Венгры не унялись и попытались взять реванш в 1232 году. Однако кампании 1232 и 1233 годов были выиграны Даниилом.
Возможно, кто-то из читателей посетовал на автора, зачем он уделил столько места «делам давно минувших дней». На самом же деле «преданья старины глубокой» очень важны. Они показывают, с одной стороны, общность восточных и западных славянских племен. Хотя их языки и имели значительные отличия, но русские и поляки понимали в X—XII веках друг друга без переводчика. Культура и быт обоих народов были также близки. Кстати, я сказал «народов», но под поляками X—XII веков надо понимать совокупность различных племен с разными языками. И племена эти были объединены в подавляющем большинстве насильственно Мешко I, Болеславом-Храбрым и их потомками.
С другой стороны, появилась и основа будущих конфликтов. Это — ленная зависимость Польши от германских императоров, а также сильное религиозное и культурное воздействие Германии и других западных стран.
Наконец, история русско-польских отношений X—XII веков уже важна тем, что все поляки — от обывателей до кинорежиссеров — уверены, что на землях современной Украины и Беларуси до прихода поляков ничего не было, а туземцы влачили жалкое существование наподобие американских индейцев XV века.
ГЛАВА 8
УПАДОК КИЕВА
А теперь вновь вернемся к Киеву. В 1146 г. на Киевский стол сел Игорь Ольгович. Однако новый князь не поладил с киевлянами, и Киевом овладел владимиро-волынский князь Изяслав Мстиславич.
Князь Игорь Ольгович поначалу был насильственно пострижен в монахи, а затем горожане вытащили его из монастыря, убили, а тело бросили на торгу.
В 1149 г. князь Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха, без боя захватил Киев. Так, по мнению «незалежных» историков, началась колониальная экспансия москалей на «вильну Украину».
До этого вроде имели место разборки «древнеукраинских» князей, как их назвал профессор Михайло Грушевский. Но Юрий Долгорукий уже был москалем, благо, еще в 1147 г. он будто бы основал Москву, а скорей всего, устроил там грандиозную пьянку.
Овладев Киевом, Юрий решил прочно обосноваться в Южной Руси. Так, своего старшего сына Ростислава он посадил на переяславский стол, а трех других сыновей разместил в киевских пригородах — Вышгороде, Белгороде и Каневе, на Поросьи.
Юрий выдал свою дочь Ольгу за уже известного нам галицкого князя Ярослава Осмомысла.
Увы, в 1149 г. Юрию Долгорукому пришлось покинуть Киев. В следующем 1150 году он опять на короткое время овладел «матерью городов русских» и снова был вынужден уйти.
Окончательно Киев переходит под власть Долгорукого в 1154 году. Однако 15 мая 1157 г. Юрий умер, по некоторым данным, был отравлен на пиру у какого-то боярина Петриша. Смерть князя вызвала бунт горожан. «Разграбиша двор его красный, и другый двор его за Днепром разграбиша, его же завшет сам раем, и Васильков двор сына его разграбиша в городе; избивахут Суж-далци по городом и по селом, а товар их грябяче»
[66]
.
После смерти Юрия Долгорукого его сын Андрей Боголюб-ский оставил Киев и избрал своей резиденцией вновь построенный замок Боголюбово вблизи Владимира-на-Клязьме. Аза киевский стол началась страшная драка. Князья менялись через каждые несколько месяцев.
Зимой 1168/69 г. князь Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого, отправил к Киеву рать во главе со своим сыном Мстиславом.
Правивший в Киеве князь Мстислав Изяславич призвал на помощь половцев. Тем не менее 8 марта 1169 г. Киев был взят суздальским войском, которое, по свидетельству летописца, «грабиша за 2 дни весь град, Подолье и Гору, и монастыри, и Софью, и Десятиньную Богородицю, и не бысть помилования никому же ниоткуда же, церквам горящим, крестьяном убиваемом, другым вяжемым, жены ведоми быша в плен, разлучаеми нужею от мужий своих, младенци рыдаху зрящее материй своих; и взяша [суздальцы] менья мносьтво»
[67]
.
По сему поводу популярный украинский историк Олесь Бузина писал: «В выпущенной во Львове в 1934 году и неоднократно перепечатанной в Канаде "Icтopii для дiтей шкiльного вiку" есть очаровательная картинка "Mocкaлi руйнують Київ". На ней бородатые гоблины в островерхих шлемах живописно режут, хватают за патлы и насилуют несчастных киевлян. Сердце кровью обливается.
Но, почитав текст под картинкой, начинаешь искренне хохотать — оказывается, что "руйнують" они в 1169 году, когда никаких "москалей" еще в природе не существовало, а сама Москва едва прописалась на страницах истории. Ее и упоминают-то впервые в летописи всего двадцатью двумя годами ранее как крошечный городишко суздальского князя Юрия Долгорукого. По значению это было что-то вроде нынешнего райцентра. Поэтому писать, что в 1169 году "москалi руйнують Київ" — то же самое, что предположить, что для столицы нынешней Украины представляет опасность банда свинокрадов из Кобеляк»
[68]
.
В Киеве стал княжить сын Долгорукого Глеб Юрьевич. Однако 20 января 1170 г. князь Изяслав умер, и Киев опять пошел по рукам князей Рюриковичей.
В 1174 г. Андрей Боголюбский организовал новый поход на Киев, закончившийся полным провалом. В дальнейшем борьба за Киев велась между галицко-волынскими, смоленскими и черниговскими князьями.
Киев неоднократно горел и подвергался разграблениям. Так, в 1202 г. город был разграблен дружиной князя Рюрика Ростиславича и его половецкими союзниками. Увы, в том же 1202 году из Киева его выбил галицко-волынский князь Роман Мстиславич. Рюрик несколько месяцев просидел в Овруче, но в 1203 г. вновь «вокняжился» в Киеве.
Однако в 1204 г. Роман Мстиславич захватил Рюрика и насильственно постриг вместе с женой в монахи. Но в следующем 1205 году Роман скончался, а Рюрик на радостях сбросил рясу. И вот в 1206 г. расстрига вновь на Киевском столе. После этого Рюрик пошел походом на Галич, где правил малолетний сын Романа Даниил. Но последнему пришел на помощь венгерский король, и Рюрику пришлось снять осаду города.
В это же время Киевом завладел черниговский князь Всеволод Чермный. Но Рюрик выбил его оттуда и вновь занял Киевский стол. При этом Рюрик захватил еще и Переяславль-Южный. В 1207 г. Всеволод Чермный вновь осадил Киев и заставил Рюрика Ростилавича бежать в Овруч. В конце того же года Рюрик опять захватил Киев. Эта борьба между князьями завершилась тем, что Рюрик попал в плен к Всеволоду и там в 1215 г. умер.
Как видим, и князья, и киевские горожане жили очень весело. Но я боюсь, что читателю от всех этих приключений стало скучно.
И потому мы на короткое время перенесемся в Византию, где тоже шла борьба за власть, которая крайне негативно повлияла на судьбу Киева.
Четвертый крестовый поход, в ходе которого в 1204 г. западноевропейские рыцари взяли штурмом Константинополь, вызвал всеобщее возмущение на Руси. Это нашло отражение в известном древнерусском произведении «Повесть о взятии Цареграда крестоносцами». Имя автора повести до нас не дошло, но, несомненно, он получил информацию от участников событий, если не сам был очевидцем. Автор обличает бесчинства крестоносцев, которых именует фрягами: «А на утро, с восходом солнца, ворвались фряги в святую Софию, и ободрали двери и разбили их, и амвон, весь окованный серебром, и двенадцать столпов серебряных и четыре киотных; и тябло разрубили, и двенадцать крестов, находившихся над алтарем, а между ними — шишки, словно деревья, выше человеческого роста, и стену алтарную между столпами, и все это было серебряное. И ободрали дивный жертвенник, сорвали с него драгоценные камни и жемчуг, а сам неведомо куда дели. И похитили сорок сосудов больших, что стояли перед алтарем, и паникадила, и светильники серебряные, которых нам и не перечислить, и бесценные праздничные сосуды. И служебное Евангелие, и кресты честные, и иконы бесценные — все ободрали. И под трапезой нашли тайник, а в нем до сорока бочонков чистого золота, а на полатях и в стенах и в сосудохранильнице — не счесть сколько золота, и серебра, и драгоценных сосудов. Это все рассказал я об одной лишь святой Софии, но и святую Богородицу, что на Влахерне, куда святой дух нисходил каждую пятницу, и ту всю разграбили. И другие церкви; и не может человек их перечислить, ибо нет им числа. Одигитрию же дивную, которая ходила по городу, святую богородицу, спас бог руками добрых людей, и цела она и ныне, на нее и надежды наши. А прочие церкви в городе и вне города и монастыри в городе и вне города все разграбили, и не можем ни их перечесть, ни рассказать о красоте их. Монахов и монахинь и попов обокрали, и некоторых из них поубивали, а оставшихся греков и варягов изгнали из города»
[69]
.
