В конце мая 1708 г. Кондратий Булавин прибыл в город Бахмут и оттуда послал в Сечь универсал, в котором призы вал всех запорожцев идти под слободу Ямполь, чтобы дать отпор князю Василию Долгорукову, пришедшему на юг истреблять всех казаков. Запорожцы, получив этот универсал, стали переходить к Булавину как по отдельности, так и партиями в несколько сотен человек. «Так, 30 числа перешла к нему с кумачовыми знаменами одна партия в 300 человек; июня 9 числа перешла другая партия в 500 человек, всех же набралось около 1 200 человек»
[39]
.
Как видим, запорожские казаки предпочитали ходить под кумачовыми знаменами, а вот о «жевто-блакитных» они и не слыхивали.
Между прочим, еще в 1410 г. под Грюнвальдом Киевский полк шел на крестоносцев под червленым стягом. Под красным флагом воевал Северин Наливайко. В 1644 г. король Владислав, затевая войну с Турцией, передал запорожским казакам через выборных «красное адамашковое знамя с белым орлом и 600 злотых на постройку чаек. В числе этих выборных был и Богдан Хмельницкий
[40]
». Сам же Богдан воевал под малиновым стягом.
Впервые же желто-голубой флаг, похожий на самостийный, появился в 1848 г. во Львове на территории Австрийской империи, когда в разгар венгерского восстания имперское правительство создало в Галиции Головну Руську раду, чтобы иметь в тылу у восставших верные себе войска.
По одной версии, этот флаг был сконструирован из цветов галицкого флага – вверху золотой цвет льва, внизу – голубой цвет фона. По другой версии некогда у галичан было красно-синее знамя (это подтверждается документами), а мать императора Франца-Иосифа заменила красный цвет желтым, чтобы в галицком флаге было что-то от желточерного знамени Габсбургов. И австрийский наместник торжественно вручил его «руським галичанам».
Царь был напуган действиями запорожцев и 14 июня 1708 г. написал Василию Долгорукову: «крепко смотреть о том, чтобы не дать случиться запорожцам с донцами, в противном случае может разыграться очень худое дело»
[41]
.
В начале мая Кондрат Булавин допустил стратегическую ошибку, разделив свои силы и направив их по расходящимся направлениям. Любопытна грамота атамана Никиты Голого, разосланная в южные русские города: «В русские великого государя городы стольником и воеводам и приказным людям, а в селех и в деревнях заказным головам и десятникам и всей черни, Никита Голой со всем своим походным войском челом бьем. Стою я в Кулаковом стану и по Лазной, а со мною силы 7 000 казаков донских да 1 000 запорожских казаков же. И хотим идти под Рыбной. А Семен Драной пошел своею силою по Изюм, а с ним силы 10 000. А Некрасов пошел на Саратов и на Козлов, а с ним силы 40 000. А сам наш войсковой атаман Кондратей Афонасьевич Булавин пошел под Азов и под Таган, а с ним силы ворон и 2 000 кубанцев и запорожцов и наших козаков. А нам до черни дела нет. Нам дело до бояр и каторые неправду делают. А вы, голотьва и вся, идите изо всех городов конные и пешие, нагие и босые, идите не опасайтеся: будут вам кони и ружье и платье и денежное жалованье. А мы стали за старою веру и за дом пресвятые богородицы и за вас за всю чернь, и чтобы нам не впасть в ельнинскую [эллинскую] веру»
[42]
.
В этой примитивной грамоте хорошо показаны цели булавинцев и, что для нас важно, участие запорожцев в боевыхдействиях.
В конце июля 1708 г. казаки Семена Драного осадили небольшую крепость Тор на Северном Донце, немного ниже Изюма. На помощь осажденным были отправлены несколько полков под командованием бригадира Ф. Шидловского. В ночь со 2 на 3 июля в урочище Кривая Лука произошло ожесточенное сражение. Из 6 500 казаков было убито и утонуло свыше 1 500. Погиб и сам Семен Драный.
5—6 июля состоялось ожесточенное сражение у стен крепости Азов, в ходе которого казаки атамана Лукьяна Хохлача были наголову разбиты и бежали. Сам Хохлач сдался в плен.
7 июля 1708 г. в Черкасске казацкие старшины во главе с Иваном Зерщиковым произвели переворот. Кондрат Булавин был убит, а по другой версии застрелился.
Успешным оказался лишь рейд атамана Игната Некрасова вдоль Волги на Камышин и Царицын. Узнав о гибели Булавина, Некрасов привел своих людей в район Переволочны (между Доном и Волгой).
На Дон были стянуты большие силы карателей. И вот тут начинаются недомолвки дореволюционных и советских историков. Казни вожаков и даже рядовых бунтарей были обычным явлением для XVIII века, возьмем, к примеру, восстание Пугачева. Но в 1708 г. Петр приказал не только казнить участников восстания, но и уничтожать десятки казацких городков вместе с населением. Солдаты убивали женщин и детей (чаще всего топили в Дону) и сжигали все строения. Только отряд В.В. Долгорукова уничтожил 23,5 тысячи казаков мужского пола, жен и детей не считали
[43]
. Кстати, в карательной армии были и малороссийские казаки, посланные Мазепой. Мало того, православный царь не постеснялся натравить на казаков орды калмыков. Калмыки резали всех подряд, но, в отличие от князя Долгорукова, не вели учета своим жертвам. И еще не убивали женщин, а уводили их с собой. В такой ситуации Игнату ничего не оставалось, как увести свой отряд численностью от 3 до 8 тысяч казаков (по разным источникам) в ногайскую степь, а затем на Кубань и отдаться под покровительство крымского хана. Замечу, что это было не паническое бегство, а организованное отступление. Казаки ехали строем под знаменами, в отряде было не менее 7 пушек. За ними ехали многие сотни телег с женщинами и детьми. Крымский хан разрешил некрасовцам поселиться между Темрюком и Копылом (сейчас Славянск на Кубани). Любопытно, что развалины одного из казачьих городков на Кубани еще в начале ХХ века называли Некрасово городище. Оказавшись в окружении иноверцев, казаки законсервировали свои обычаи и культуру. Во главе «Славного кубанского войска» стоял войсковой атаман, избираемый на один год. На него возлагалась исполнительная власть. Высшая же власть, как и в Донском войске, принадлежала войсковому кругу, на котором право голоса имели все мужчины, начиная с 18 лет. В отличие от других казачьих войск, на собраниях круга могли присутствовать и женщины, правда, с совещательным голосом. Серьезные преступления – убийство, изнасилование, предательство – карались смертной казнью. Бытующее до сих пор в станицах и хуторах выражение «в куль да в воду» как раз и показывает, каким образом приводился в исполнение приговор. Наиболее же распространенным было наказание розгами, причем кара эта распространялась даже на атамана. В таком случае старейший и уважаемый всеми казак забирал у атамана булаву – символ власти, а после наказания атаман обязан был сказать: «Спаси, Христос, что поучили!» Возвратив атаману булаву, казаки кланялись, приговаривая: «Прости Христа ради, господин атаман», на что последний отвечал: «Бог простит! Бог простит!»
