А вот показания пленного немецкого солдата из 97-й пехотной дивизии: «Старая немецкая пословица гласит: сохрани нас бог от друзей наших, а с врагами мы как-нибудь сами справимся. Первая половина поговорки относится к нашим союзникам. Мы смеемся при виде итальянцев. Как солдаты они никуда не годятся, скорее это пушечное мясо. Нам запрещено вступать с ними в близкие отношения. В начале войны мы еще держались вместе, но теперь этого уже нет. С помощью этих союзников мы войны не выиграем, а проиграть ее и сами сумеем».
Другой солдат из 111-й дивизии заявил: «С этими союзниками одни мучения. Только напакостят, а мы должны поправлять их дела. И в самом деле, зачем им драться, — у них для этого никаких причин»
[175]
.
26 октября 1941 г. Мессе отправил рапорт верховному командованию итальянских войск: «Продолжается тяжелая ситуация со снабжением. Сейчас на первое место вышли отвратительные дорожные условия, но прежде всего беспокоит невыполнение германцами обязательств по воинским эшелонам. Мы не получили даже минимальное количество эшелонов после занятия промышленных районов Сталино и Горловки. Вместо этого от немецкого командования поступил новый приказ: „Дислокация К.С.И.Р. должна служить конечной цели нашей армии, состоящей из двух основных объектов: 1-й объект — Сталинград; 2-й объект — скважины Майкопа“»
[176]
.
Далее Мессе требует незамедлительно увеличить поставки продовольствия, амуниции и топлива. «Сообщаю, что некоторые батальоны и подразделения из дивизий „Пасубио“ и „Челере“ выполняют свои боевые задачи без должного продовольственного обеспечения, а многие солдаты нуждаются в обуви. Все это следует решить до начал зимних холодов.
Прошу Верховное командование принять срочные меры, чтобы избежать катастрофических последствий»
[177]
.
Рим никак не отреагировал на отчаянный рапорт командующего К.С.И.Р.
В конце октября 1941 г. командование 1-й танковой армии определило для К.С.И.Р. следующие цели: горнопромышленные и индустриальные центры Горловка, Рыково (рабочие поселки вблизи Сталино, с 1961 г. — Донецк) и Трудовая (участок нефтепровода от Каспия). В соответствии с полученным приказом, 22 октября 1941 г. дивизия «Челере» начала продвижение на линию Рыково — Горловка — Никитовка, чтобы выйти к нефтепроводу у Трудовой. Дивизия «Пасубио» продолжала наступление на восток, занимая район Екатериновка — Дылевка — Железное и защищая левый фланг и тыл дивизии «Челере». «Торино» следовала пешим маршем к Сталино для укрепления обороны города.
1 ноября началось наступление итальянских войск. Вскоре берсальеры 3-го полка захватили город Рыково. Дивизии «Пасубио» и «Челере» вели ожесточенные бои за город Горловку. К вечеру 2 ноября Горловка была в руках итальянцев. Бои же за городок Никитовка затянулись до 12 ноября. После этого итальянцы перешли к обороне. К 4 декабря дивизии «Пасубио» и «Трино» занимали позиции между Горловкой и линией Коп — Давыд — Орловка. Дивизия «Челере» расположилась на второй линии обороны в районе Корсуни.
Итальянцам противостояли две стрелковые дивизии и кавалерийские части Красной Армии. Они постоянно проводили разведку боем, неожиданно атаковали на разных участках, чтобы найти слабые места и вклиниться в стык между К.С.И.Р и 17-й германской армией.
Все битые в России стратеги, от Карла XII до Деникина, в своих неудачах в первую очередь винили русского, а позже красного генерала Зиму. Разумеется, пострадал от его происков и К.С.И.Р. Вновь даю слово Мессе: «После прошедших обильных снегопадов наступили ясные морозные дни. Сильный северный ветер поднимал облака мельчайших ледяных кристаллов. Показания термометра держались на отметке -30 °C в дневное время, а ночью опускались еще ниже. Оружие заклинивало при каждой паузе в стрельбе. Масло и специальные смазки не помогали, появились первые случаи обморожения конечностей. Совершенно гладкие, покрытые коркой льда дороги представляли собой опасность для гужевого транспорта, колеса скользили, а на уклонах движение практически останавливалось. В низинах образовались многометровые сугробы снега. В таких условиях наступление становилось практически нереальным. Говорить о снабжении вообще не приходилось: горячие напитки, спасающие от переохлаждения, моментально замерзали в походных флягах, горячая пища затвердевала, как только ее наливали в емкости. На неизбежных привалах и остановках солдаты ложились для отдыха на замерзшую землю, что оборачивалось онемением и обморожением всех конечностей и суставов. Многие так больше и не поднялись, замерзнув в снегу»
[178]
.
Глава 28
Сон разума рождает чудовищ
Рискуя вызвать гнев наших адмиралов, я утверждаю, что наибольший ущерб СССР в ходе войны нанес не итальянский экспедиционный корпус, а королевский флот. Итальянские линкоры, крейсера, эсминцы и подводные лодки блестяще подтвердили знаменитую формулу Горацио Нельсона «Fleetin being», то есть большой флот воюет уже фактом своего существования.
Московские и севастопольские адмиралы двадцать лет готовились к отражению вторжения армады вражеских кораблей в Черном море и настолько зациклились на этом, что 22 июня 1941 г. уверили себя и своих подчиненных, что злодей Бенито ввел через Проливы свой надводный и подводных флот в Черное море.
Захвату Крыма и трагедии Севастополя обязаны не столько способностям Эриха фон Манштейна и огромным германским мортирам, сколько виртуальному королевскому флоту. Лишь в конце 1942 г. — начале 1943 г. наши адмиралы поняли, что королевский флот был… виртуальным. Эта величайшая химера Второй мировой войны стала причиной гибели сотен тысяч советских солдат и моряков.
Еще до войны командование Черноморского флота по указанию наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова готовилось к отражению атаки итальянского флота. Так, в начале июня 1941 г. дополнительно к дозорам, которые несли корабли у военно-морских баз, был установлен противолодочный дозор на подходах к Керченскому проливу. В поддержке дозора находились два торпедных катера и три гидросамолета. 9 июня в проливе были поставлены противолодочные сети. С учетом глубин Азовского моря и Керченского пролива с равным эффектом можно было ставить противолодочные сети в украинской степи. Для усиления обороны района Батуми туда перебазировались эсминцы «Фрунзе» и «Дзержинский».
Рано утром 22 июня 1941 г. пять германских бомбардировщиков Хе-111 попытались заминировать севастопольские бухты. Флотское же командование приняло парашюты магнитных мин за воздушный десант. В Москву полетели донесения о входе итальянского флота в Черное море.
Итак, на Черном море появился дьявол по имени Бенито Муссолини. Еще в начале июня 1941 г. адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, ссылаясь на разведку флота, доложил наркому ВМФ Николая Герасимовичу Кузнецову, что в Черное море вошли 10–12 вражеских подводных лодок.
