Иваном IV стал нунций-иезуит Антоний Поссевино. Он прибыл 18 августа 1581 г. к царю Ивану в Старицу в качестве посла папы Григория XII. Вместе с ценными подарками папа прислал царю книгу о Флорентийском соборе и грамоту, где писал: «Посылаю твоему величеству книгу о Флорентийском соборе печатную; прошу, чтобы ты ее сам читал и своим докторам приказал читать: великую от того божию милость и мудрость, и разум получишь. А я от тебя только одного хочу, чтоб святая и апостольская церковь с тобою в одной вере была, а все прочее твоему величеству от нас и от всех христианских государей будет готово».
13 декабря 1581 г. в деревню Запольный Ям съехались польские и русские послы. Польшу представляли брауловский воевода Януш Шбаражский, воевода виленский и гетман литовский Кшиштоф Радзивилл и секретарь (писарь), великий князь Литовский Михаил Гарабурда. Русскую сторону представляли князь Дмитрий Елецкий и думный дворянин, печатник Роман Олферьев-Безнин. В качестве посредника присутствовал Поссевино.
Замечу, что, приехав в Запольный Ям, послы убедились, что деревня в основном сожжена, и отправились в деревню Киверова Гора, за 15 верст от Запольного Яма. Переговоры шли бурно, и об изменении места переговоров в документах не упомянули, поэтому в историю договор 1582 г. вошел по имени сгоревшей деревни, а с легкой руки историка СМ. Соловьева ее переименовали из Ям Запольный в Ям Запольский. Поэтому в советских учебниках истории писали, что 6 января 1582 г. был заключен русско-польский Запольский мирный договор. Что он не Запольский, а Запольный, мы уже знаем, и был это не мирный договор, а всего лишь перемирие сроком на десять лет.
Согласно условиям перемирия Россия отказывалась в пользу Речи Посполитой от всех своих владений в Прибалтике и от владений своих вассалов и союзников: от Курляндии, уступая ее Польше; от 40 городов в Ливонии, переходящих к Польше; от города Полоцка с поветом (уездом); от города Велижа с округой. Речь Посполитая возвращала царю захваченные в течение последней войны псковские коренные земли: «пригороды» Пскова (то есть города Псковской земли — Опочку, Порхов и другие, попавшие в зону военных действий); Великие Луки, Невель, Холм, Себеж — исконные новгородские и тверские земли, захваченные в ходе последней трехлетней войны.
В русском экземпляре договора за царем сохранялся титул «царь», то есть император (цесарь); в польском варианте он не упоминался. В русском экземпляре царь именовался также «властитель Ливонский и Смоленский», а в польском «властителем Ливонским» именовался польский король, а титул «Смоленский» не принадлежал никому.
Историк Н. М. Карамзин, оценивая Запольский договор, назвал его «самым невыгодным и бесчестным для России миром из всех заключенных до того времени с Литвой».
5 октября 1582 г. произошло крайне неприятное как для историков, так и для читателей событие — папа Григорий XII заменил старый юлианский календарь на новый, позже получивший название «григорианский». 5 октября 1582 г. по приказу папы велено было считать 15 октября. Естественно, что царю Ивану папа римский был не указчик, и в России остался юлианский календарь, или, как его у нас назвали, старый стиль.
В XVI–XVII вв. разница между старым и новым стилями составляла 10 дней, а далее с каждым веком увеличивалась на один день.
Глава 10. СИГИЗМУНД ІІІ И БРЕСТСКАЯ УНИЯ
2 (12) декабря
[77]
1586 г. умер Стефан Баторий. 20 декабря об этом стало известно в Москве. Недавний опыт показал, как важно было для Москвы избрание короля в Польше. Поэтому Борис Годунов и другие бояре решили выставить кандидатуру царя Федора (1557–1598) и активно участвовать в избирательной кампании.
20 января 1587 г. в Польшу было отправлено посольство во главе с думным дворянином Елизаром Ржевским. В царской грамоте говорилось: «Вы бы, паны рады, светские и духовные, смолвившись между собою и со всею землею, о добре христианском порадели, нашего жалованья к себе и государем нас на Корону Польскую и Великое княжество Литовское похотели, чтоб этим обоим государствам быть под нашею царскою рукою в общедательной любви, соединении и докончании; а мы ваших прав и вольностей нарушать ни в чем не хотим, еще и сверх прежнего во всяких чинах и вотчинах прибавлять и своим жалованьем наддавать хотим». О будущем местопребывании польского короля и русского царя Федора было сказано, что он поочередно будет править то в Польше, то в Литве, то в Москве. В Польше же и Литве будут по-прежнему управлять радные паны и сноситься с иностранными послами по второстепенным делам. С важными же делами послы должны прибывать в Москву к царю Федору, а с ними вместе по два радных пана из Польши и Литвы.
Увы, Борис Годунов повторил ошибку Ивана Грозного. Ляхам и литве нужны были не обещания, пусть даже вполне реальные, а наличные деньги, и притом немедленно.
Ночью к московским послам тайно явились воевода трокский Ян Глебович и коронный стольник князь Василий Пронский и прямо потребовали денег на подкуп радных панов. Послы отвечали, что об этом им наказа нет, да и казны с ними нет.
Наконец на втором съезде сейма радные паны уже среди бела дня и публично заявили послам: «Даст ли им государь на скорую оборону 200 тысяч рублей? Без чего об избрании Феодора говорить нельзя». Послы ответили, что государь государства не покупает, но если он будет избран, то послы займут и дадут панам до 60 тысяч польских золотых. Паны возразили, что этого мало. Послы увеличили сумму до 100 тысяч, но паны не согласились и на это. Они говорили: «Царь обещал давать шляхте землю на Дону и Донцу; но в таких пустых местах какая им прибыль будет? Да далеко им туда и ездить. У нас за Киевом таких и своих земель много. Как вам не стыдно о таких землях и в артикулах писать! Будет ли государь давать нашим людям земли в Московском государстве, в Смоленске и северских городах?» Послы отвечали: «Чья к государю нашему служба дойдет, того государь волен жаловать вотчиною и в Московском государстве».
