Но кем он стал сейчас?
* * *
– Тебя как зовут? – спросил Дошлукаев бригадира.
– Индарби…
– Брата у меня так звали, – сказал Актемар. – Но сейчас разговор не о том. Имя свое хорошо помнишь?
– Как не помнить…
– А теперь на пару часов забудь… Сумеешь?
– Но…
– Без всяких «но»… Документы давай. Теперь меня будут так звать.
Документы перешли из рук в руки. И точно так же документы остальных строителей перешли в руки бойцов Дошлукаева.
– А теперь рассказывай. Ты с Язидовым давно знаком?
– Денильбек Зайндинович дважды сам звонил. Он нашу работу в других домах видел. Мы в Грозном в разное время шесть домов отделывали. Понравилась работа. Нашел телефон, позвонил… Договорились…
– Не надо «галопом по европам». Это мне неинтересно. Сейчас будешь подробно пересказывать оба разговора. Все-все, до мелочей… А потом должен представить, как ты приехал к полковнику и вы с ним разговариваете. Воображение у тебя должно быть художественное. Сможешь представить. И все расскажешь, чтобы мы смогли этот сценарий потом разыграть.
– Зачем?
– Хочется задать товарищу полковнику несколько интересных вопросов. И ему придется ответить. Я его настоятельно попрошу ответить…
– Но мы-то… – начал было Индарби.
– Вы про новую работу забудьте. Полковник вас не примет, он уже никого не примет. Его место за решеткой…
Такой обтекаемой фразой Актемар, не обманывая никого, дал строителям возможность считать, что они беседуют с представителями какой-то из силовых структур. Но это был не обман, это была просто фраза, которую каждый имел право понимать по-своему.
– И что с нами будет потом? – спросил бригадир.
Он внешне, кажется, не слишком волновался, потому что грубого обращения пока не встретил. Тем не менее пальцы Индарби заметно подрагивали и взгляд был не совсем уверенным. Актемар постарался его успокоить:
– Пойдете в Грозный пешком или поймаете попутку. Я скажу, где останется ваша машина. Часовые передадут. Машина будет цела и невредима. Обещаю… Кстати, документы на машину тоже давай.
– Они в машине. Под сиденьем. Там и права, и все остальное. В «борсетке»…
– Исрапил, посмотри…
Разведчик поспешил в машину.
– А ты рассказывай, рассказывай, – категорично предложил Актемар.
* * *
В город въехали без проблем. Правда, на посту менты долго не пропускали микроавтобус, оставив его без внимания на обочине – надеялись получить свои почти законные сто баксов, – но Актемар, как с ним иногда случалось, уперся, словно опасности ситуации не чувствовал, платить не захотел, а достал из кармана трубку и показал, что набирает номер.
– Куда звонишь, бригадир? – осторожно спросил ментовский старший лейтенант.
– Полковнику Язидову из ФСБ. Он нас пригласил и ждет. Надо сказать, что мы здесь стоим.
– А что стоите-то? Поезжайте… Я вас держу, что ли? – искренне удивился старший лейтенант. – Мешаете тут только…
Время было потеряно, потому пришлось ехать по городу быстрее, и даже сам город пересечь не по окраинам, как планировалось раньше, а напрямую через центр, где проверок могло быть значительно больше. Впрочем, тот, кто проверок боится, через центр и не ездит. А кто их не боится, тот две-три сотни баксов готовит и ими расплачивается. Баксы эти, как обычно, бывают из категории не принимаемых банками, то есть фальшивыми, изготовленными в Польше или в самой Чечне, и об этом знают и дающие, и берущие, но все же эти зеленые бумажки имеют хождение внутри республики почти наравне с нормальными, и даже купить на них тоже многое можно.
Но и в центре города по воле случая все обошлось благополучно, и ни один из трех попавшихся на дороге постов ментов и «кадыровцев» микроавтобус не остановил. Актемар город знал хорошо и, выбравшись на окраину, противоположную въезду в него, легко проехал к строящемуся дому, где своим ключом открыл дверь, уже вставленную в недостроенный дом, а в закутке сразу за дверью нашел ящик с пистолетами и пятью гранатами. Одна из этих гранат была учебной, помеченной незаметно для чужого глаза, и ее Дошлукаев взял себе вместе с пистолетом Стечкина, который засунул под пояс на спине. Остальное оружие распределил между бойцами группы.
Уже когда Актемар сел за руль, снова позвонил подполковник Артаганов.
– Слушаю тебя, Джабраил.
– У тебя все в порядке? – Голос подполковника звучал настороженно и даже слегка тревожно, хотя не в его привычке было волноваться за своего квартиранта. Значит, что-то еще произошло.
– Еду по назначению. Только что заглянул на «почту», получил «посылку»…
– Будь трижды осторожен…
Это опять прозвучало непривычно. Ни разу Джабраил не просил еще Актемара соблюдать осторожность, хорошо зная, что тот риск любит, но с головой тоже дружит.
– Ты что-то хочешь сказать?
– Сегодня ночью в разных городах России произошло пять убийств. Все пятеро – чеченцы, и не самые последние люди в местных диаспорах. Явно просматривается целенаправленная акция. Знали, кого убивают…
Актемар свой народ любил и уважал, и ему, конечно, неприятно было услышать такую весть. Но подобные данные из сводки, которой Джабраил, вероятно, пользовался, не могли его заставить предупреждать Дошлукаева об осторожности. Здесь было что-то другое…
– Продолжай… – сказал Актемар.
– Все убитые – владельцы аптечных сетей… Тебе это ни о чем не говорит?
– И Темирбек Алхазурович Хасбулатов…
– И Темирбек Алхазурович Хасбулатов среди убитых… Я запросил образцы подписей остальных четверых.
– Похоже на чистку… – вслух подумал Актемар. – Но запустить пять «чистильщиков» одновременно – это серьезный подход.
– У меня мысли такие же. И нос что-то нехорошее в воздухе чувствует. Тучи сгущаются, грозой пахнет.
– Надо ставить громоотводы и запасаться зонтиками, – предложил эмир. – Но как это сделать? Подумаем вместе, когда освободишься.
– Только завтра утром… На всякий случай. Ты тоже знай… Если что-то со мной случится, я оставил письмо с изложением событий. Ты знаешь, у кого его взять. Тебе дадут прочитать, чтобы знал, кого к ответу призвать. Я верю, что ты сумеешь по всей строгости спросить, невзирая на чины и национальную принадлежность. А потом, когда прочитаешь, тебе дадут возможность скрыться, и через день письмо опубликуют… Будь готов.
– Я понял, – сказал Дошлукаев, хотя понял не сразу.
На этом разговор закончился, но остались мысли и впечатления.
Подумав, Актемар понял, что последние слова являются обыкновенной страховочной мерой. Наверняка никакого письма Джабраил не оставлял, и вообще нет у них общих настолько хороших знакомых, которым он может письмо оставить, чтобы они потом дали возможность прочитать его Актемару, а позже опубликовали в печати. Но если Джабраил страхуется, этому должны быть причины. Одна из причин – прослушивание телефонов, о чем предупреждал вечером отставной полковник Сергей Палыч Семиверстов, и контроль за выходом Джабраила в Интернет. И все произошло, скорее всего, после запроса, который Джабраил сделал на Темирбека Хасбулатова. Кто-то стал опасаться, что Актемар Дошлукаев, добравшись до Хасбулатова, сумеет получить информацию, которую ему получать не следовало, и тогда может повести себя непредсказуемо. И попытки Актемара добраться до информации пресеклись уничтожением источников.
