– Тебе предложили, а ты что? – спросил Актемар.
– Отказаться – значит, оставить тебя без помощи. Я же не знал, что Джабраил с тобой. Я сам ни минуты не сомневался, что у тебя были основания поступить так, как ты поступил. И посчитал возможным прикрыть тебя с этой стороны. Хотя мои возможности ограниченны.
– Спасибо, Сергей Палыч, я тоже верил, что время тебя не изменило. Тамиле сегодня дали трубку и сказали, что ты будешь звонить. Потому я знал, что ты в деле. Но не думал, что так быстро меня найдешь.
– С Тамилой нам предстоит вести игру, чтобы никто не догадался о моей действительной роли. Пусть будет внимательна. Предполагаю, что каждая фраза будет анализироваться специалистами-лингвистами. Они попытаются выяснить, насколько она правдива в разговоре. Меня она помнит – и пусть разговаривает нормально.
– Я ее предупрежу.
– Сам я постараюсь приехать в Грозный, если будет такая возможность. Думаю, там от меня будет больше пользы.
– Польза от тебя будет там, где ты обладаешь большей информацией.
– Если Тамила будет постоянно утверждать, что связи с тобой не имеет, она оборвет мой канал информации. И я останусь в стороне. Пусть после второго разговора, после моих настоятельных просьб станет слегка сговорчивей. Пусть что-то пообещает… Это оставит меня в игре. А дальше подумаем. Я, может быть, позвоню позже. Чтобы и с Джабраилом поговорить.
– Он вечерами не выходит. Звони. Вообще, не понимаю, куда он запропастился. Давно уже должен дома быть…
– Ага… До связи.
* * *
Дожидаться сына, как собирался раньше, Сергей Палыч передумал, еще раз позвонил и сообщил, что обстоятельства изменились и он уезжает. Сын, кажется, даже обрадовался.
– И ладно… А то у нас тут маленькое мероприятие намечается. Я как раз планировал сегодня попозже прийти… Увидимся. Может, в выходные сам приеду…
– Меня к выходным может там не быть.
– Куда собрался?
– Планирую в Грозный.
– Что там делать?
– В гости…
– А Ньюфистофель?
– Подумаю. Ладно, развлекайся…
Из города Семиверстов выезжал быстро, воспользовавшись моментом, когда на городских улицах слегка стихает движение перед тем, как совсем застопориться в пробках. И умудрился вырваться вовремя. Появилось желание свернуть с шоссе и отмотать сорок километров до военного городка, но Сергей Палыч вовремя себя одернул. Это когда он свободен полностью, то может себе позволить совмещать поездку в город и в военный городок, раз уж вырвался из деревни. Сейчас, кажется, не до того…
Уже через полчаса езды по шоссе отставной полковник Семиверстов вдруг поймал себя на том, что гонит постоянно со скоростью около ста двадцати километров в час, хотя обычно предпочитает езду неторопливую, по крайней мере вписывающуюся в Правила дорожного движения. Должно быть, завелся еще в городе, когда выезжал и торопился. Да еще психологический момент вхождения в рабочий ритм сказался. Когда в рабочий ритм входишь, всегда стараешься все делать быстрее и точнее.
Но Сергей Палыч легко обуздал свои желания, и вовремя, потому что, едва машина перешла на разрешенную скорость, ему встретился передвижной пункт ГИБДД. Инспектор стоял с радаром в руках, выискивая очередную жертву. На немолодую «Шевроле Ниву» он внимания не обратил. Но сам полковник Семиверстов обратил внимание на «Ленд Ровер Дискавери», который раньше ехал на одной с ним скорости и точно так же сбросил скорость перед постом ГИБДД.
Для проверки полковник резко прибавил скорость, несмотря на то что знал ментовскую привычку последних лет выставлять посты парами или даже тройками один за другим, чтобы водитель, успокоившись после первого поста, разогнался перед вторым, а если не разгонится перед вторым, то уж перед третьим точно начнет газовать. И большинство водителей на эту удочку часто попадались. «Ленд Ровер» тоже скорость добавил, но дистанцию сохранял прежнюю, не приближаясь и не отставая.
– Ага, – сам себе сказал отставной полковник. – Преследование…
Где «Ленд Ровер Дискавери» умудрился сесть на хвост, было неясно. По крайней мере, в городе его точно еще не было. Скорее всего, зная направление движения, он просто нагнал Семиверстова на шоссе и теперь плотно «держал». И долго, интересно, будет держать? Только до тех пор, пока движение оживленное? А что потом, когда придется в райцентре свернуть с оживленной дороги на богом забытый проселок?
На «Шевроле Нива», естественно, не уйти от английского внедорожника ни на шоссе, ни на бездорожье, поскольку разница и в лошадиных силах троекратная, и в проходимости. И тут же сработал инстинкт разведчика. Не снижая скорости, Сергей Палыч достал трубку своего телефона и стер номера двух последних звонков. Конечно, любой официальной структуре не составит труда проверить, какие звонки были сделаны с какой-то конкретной трубки. А его может преследовать только официальная структура. Но на это тоже требуется время.
Конечно, выдерженная дистанция вполне может быть и совпадением. Всякое в жизни случается. Тем более что и видимых причин устраивать преследование полковника не просматривалось. Ну и пусть нашел он Дошлукаева. Но ведь Актемар сам сказал, что телефонный аппарат в квартире подполковника Артаганова определяет прослушивание. Семиверстов знал эти аппараты. Значит, не было прослушивания – исходить следует из этого. Другой причины вести преследование на первый взгляд нет. Но Семиверстов не зря всю свою жизнь прослужил в спецназе военной разведки и интуицию имел отточенную, обостренную, проверенную многократно.
Придерживая руль буквально одним пальцем, Сергей Палыч достал из кобуры пистолет, снял его с предохранителя, передернул затвор. Патрон в патроннике. Теперь для произведения выстрела требуется меньше секунды. Впрочем, понадобится или нет – неизвестно. Неизвестно даже то, успеет ли Семиверстов, при всей своей былой подготовленности, воспользоваться оружием. Если за ним действительно ведут слежку, то следят наверняка люди, знающие, кто такой Сергей Палыч Семиверстов. А если предвидится обострение ситуации, против отставного полковника спецназа ГРУ пошлют, конечно, не какого-нибудь мальчишку, вооруженного ножом. Будут работать хорошо обученные профессионалы, просчитывающие все возможные действия Сергея Палыча и знающие, на что он, несмотря на возраст, способен.
Преследователь так и держался на выбранной дистанции, словно демонстрируя себя и свои возможности. Он откровенно показывал, что ничего не боится. С одной стороны, это давало возможность не ждать удара из-за угла или выстрела снайпера с дальней дистанции. С другой – внушало и опасение, потому что слишком уж откровенно напоминало предупреждение. Впрочем, при тех делах, в которые ввязался Сергей Палыч, обычно не звучит предупреждений. Здесь уже кодекс молчания работает, согласно которому не способен раскрыть тайну только тот, кто ничего сказать не может. А ничего сказать не может только тот, кто уже не существует в физическом мире. При этих мыслях полковник Семиверстов трижды перекрестился и тихо сказал сам себе:
