Расследованием катастрофы занималась правительственная комиссия во главе с заместителем Председателя Совмина СССР В. Малышевым.
Согласно докладу этой комиссии от 17 октября 1955 г., «можно утверждать, что взрыв 29 октября 1955 г. являлся взрывом заряда, расположенного на дне Севастопольской бухты, в месте якорной стоянки линкора».
В отчете комиссии было указано: «…наиболее вероятно, что 29 октября 1955 г. под кораблем имел место взрыв немецкой мины типа RMH или LMB с взрывателем М-1, поставленной в период Великой Отечественной войны»
[245]
.
Но в том же докладе говорится: «Комиссия установила, что охрана крепости Севастополь от прорыва подводных лодок велась неудовлетворительно.
Вход в базу должен был прикрываться бонами и противоторпедными сетями, поставленными при входе в Севастопольскую бухту…
В ночь с 28 на 29 октября с. г., несмотря на то, что дежурный буксир находился, как обычно, у боновых ворот, последние также не были закрыты, и только после подрыва линкора „Новороссийск“ по приказанию начальника оперативного Управления штаба флота их закрыли в 2 часа 35 минут 29 октября, т. е. через 1 час 4 минуты после взрыва.
С целью обнаружения подводных лодок, пытающихся проникнуть в базу, у входа в бухту предусмотрено также непрерывное несение дозора большим охотником за подводными лодками.
Фактически, по вине командования 24 дивизии ОВРа и с ведома штаба флота, корабли несли дозор с перерывами, ввиду частого их отвлечения для выполнения других, не свойственных дозору задач. Такое грубое нарушение было допущено и в ночь с 28 на 29 октября с. г., когда дозорный большой охотник 28 октября в 5 ч 50 мин был снят с дозора оперативным дежурным 24 дивизии ОВРа без замены его другим кораблем, послан к мысу Лукулл обеспечивать полеты авиации и вернулся для выполнения дозорной службы только в 1 ч 17 мин 29 октября, т. е. за 14 минут до взрыва.
Наблюдение за подводными лодками осуществлялось шумопеленгаторной станцией „Сатурн-12“, установленной у мыса Херсонес. Станция устаревшего типа и малошумные подводные лодки на малом ходу обнаруживать не может. 28 октября с. г. станция находилась в плановом ремонте и не работала с 8 ч 40 мин до 19 ч 00 мин»
[246]
.
Таким образом: «…в результате систематических, грубых и преступных нарушений приказов и инструкций по водной охране крепости командиром 24 дивизии ОВРа контр-адмиралом Галицким и его подчиненными, Севастопольская крепость часто оставалась без охраны от проникновения подводных лодок и торпед. Так было и накануне взрыва 28 октября и в ночь с 28 на 29 октября с. г.»
[247]
.
Выводы комиссии Малышева оспариваются уже почти 50 лет десятками морских специалистов. Версия с взрывом магнитной мины выглядит весьма неубедительно. Для сравнения приведу подрыв крейсера проекта 26 «Киров» (полное водоизмещение 9436 т) на германской мине 17 октября 1945 г. в Финском заливе. Как и в случае с «Новороссийском», взрыв произошел в районе носовой башни. Вес заряда взрывчатого вещества был эквивалентен 910 кг тротила, то есть приблизительно столько же, что и при взрыве «Новороссийска». «Киров» принял 2000 т воды, потерял ход на 50 минут, но благополучно был отбуксирован в Кронштадт.
Характер повреждений линкора «Новороссийск» и крейсера «Киров» совершенно различны. Крейсер «Киров» от взрыва магнитной донной неконтактной мины получил контузию корпуса корабля, на днище разошлись швы и т. п. А линкор «Новороссийск» получил сквозную пробоину.
Многие специалисты исключают возможность срабатывания германской мины через 12 лет
[248]
.
Поэтому можно считать наиболее вероятным источником взрыва диверсию. Первоначально многие специалисты полагали, что взрыв «Новороссийска» — дело рук итальянских подводных диверсантов из 10-й флотилии MAC. Эти диверсанты, которыми командовал князь Валерио Боргезе, прославились подрывом двух британских линкоров «Куин Элизабет» и «Вэлиант» 18 декабря 1941 г. в египетском порту Александрия. После двух взрывов оба линкора легли на грунт. Через несколько месяцев их подняли, а в 1943 г. отремонтировали.
Но, увы, никаких реальных доводов, что взрыв «Новороссийска» — дело рук «черного князя», пока не представлено. Главный аргумент сторонников итальянского следа — итальянцам было обидно, что «Юлий Цезарь» плавает под советским флагом.
Делаются намеки и на личные мотивы. Князь Валерио Боргезе был женат на русской графине Дарье Васильевне Олсуфьевой, эмигрировавшей еще ребенком с родителями в 1918 г. Несколько родственников Дарьи были репрессированы и погибли в ГУЛАГе.
Б.А. Каржавин, один из исследователей гибели «Новороссийска», написал Елене Боргезе, дочери Валерио и Дарьи, письмо с просьбой рассказать о роли князя Боргезе в катастрофе линкора «Новороссийск». Она не ответила.
Интересная версия приводится в статье С.В. Елагина и А.Е. Тараса «Гибель линкора „Новороссийск“ 29 октября 1955 г.». По их мнению, атака «Новороссийска» была проведена британскими сверхмалыми подводными лодками Х-51, Х-52, Х-53 и Х-54. Эти лодки прибыли в Черное море на борту надводного корабля «примерно 24–25 октября. 25–26 октября диверсионные субмарины на буксире больших подводных лодок начали движение к берегам Крыма…
Успешно выполнив атаку линкора „Новороссийск“, обе сверхмалые подводные лодки второго эшелона скрытно вышли в открытое море около 3.00 28 октября, где еще до рассвета встретились со своими буксировщиками за пределами территориальных вод СССР».
Акция против «Новороссийска» совпала с натовскими маневрами «Босфор-55», в ходе которых линкор «Нью-Джерси» и пять американских эсминцев пришли в Стамбул (замечу, в нарушение конвенций по Проливам).
То, что целью итальянских (английских) подводных лодок стал «Новороссийск», объясняется и тем, что он должен был стать первым советским артиллерийским кораблем — носителем ядерного оружия.
Замечу, что на вооружение американских линкоров 406-мм ядерные снаряды М-23 «Кайти» мощностью в 20 кт поступили в 1956 г.
В 1951 г. заводу «Баррикады» было дано задание изготовить 320-мм баллистический ствол для башен «Новороссийска». В декабре 1954 г. 320-мм ствол, получивший заводской индекс Бр-104, был сдан заказчику. В 1955 г. шли работы и по созданию 305—320-мм отечественных снарядов со спецзарядом. Они были приняты на вооружение спустя несколько лет, но западные спецслужбы этого не знали.
Глава 37
Членство в НАТО
Согласно условиям мирного договора 1947 г., вооруженные силы были существенно ограничены. Так, Италии разрешалось оставить от флота, сдавшегося в 1943 г., 2 линкора, 4 крейсера, 4 эсминца, 16 миноносцев, 20 корветов, 35 тральщиков, 8 сторожевых катеров. Остальные суда требовалось уничтожить, сдать союзникам или продать по указанию союзников.
